Из самолета – на “Медеу”
Личность этой певицы всегда вызывала особый интерес у публики: кто-то сходит с ума по ее творчеству, а кто-то судачит о ее личной жизни. Еще больше разговоров о Диане началось после того, как она обозначила свою точку зрения в политическом вопросе, касающемся взаимоотношений Украины и России. Но этот болезненный вопрос Диана сейчас предпочла обойти. И ее можно понять. Теперь она редко выступает с концертами по России, но в Казахстане даст сразу два. 21 октября певица приедет в Алматы, а на следующий день порадует жителей Астаны.
– Вы часто приезжаете с концертами в Казахстан. Что видите здесь на лицах поклонников? Отличаются ли они от ваших слушателей в России, Белоруссии?
– В Казахстане на редкость горячая и отзывчивая публика. Можно было бы и почаще навещать вас (улыбается).
– Есть ли место в Алматы, которое вам особенно нравится? Где вам приятно проводить время?
– В каждый свой приезд в Алматы я бываю в горах, где находится каток “Медеу”. Там невероятный воздух! Он напоен кислородом, чистотой гор, снегом и покоем. Мне очень нравится жить в горах и спускаться на концерт в город. Меня порой везут на “Медеу” прямо с самолета, минуя отель.
“Север – в крови”
– Ваша музыкальная карьера началась в Магадане. Как это было? Повлиял ли столь суровый край на репертуар и творчество?
– Север у меня в крови. По поводу карьеры ничего особенного сообщить не могу: пела и пела. Как пою и сейчас. У меня не было цели чего-то достичь.
– Для чего вы пишете стихи? И для кого?
– Подобные вопросы в голову не приходили (смеется). Надо подумать.
– Говорят, гениальные творения рождаются в муках и депрессиях. Часто ли вы это испытываете?
– Я пишу преимущество из радости. Либо когда влюбляюсь. С депрессией не знакома.
– Если найдется человек, который скажет: я не люблю ваши песни, что вы ему ответите?
– А зачем отвечать?
– Какие ценности Запада вас восхищают, и, по вашему мнению, так ли безоблачна жизнь за бугром? И стоит ли нам равняться и тянуться к ней?
– За бугром, как вы выразились, тоже тяжело и отнюдь не безоблачно. Плюс там ты лишен родного языка и, что еще серьезнее, родной земли. Поэтому уезжающим я бы пожелала удачи и огромного терпения. В Европе – свои преимущества, но все льготы, социальные гарантии и бонусы от государства надо заслужить огромным трудом. Равняться и тянуться – глаголы странные. Надо жить своей жизнью. Но не за километровым забором невежества и агрессии, а внемля тем достижениям, которых достиг мир, и стараясь добиться того же.
“Не мечтаю, а делаю!”
– Как материнство изменило вас, планируете ли еще детей?
– Хотела бы. Бог даст – буду рада.
– Ваши родители – журналисты. Как это отражалось на вашем детстве, методах воспитания?
– Мои родители – журналисты высшей пробы. Они научили меня видеть разницу между настоящим журналистом и желтой вонючей необразованной крысой, именующей себя папарацци. В шесть лет я уже долбила по маминой печатной машинке и с тех пор свысока отношусь к компьютерной клавиатуре – она для меня несерьезна. Еще я лучше всех писала сочинения в школе и знала, где поставить точку. Начала читать в три года, и это меня до сих пор спасает от проявлений тупости и непроходимости.
– Когда вы были подростком, что вам не нравилось в себе больше всего?
– Мне казалось, что у меня слишком тонкие длинные ноги. Хотелось бы и сейчас страдать от этого (смеется).
– О чем вы мечтаете? Верите ли в силу мысли?
– Я не мечтаю. Я делаю. С верой в силу духа.
Алматы