На торжества по случаю двадцатилетия падения главного символа холодной войны я отправился вместе с Ритой, студенткой германского университета, еще относительно недавно грызшей гранит науки в одной из алматинских школ.
Землячка и познакомила меня со своим однокурсником Хельмутом. А уж тот поведал просто поразительную историю.
Любовь на глазах у миллионов
– Здесь вот меня и зачали, – сиял улыбкой Хельмут, показывая близ уцелевшего бетонного блока на Мюленштрассе укромный переулочек.
– Было градусов пять, холодрыга! Вокруг народу – тьма! Но папашкины дружки соорудили брачное ложе из своих курток, прикрыли парочку чем-то сверху и встали плотной шеренгой к ним спиной.
– Всеобщая любовь заполняла тогда город! – вспоминали чуть позже и родители Хельмута. Любовь эта для Хелен и Мартина оказалась не только навсегда, но и с первого взгляда. Ведь до той вечерней встречи близ чек-пойнта на Борнхольмштрассе западноберлинская медсестра и лейпцигский библиотекарь даже не знали друг друга.
– Мы были совершенно пьяны. Но больше от счастья, чем от вина, – признается теперь Хелен, ведущий врач одного из отделений университетской клиники “Шарите”.
Что сильнее миллиарда марок
По ходу торжеств у Бранденбургских ворот от слабого толчка Леха Валенсы повалилась целая тысяча “домино-штайнов” – раскрашенных разными художниками планеты пластиковых плит. А вот к середине августа 61-го, когда из ГДР уже успело сбежать на Запад почти 3 миллиона немцев, “лагерь социализма” подготовил куда более весомые и грозные конструкции. Сперва на 193 улицах Берлина всего за одну ночь солдаты, полиция и согнанные автоматчиками работяги размотали 46 километров “колючки”.
Восемь трамвайных путей, четыре линии метро, все водопроводные и газовые трубы между восточной и западной частью столицы были перекрыты. Отключены электрические и телефонные кабели. Поделены не только иные дома, но и мосты, площади, кладбища…
Уже через неделю через весь мегаполис протянулась первая очередь бетонной стены высотой 3,6 метра. Потом будет вторая линия общей протяженностью 155 километров. Контрольно-следовая полоса между двумя этими преградами. Противотанковые ежи и противошинные “колючки”. Мины и самострелы, прошивающие кубиками шрапнели все пространство перед собой. Более трехсот пулеметных вышек. 259 специально натренированных собак, 12 000 хорошо обученных солдат и офицеров.
– Моего одноклассника Гюнтера застрелили прямо в реке, – всплакнул однажды при встрече столичный пенсионер Фердинанд Витке. 24-летний Гюнтер Литфин, погибший на одиннадцатый день строительства стены, оказался первым из 136 убитых при попытке нелегального пересечения межберлинской границы. Всего же, согласно данным Ханса-Хермана Хертле, шефа научно-исследовательского проекта “Жертвы Берлинской стены, 1961–1989”, почти сто тысяч граждан ГДР оказались в тюрьме за “предательство родины и измену коммунистическим идеалам”.
Возраст каждых восьми из десяти беглецов не превышал и 30 лет. “Они делали аж стопятидесятиметровые подкопы. Перелетали из восточной части города в западную на мини-самолетиках, планерах, воздушных шарах. Скользили на импровизированных блоках по переброшенным меж крыш канатам. Прятались в роялях, переносных трансформаторах, крошечных автомобильных тайниках в сверхминиатюрных “Трабантах”…
Западноберлинский “Ромео”, 25-летний Удо Кюрсген, на рассвете 22 июня 1976 года перелез через стену, преодолел КСП и коварно, без объявления войны, вторгся на территорию социалистического Берлина. Но цели у Кюрсгена были самые мирные. Он добивался свидания с невестой. Ей упорно не выдавали разрешения покинуть ГДР.
После ареста парочки разгорелся международный скандал. Мэрия Западного Берлина заплатила внушительный выкуп. Влюбленных освободили и переправили на родину жениха.
– Политики тратили миллиарды на заборы. Но любовь аполитична и всегда находит лазейки, – подытожил Хельмут, прозванный у себя на курсе “Ребенком стены”.
Свечи против дубинок
Отец пару раз рассказывал Хельмуту поучительную историю про то, как именно любовь к свободе, помноженная на гражданское бесстрашие миллионов, круто повернула всю послевоенную историю страны.
Мартин был активным участником массовых маршей непротивления злу насилием. Они прокатились по всей ГДР незадолго до того, как Гюнтер Шабовски, перепуганный и вконец растерявшийся член Политбюро СЕПГ (Социалистической единой партии Германии), на вопрос итальянского журналиста в прямом телеэфире пробормотал, что “новый закон о свободе передвижения между ГДР и ФРГ вступает в действие немедленно”.
Народ тут же ломанул к границе с Западным Берлином, и через несколько часов солдатам толпу было не сдержать.
Стена еще стояла нетронутой, но она уже обвалилась. Сначала – в сознании немцев. Потом – для всего земного шара.
Прошло еще пять суток, и страна объединилась. Подарив свободную жизнь не только другу нашей землячки Риты, Хельмуту, но и многим, чьему появлению на свет мешала стена.
Сергей ЗОЛОВКИН, наш собственный корреспондент в странах ЕС, Берлин, Германия