— Главная наша цель — показать, что у нас в стране умеют шить одежду. И она доступна для населения, — сказал во время встречи с представителями легкой промышленности Алматы Серик Джаксыбеков, председатель комитета по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству сената. – И обязательно должны быть производители детской одежды. У каждого есть дети и внуки.
Рядом с аэропортом Алматы за забором четыре здания. С виду обычные склады. Сенаторы Серик Джаксыбеков и Манат Кубенов с сомнением вошли внутрь и оказались будто в пещере Аладдина. Тут же, у порога, работают две прядильные машины. Рядом сложены тюки с трикотажем. Как оказалось, сенаторов пригласили в единственную в стране фабрику по производству трикотажного полотна.
— Здесь у нас вязка трикотажа. Производим полотно разного качества и назначения – для футболок, халатов, кальсон, — начал экскурсию менеджер по производству ТОО «Универсал Реклама» Талгат Ерназаров. – Поднимемся на второй этаж. Солдаты в стиле ню: нашу армию могут оставить без штанов
Там темнее. Станки стоят теснее. Перед глазами словно возникли картинки промышленной революции в Англии, где в цехах мастеровые теряют зрение в полутьме.
— Здесь вяжем рукавицы, — показывает в угол.
Шумит станков пять. Еще пара стоит. На полу — горки готовых изделий. Обычные рукавицы. Черные. Трикотажные. Рабочие.
— Здесь делаем армированную ткань, — управляющий не останавливается.
Заказов на нервущуюся ткань для военной формы нет. Станки стоят.
— Производство тесьмы. Делаем ремни для Национальной гвардии. Это тесьма для погонов, — он останавливается. – Погоны российские.
Тут же другие машины вяжут шнур-паракорд, обрезают его, штампуют наконечники. На столе блестит горка аксельбантов. В коробке — готовые шнурки. Бери и пользуйся.
Сомнений у сенаторов уже нет. Вокруг шум, гам. Но порядок.
Цех может производить до 400 погонных метров ткани на одном станке. Но завод еще не работал с полной нагрузкой.
Сейчас он загружен на минимум, при котором он вообще может работать: ткань рубашечная, подкладочная, ветрозащитная, галстучная, диагональ, футер, хаки, трикотаж.
Сенаторы подводят итоги поездки по предприятиям легкой промышленности страны. По фабрикам они отправились после скандала из-за госзаказа.
В 2016 году несколько фабрик объединились в консорциум «Жасампаз».
Это позволило напрямую работать с министерством обороны. Первый договор с военными заключили в 2016 году. Исполняла его 31 компания. Одна шила обувь, вторая — летнюю форму, третья – зимнюю, четвертая вязала ремни, пятая мастерила шапки и фуражки. Консорциум следил за качеством. И требовал от фабрик увеличения мощности. Взамен передавал им новые заказы.
Фабрика головных уборов — ТОО «EleGant» — в 2016 году получила заказ на 30 миллионов тенге: шапки-ушанки, папахи, кепи, береты. Больше не позволяли мощности. За четыре года компания нарастила станочный парк, обучила персонал, построила новый цех. Ее заказ вырос до 130 миллионов тенге.
Казалось бы, фабрики нашли, как надо работать с военными. Но в прошлом году из договора исключили НК «Казахстан инжиниринг». За нее обязательства взяло на себя министерство оборонной и аэрокосмической промышленности (МОАП). В июле упразднили уже МОАП. Права по заказу перешли к мининдустриализации. Третьего февраля 2020 года фабрику огорошили: четвертого февраля будет проведен новый конкурс.
Понять министерство обороны можно: солдату надо дать лучшее. Одеть, обуть, накормить, снять с него все бытовые заботы. Тогда можно будет его загрузить обучением, вывести в поле, требовать от него службу. Но есть и другая сторона – экономика.
Армейские запасы не могут быть большими, исходя из размеров заказов. А если надо будет одеть-обуть 40-50 тысяч человек сверх плана? Что им выдадут? Форму, оставшуюся от афганской войны?
Мощностей, где можно за месяц-два сшить столько обмундирования, в Казахстане просто нет. Выход один – заказывать за рубежом. Как будет выглядеть наш служивый? Как натовец? Или как китаец?
Примерно такая же ситуация случится, если поставщики вдруг не смогут продать нам сырье. Хлопковые ткани покупаем в Киргизии, нейлон – в Китае, утеплитель — в России, фурнитуру — в Италии, смесовую ткань – в Турции. Чтобы этого не произошло, надо выращивать своих производителей, создавать им условия, помогать зарабатывать, покупать станки и машины. Или строить заводы, которые могут дать все. Первый вариант дольше. Второй дороже. А надо быстро и недорого.
Встречу с руководителями швейных компаний Алматы провели тут же, на складе. Отгородили полотном-хаки площадку. Стол покрыли таким же хаки. Пластиковые бутылки воды, бумажные стаканчики, выставили берцы, образцы тканей – прямо полевой лагерь.
— В свое время легкая промышленность давала четверть ВВП Казахстана. Сегодня один процент. В чем причина? Все есть: и хлопок, и шерсть, и кожа. Почему бы не наладить свое производство? – начал встречу глава комитета Серик Джаксыбеков. — Чтобы посмотреть, что происходит в отрасли, мы побывали на предприятиях Астаны и Шымкента. Мы думали, вас всего 3-4 компании. Оказалось, вас много. Хочу предупредить: нас беспокоит неправильный тренд — ориентация на госзаказ. В Атырау нам так прямо и заявили, что без госзаказа они станут банкротами. Выясняется, что в ряде компаний нет ни дизайнеров, ни продавцов. Как они вообще работают на таком рынке?
Встреча с сенаторами для директоров компаний была долгожданной, но все равно неожиданной.
Еще в 2015 году мажилис во главе с Даригой Назарбаевой отработал рекомендации по восстановлению легкой промышленности. Но все эти решения были забыты. Проблемы не исчезли. А здесь им предлагают высказаться.
— Нам нужны дешевые кредиты и площадка для производства…
— Мы готовы делать шерстяные стельки за 70 тенге пара. Российские идут за 90. Но нет шерсти…
— Меня не пустили на выставку в Милан только потому, что министерство индустрии не написало рекомендательно письмо, — высказала обиду модельер Куралай Нуркадилова.
— Мы работаем в основном на экспорт. На свой родной рынок выйти не можем, — рассказала владелец ТОО «Mimioriki» Инна Апенко.
— Как так?
— Для казахстанских брендов аренда в торговых центрах самая высокая. Есть мультинациональные игроки – якорные арендаторы для ТРЦ. Они платят условную аренду. В десятки раз меньше, чем мы. Есть турецкие компании. Им правительство Турции возмещает половину расходов на аренду по программе Turquality, — пояснила глава компании.
— Аренда бутика 40 квадратов в ТЦ «Мега» в Алматы — 2 миллиона тенге в месяц. Плюс 15 процентов от дохода. С такими ценами мы должны продавать тысячи шляп в месяц. Это нереально, — негодует директор ТОО «EleGant» Бакыт Алимбекова.
— Наша промышленность обеспечивает потребности страны лишь на 10 процентов. 90 процентов — это импорт. По обуви – 1,5-2 процента, — рассказала глава Ассоциации легкой промышленности Любовь Худова. — Рынок есть. Но нет перерабатывающей промышленности. Мы перерабатываем только седьмую часть своей шерсти, пятую часть кожи. Все остальное уходит за рубеж.
Надо создавать цепочку добавленной стоимости внутри страны — от сырья до готовой продукции.
По коже надо планировать весь цикл производства: это субсидии на корма бычкам и овцам, регулирование работы откупщиков, правила разделки туши для получения нормальной шкуры, ее переработка и пошив готовых изделий. Это тысячи рабочих мест. А есть еще шерсть, хлопок, лен.
— Мы собираем все предложения, чтобы отчитаться перед сенатом и выработать предложения по развитию легкой промышленности, — заключил Серик Джаксыбеков. — Недавно мы встретились со Всемирным банком и предложили ему создать Стратегию развития легкой промышленности страны. Анализ банка тоже покажет, что нужно для этого. Уже сейчас мы говорим: мы сделаем все, чтобы предприятия получили госзаказ. Но в то же время предприятия должны будут взять на себя встречные предложения по расширению производства и обеспечению рынка товарами отечественного производства.
Под конец встречи Серик Рыскелдинович обратил наконец внимание на вешалку с детской одеждой.
— Это ваше?
— Да, — ответила Ирина Опенко, глава ТОО «Mimioriki»
— А из каких тканей вы их шьете?
— Из импортных.
— А почему не из отечественных?
— У нас такое не производят.
— Почему? — вмешался Талгат Ерназаров. – Мы можем сделать.
— Талгат, ерунду не говори! Не можешь! — вмешался один из директоров.
— Почему ерунду, Олег? Сделаем.
— Из гребенной пряжи?
— Да, из гребенной пряжи. Надо только саму пряжу купить.
— Подождите, вы производите или продаете? – потерялся в споре сенатор.
— Производим.
Ирина Опенко повернулась к коллеге, взяла спортивный костюм.
– Такое полотно свяжете?
— Да.
— А такое? – показала второй костюм.
— Да. Мы дадим вам наши образцы.
— Дайте вашу руку, Ирина. И вашу, — Серик Рыскелдинович берет руку Талгата Ерназарова. – Пожмите руки друг другу. Вот вы и познакомились. Давайте работать.