Пять лет назад мне об этой проблеме рассказывал Зураб Бешли-оглы, жамбылский инвалид-колясочник (на фото). На тот момент он уже 10 лет самостоятельно, в домашних условиях пытался избавиться от недуга. А на днях я узнал, что Зураб скончался. Его вдова Надежда рассказала, что, хотя у ее мужа и были проблемы с желудком, главной причиной смерти стали осложнения, вызванные именно пролежнями.
– Я сам себе делаю перевязки, – рассказывал в 2012 году Зураб. – Покупаю фурацилин, перекись, мази. Что только не перепробовал. Даже народную медицину использовал – толку нет. Если температура есть – “скорую” вызываю. Они сделают укол – и всё. Ни одна больница нас, инвалидов I группы, не принимает. Я понял: мы никому не нужны. Специалистов нет. И лечиться негде. Ни одной палаты для нас нет. Мы просили, чтобы хотя бы одного специалиста обучили в Европе, но…
Сегодня Надежда говорит, что медики были бессильны против пролежней. По ее словам, рана в размерах никогда не уменьшалась, домашнее лечение только предотвращало ее инфицирование. Необходимо было хирургическое вмешательство. Но, увы, до пластической операции Зураб Бешли-оглы не дожил… Медсестра из Кокшетау разработала уникальную мазь для лечения пролежней
Розовые очки
Минздрав в ответе на запрос “КАРАВАНА” признал, что пролежни являются серьезным заболеванием, особенно III и IV степени. Вице-министр Лязат АКТАЕВА сообщила, что пролежни встречаются у 20–90 процентов спинальных больных. Пациенты с пролежневыми язвами в I–II стадии не нуждаются в хирургическом лечении, они лечатся в амбулаторных условиях. А те, кто имеет III–IV степень, должны лечиться в хирургических отделениях стационаров после получения направления через бюро госпитализации. Тем же, кто лечится в амбулаторных условиях, лекарства – мази, растворы и перевязочный материал – необходимо закупать самим. В ГОБМП они не входят.
– В лечении пациентов с пролежнями используются современные биотехнологические методы, пластическое закрытие ран, – сообщила вице-министр. – Основные хирургические методы лечения пролежней основаны на пластической хирургии: это свободная кожная пластика, кожно-подкожные лоскуты, кожно-фасциальные лоскуты и кожно-мышечные лоскуты в ближайшем и отдаленном послеоперационном периоде.
Лязат Актаева добавила, что специализированного отделения по лечению пролежней в Казахстане нет. Она не ответила на наш вопрос: планирует ли минздрав строительство такого учреждения?
Как лечат на местах
Таразец Димаш АЛИЕВ, много лет страдающий пролежнями, недавно, получив направление, прооперировался в Таразском ожоговом центре, но эффекта оперативное лечение не дало:
– Доктор не сделал пересадку кожи, он просто ушил рану, – рассказал Димаш. – Через месяц рана опять открылась. До этого я пытался прооперироваться в хирургическом центре Сызганова, но там стоимость в частном порядке – около полумиллиона тенге. Там очень хорошо оперируют – нескольким моим знакомым по квоте сделали пластику, эффект отличный. Раньше из Тараза можно было туда попасть, а сейчас, говорят, квот нет. Вот и обрабатываю рану дома гелями, мазями, промываю растворами.
Потери мирного времени
Глава таразского общественного объединения инвалидов I группы Эльмира ИБРАЕВА привела страшную статистику: в областном центре за несколько лет от заболеваний, развившихся вследствие пролежней, умерло около десяти человек. Она, как и вдова Зураба Надежда, подтвердила, что все лечение пролежней здесь сводится к обработке ран в домашних условиях родственниками инвалидов:
– Наши ребята уже поднаторели в этом, – рассказывает Эльмира. – Но это не дело. Вопрос лечения пролежней должен быть поставлен на государственный уровень. Хорошо было бы, если бы правительство, депутаты обсудили на своих заседаниях этот вопрос. Сейчас люди остались один на один со своими бедами. Даже если рана и инфицирована, то максимум, что сделают в стационаре, – это почистят ее, после чего выпишут пациента домой. А там все по старой схеме – мази, растворы…
Было, было…
В советские времена в Караганде существовал центр для спинальников, который в начале 90-х ушел с молотка в конкурентную среду. Первая и единственная казахстанская паралимпийская чемпионка Зульфия ГАБИДУЛЛИНА на протяжении нескольких лет ежегодно получала лечение в его стенах. Спортсменка утверждает, что там очень эффективно лечили пролежни.
– Моя мама ежегодно с 1985 по 1991 год на 3–4 месяца отправляла меня туда, – рассказывает Зульфия. – Центр был пятиэтажным. На первом этаже мы проходили различные процедуры – физио, массажи, гимнастику, занятия на тренажерах. На втором и третьем этажах лечили страдающих пролежнями. Они находились там месяцами. Их оперировали – делали пересадку кожи, после чего они подолгу – месяцами – лежали на животе. Учили и профилактике.
В центре не было конкретных сроков: если видели, что человек шел на поправку, но у него заканчивался срок пребывания, его нахождение продлевали, чтобы получить хороший результат. А не как сейчас – 30 дней и ни дня больше.
Помимо этого там помогали справляться с психологической травмой после получения инвалидности, учили самостоятельно одеваться, ухаживать за собой, мыть полы, варить еду, в общем, помогали интегрироваться в общество. Чем обрабатывать пролежни?
Чудо-тройка
Несколько лет назад три костанайских врача на общественных началах стали оперировать больных с пролежнями в стенах нейрохирургического отделения областной больницы. Пластический хирург, нейрохирург и уролог работали в течение почти трех лет, избавляя приезжавших со всего Казахстана спинальников от этого бича. Однако чуть позже энтузиастам запретили это делать. Причина: врачам, делающим операции на головной мозг, нежелательно оперировать гнойно-инфицированных пациентов, это не их специфика.
Эта чудо-тройка помогла избавиться от подобной проблемы и главе костанайского общественного объединения “Умит-Надежда” Аруне ЖАКСАГУЛОВОЙ.
– Это для нас проблема номер один, – рассказывает женщина. – Вообще, спинальники умирают от двух болезней – заболеваний почек и пролежней. О проблеме пролежней мы говорили и в минздраве, и в правительстве, и озвучивали перед депутатами различных уровней. Наши активисты из Уральска делали слайды с фото и видео ран, которые мы демонстрировали. Они нам отвечали: “Да-да, мы знаем, мы слышали о ней” – но, к сожалению, воз и ныне там.
По словам Аруны Жаксагуловой, необходимо готовить узких специалистов, профилирующихся на лечении пролежней. Она за то, чтобы в регионах либо на республиканском уровне заработали центры по эффективному лечению этого страшного недуга.
АЛМАТЫ