– Двенадцатого апреля в ЦСУ “Шанырак” прошли профилактические обследования, а 14-го вечером нам сообщили о 3 положительных результатах, – говорит руководитель отдела эпиднадзора управления санитарно-эпидемиологического контроля Ауэзовского района города Алматы Айгуль ЖАКЫПОВА. – Сразу же, 15-го утром, все заболевшие – двое мужчин и одна женщина – были доставлены в 12-ю горбольницу.
К сожалению, уже через два дня один мужчина скончался. А за ним и второй. Женщина продолжала лечение.
– Как выяснилось, в ЦСУ она поддерживала дружеские отношения с одним из умерших. Поэтому в первую очередь мы отработали контакты этих двух лиц. И по ним уже начали расширять круг обследуемых. В итоге выявили еще 7 случаев ковида. Это было 22 апреля. Сразу обработали все помещения и территорию центра. Затем, 24-го, провели экспресс-тестирование методом ИФА 160 привитых получателей услуг и сотрудников центра. Убедились, что иммунный ответ у них есть, – сообщила руководитель эпидотдела.
В конце разговора Айгуль Жакыпова посетовала, что лишний раз прийти в центр и посмотреть, как выполняются предписания, СЭС не может. Мы же мониторили ситуацию всеми возможными способами. И кое-что добыли.
Хотят лечить незаметно
В распоряжение редакции попали фрагменты общения в чате сотрудников ЦСУ. И эта информация говорит о том, что первые случаи заражения руководство центра, возможно, пыталось скрыть.
Сестра-хозяйка спрашивает у младшего персонала, кто будет ухаживать за стариком, у которого обнаружен ковид.
“Я не буду!”.
“Никто не будет. Дураки, что ли?” – отвечают санитарки.
Интересно, что, в отличие от руководства, девушки хорошо понимают, какими могут быть последствия общения с больным человеком.
“Кто будет там работать, всё равно будет контактировать с другими. И на всех это тогда распространится. О чем они думают? Надо отправлять (больного) в другое место”, – справедливо замечает одна из участниц разговора.
“Если у него ковид, он же может других заразить. Почему его не отправляют туда, где ковид лечат?” – вторит ей коллега.
А вот, надо думать, и причина, по которой администрация не спешит принимать адекватные меры, предпочитая подвергать риску всё “население” центра:
“Если узнают, что у нас ковид, могут закрыть наш дом на карантин. Поэтому они незаметно хотят его лечить – не звать “скорую” и врачей”, – говорят девушки.
Два или четыре?
Общение в чате, по утверждению наших источников, состоялось 14 апреля днем. Мы узнали о том, что происходит в центре, 15-го, поздно вечером. Рано утром 16 апреля (двери в городской прокуратуре еще не открылись для посетителей) сообщили горячую информацию одному из прокуроров. Он попросил немного времени, а потом перезвонил журналисту: СЭС об этом знает и уже выехала в центр. Мы облегченно вздохнули. И вдруг 23-го – новость: в доме престарелых умерли два человека. А следом другая, от наших источников непосредственно в “Шаныраке”: умерших – четверо, и есть тяжелобольные.
Мы снова поставили в известность прокуратуру. Дозвонились до депутата мажилиса Ирины Смирновой. Известили двух представителей общественного совета Алматы, который после своей осенней проверки взялся за оздоровление ситуации в центре. О смертельных исходах от ковида (сколько бы их ни было) никто не знал!
Только благодаря поднятому нами шуму двумя днями позже в “Шаныраке” ввели карантин.
Почему не сделали это сразу, если 14-го вечером в СЭС Ауэзовского района знали о трех (!) подтвержденных случаях ковида? Почему сразу, вечером 14-го, не отправили нуждающихся в профессиональной помощи и хорошем уходе стариков в стационар? Даже не о 14 апреля должна идти речь. Симптомы наверняка появились раньше, если вскоре после госпитализации двое еще нестарых мужчин ушли из жизни. Родные утверждают, что один из них до постановки диагноза сильно кашлял.
Присутствие СЭС не мешало
Пятничный вечер 23 апреля автор этих строк провела у ворот “Шанырака”. С блогером Жанар Кусаиновой мы несколько часов ждали выхода работников СЭС, чтобы узнать информацию из первых уст: двух или всё же четырех человек забрал ковид? А попутно следили за выполнением ограничений, которые, по нашему мнению, просто обязаны были соблюдать в столь тревожное время.
Их не соблюдали.
Вот подкатывает автобус, оклеенный надписями “Осторожно, дети!”. Сигналит. И путь готов открыться! Лишь появление камеры и диктофон, снятый с паузы, меняют планы охранника. Он звонит по телефону и жестом дает отмашку: назад! Машина отъезжает.
Интересно, правда? Из “любви” к четвертой власти транспорт, предназначенный для перевозки детей, не впустили на опасную территорию. А присутствие СЭС не мешало ему въезжать!
Во время нашего бдения ломались планы не только “конных”, но и пеших. И каждый раз аргументом в отказе открыть ворота служило лишь неусыпное внимание прессы. “Видишь, стоят?” – показывал на нас раздраженный страж. И “ходоки” ковыляли обратно. Не все. Один хмурый дедок никак не мог поверить, что получил от ворот поворот. Всегда выпускали, а сегодня нет? До проходной он дошел беспрепятственно, а дальше – мы…
Спросили старика о жертвах ковида – сколько их всего?
– Не знаю, – сердито сказал он. – Двоих увезли – видел.
– Когда это было?
– Сегодня.
Подтверждалась утренняя информация. Два да два – четыре. Или приснилось деду?
К другому постояльцу приехали родные, по виду – внуки с маленьким сыном. “Ну-ка, поздоровайся!” – сказал ребенку папа. И мальчик ринулся к старику, нарушая дистанцию. Только наше вмешательство помешало деду чмокнуть малого. Масок на посетителях не было. Дед, вышедший из очага инфекции, спустил свою пониже. Непонимание ситуации с обеих сторон сражало наповал. Прощаясь, старик просунул сквозь прутья ворот пакет с гостинцами для домашних, собранный в ковидной зоне…
Семья, приехавшая к тяжелобольной тете, жалела, что не может попасть на территорию.
– Обычно мы доходили до самого крыльца, и там с ней общались. Она плохо ходит, – сказал мужчина.
Мы постояли еще, и к проходной устало притопал из города наш старый знакомый. На ставший уже сакраментальным вопрос о количестве умерших он сказал:
– Не знаю, я здесь не ночевал…
Не верьте, не верьте…
В памяти всплывают слова руководителя эпидотдела Ауэзовской СЭС:
– Даже до введения нами карантина там (в “Шаныраке”. – Ред.) действовали ограничительные меры. Посторонние в ЦСУ не входили, и из ЦСУ никто просто так не выходил. Только по необходимости. Например, если требовалась консультация врача, человека могли отправить к нему на спецмашине. Когда мы работали в центре, зашел мужчина, который записался к лору. Он не был в тесном контакте с заболевшими и уже получил первый компонент вакцины от коронавируса. Тем не менее ему сказали: “Давайте продержимся до окончания карантина”.
Я допускаю такие умильные сценки напоказ проверяющим. Но от истины это очень далеко.
Во время недавней комплексной проверки центра мы не видели, чтобы кто-нибудь сильно радел о соблюдении карантина. Те же маски по мере надобности извлекались постояльцами из карманов и у многих были заношены до крайности.
Один мужчина хранил свою привязанной к корпусу инвалидной коляски почти у самого пола. Другой доставал и носил использованные маски из мусорных корзин. Разве так можно защититься от вируса? Ну и вход-выход не был таким уж проблематичным. Навскидку вспоминается мужчина, увлекающийся пешей ходьбой. Раз он похвастал: сделал 16 тысяч шагов. Думаете, в саду гулял?
Пословица “Доверяй, но проверяй” тут в самый раз. Кстати, к вопросу о доверии. Я рассказала Айгуль Жакыповой, как на наших глазах рано утром в “Шанырак” странным образом проникла молодая особа с тяжелой сумкой в руках. Прошла, миновав проходную, вдоль всей территории центра, потопталась на тротуаре, стрелой метнулась к забору и… исчезла! Заинтригованные, мы поспешили на место происшествия. Ни портала в параллельные миры, ни коварной черной дыры там не было. Кто-то открыл барышне запасные ворота.
– Но там нет других ворот! – возразила работник СЭС. – Мы спрашивали, и нам сказали, что нет.
Удивительно: мы тоже спрашивали и с тем же итогом. Но проверка показала: ворота есть! С висячим замком изнутри.
Зная стиль работы учреждения, мы и подвергли сомнению информацию об умерших и больных в “Шаныраке”.
“Надо тихо договориться…”
Во вторник, 27 апреля, в наше распоряжение попала новая информация.
“Кто вакцину не получал, тех отправляют домой”, “Через 4 дня работы людей отпускают без ПЦР” – сообщали наши источники в центре.
Речь шла о персонале. Как можно судить по сообщениям, в рядах тех, кого отпускали, началась паника.
“Наши домашние не люди, что ли? Почему не взяли анализ, если мы находились в очаге? Дома нам теперь что скажут?”.
“ПЦР надо было сделать перед отправкой. Если СЭС придет домой, это же неприятно”. "За время карантина наши дети потеряли 10 килограммов”: как проходит проверка в Центре оказания специальных соцуслуг
“Нас выкинули за борт, что хочешь, то и делай. Дома меня ругают, говорят, надо было на работе остаться”.
“Если ПЦР будет бесплатным, то хорошо. Если скажут платно, то надо тихо договориться с администрацией”.
“Панику не создавайте, – вмешался кто-то из руководства. – Я сама запуталась, давайте жить дружно и будем понимать друг друга”.
Не очень надеясь на результат, я позвонила в СЭС Ауэзовского района. И там подтвердили, что часть работников, действительно, отправили по домам. Но не согласились, что без анализа.
– Почему без ПЦР? Всем ПЦР делали, – строго сказали мне.
Тогда о чем так волнуется персонал?
Кто занес ковид?
В СЭС очень милые люди. Но тут они или хитрят, или, как принято говорить в наших судах, “добросовестно заблуждаются”. На директора центра рассчитывать тоже не приходится. Вспышка ковида даже не испортила ей настроения. У меня на диктофоне остался веселый смех г-жи НУРБАЕВОЙ.
– То, что было опубликовано, что умерли два человека, мы подтверждаем. Больше никакую информацию не можем дать, – сказала она вечером 23 апреля. И понимайте, как знаете: то ли другой информации нет, то ли ее скрывают.
Из этой ситуации с самого начала нам виделся только один выход. И мы сразу озвучили его в прокуратуре: надо создать бригаду из специалистов по ковиду для осмотра всех получателей услуг и госпитализации лиц с симптомами болезни. Нелишне проверить, от чего умирали люди в марте – апреле. Ведь “ковидным” легко приписать другие причины смерти. К сожалению, наше участие в комплексной прокурорской проверке показало, что это возможно.
Кто занес ковид в “Шанырак”? “Дыр”, через которые он мог проникнуть, как вы поняли, много. К тому же в СЭС упомянули о неком медике, еще до вспышки заразившемся дома от дочери.
– Но у нее, как и у меня, отдельный кабинет, она всё время там сидит, – сказала Айгуль Жакыпова в доказательство непричастности женщины к сегодняшней ситуации.
Однако откуда такая уверенность? До постановки диагноза заболевшая вряд ли была абсолютной затворницей. С чего бы? Наверняка к ней обращались коллеги и получатели услуг – если не по службе, так по дружбе. Кстати, об этом факте наши информаторы не говорят. А говорят о другом: будто бы первым ковид-19 переболел один из водителей центра. Но об этом данных у СЭС, судя по всему, нет.
АЛМАТЫ