Рюмка для Акунина
– Александр, только сегодня вас можно было видеть в программе “Доброе утро”, а теперь вы здесь, в Алматы!
– Ну, все съемки проходят заранее, но я из-за этого “Доброго утра” чуть не опоздал на самолет. И хочу теперь вам сказать: саламат сызба, товарищи!
Потом на каждый понравившийся вопрос Александр реагировал фразой “Рахмет за вопрос” и только потом отвечал. Историй – длинных и интересных – у него в запасе предостаточно.
– Мне дороги те роли, где я не похож на самого себя. Например, Яблоков в “Турецком гамбите”. Это знаковая история. Потому что на этих съемках я чуть не погиб. У меня там были очки с диоптриями – плюс шесть, я практически ничего не видел, и от этого очень болела голова. Я случайно рванул в ту сторону, где проносились лошади, а режиссер Джаник Файзиев меня спас – схватил за рубашку и оттянул в сторону.
А еще после съемок фильма я увидел Бориса Акунина, сидящего в ресторане. Прошу официантку отправить ему от меня рюмку с запиской: “Спасибо за Яблокова”. И сижу в закуточке, наблюдаю, как он будет на это реагировать. Акунин говорит: “Где он? Покажите, где он?”. Подходит ко мне и говорит: “Никогда бы в жизни не подумал, что это вы”. Я ответил: “Так это же самый прекрасный комплимент, который можно сделать актеру!”.
Олежка Янковский
Юный Олешко трепетал перед великими, перед которыми готов снять шляпу, невзирая на опыт. И посетовал, что его блог превратился в сплошной некролог. Но что поделать – потерь среди актеров в последнее время очень много.
Роль Селестена в спектакле “Мадемуазель Нитуш” Александру особенно дорога, так как раньше ее играл Андрей Миронов. И особая история связывает Олешко с Олегом Янковским.
– Олег Иванович, так безвременно ушедший, – потрясающий, уникальный человек и актер. В моей жизни было такое счастье, когда я с ним пересекался на съемках фильма “Роковые яйца”. Я был тогда студентом и наблюдал, как он работает. Мы с ним сидели вдвоем в комнате и ждали выхода на площадку. Помню, ассистентка режиссера в мегафон кричит: “Олешко, Янковский, на площадку!”. Тут же к ней подбегает директор съемочной группы и говорит: “Да ты что?! С ума сошла?! Что за фамильярность, что за “Олежка Янковский”?! Ты не знаешь, как его зовут?”. Она отвечает: “Знаю, Саша”. Директор не унимается: “Да при чем тут Саша?!” И тут обе все понимают и начинают сползать от смеха.
Мне посчастливилось работать с теми людьми из телевизора, которые в детстве для меня были какими-то небожителями, которые, казалось, не едят, в туалет не ходят, не живут в городе. Я думал, что артист – это какая-то волшебная субстанция. А теперь оказалось, что я с ними еще и знаком. И многие из них по-доброму ко мне относятся, говорят какие-то замечательные слова…
Водитель-самоучка
– Я своим студентам говорю: “Будьте готовы к шансу”. Когда у меня в студенчестве спрашивали: “Ты умеешь кататься на мотоцикле?”, я говорил: “Да”. Водить машину? Да, да, да! А когда я приезжал на съемочную площадку, выяснялось, что ничего не умею, но я говорил: “Сейчас всему научусь”. Так, я за полчаса научился играть на семиструнной гитаре в “Современнике” для спектакля “Вишневый сад”.
А когда мне сказали, что предстоит съемка с Олегом Янковским, я сказал, что умею водить машину. А мне лет шестнадцать было: я не то что не умел водить – вообще не представлял, что когда-нибудь смогу это делать. Мне казалось, что люди за рулем – это инопланетяне. И я попросил своего отчима научить меня. Он ужасно ругался, но я научился водить машину прямо и поворачивать налево. Ну, думаю, ладно, этого хватит. На съемочной площадке попросили продемонстрировать мое умение, дали мне старую машину, и я благополучно чуть не поубивал часть съемочной группы. После этого сказали: “Нет, Янковского такой человек возить не будет”. В итоге машина стояла в кадре, а я изображал, что вожу.
Пародия – вторичный жанр
Олешко не только актер театра и кино, ведущий праздников, но и участник и ведущий различных телепроектов, к которым недавно добавился еще один – “Минута славы”.
– За проект “Большая разница” я очень благодарен Саше Цекало. Никогда не думал, что могу делать пародии. Это он меня заставил, сказав: “Можешь!”. “Большая разница” – это голод по комедийным ролям. Проект “Слава богу, ты пришел” – тренировка для мозга, для актерского организма.
Я люблю замечать смешное в людях, но для меня главное не унизить человека, а помочь ему. Я также люблю, когда надо мной шутят и юморят по-доброму. Меня в этом смысле нельзя обидеть. А если кто-то шутит не совсем корректно, я, скорее, чувствую неловкость за того, кто пошутил. Пародия – это самое простое, что может делать артист. Это вторичный жанр, и 80 процентов успеха зависит от того, кого ты пародируешь.
“Мечтаю о детях”
В Алматы Олешко не только стал ведущим вечера, но и здорово исполнил несколько ретропесен, став гвоздем программы. А когда он запел “Колыбельную”, к нему выпорхнула стайка нарядных маленьких девочек. Вместе они исполнили целое танцевально-театральное шоу, под занавес которого “уснули”. Дети Олешко любят, называя “своим аллигатором” (по роли в телесериале “Папины дочки”).
Александр признался, что уже давно мечтает о собственных детях. А пока записывает пластинку песен из своего детства и диски “Вера, надежда, любовь” с фронтовыми песнями, а также с вещами из фильмов 50–60-х годов. Олешко считает, что если есть интерес к нему со стороны молодого поколения, то он должен донести до него те песни, на которых воспитывался сам.
– Проект “Две звезды” стал для меня прекрасной возможностью спеть те песни, которые я люблю. А петь я люблю с детства. Три дня назад мне позвонила мама из Кишинева с радостной новостью: по моей просьбе нашла моего детсадовского педагога по музыке Татьяну Антоновну. Она выделяла меня из всех мальчиков и девочек и, когда мне было еще четыре года, сказала: “У тебя есть голос, ты должен быть артистом”. А я и так знал, что хочу быть артистом. “Но ты должен петь!” – сказала она.
И мы разучили две первые в моей жизни песни – “Четыре таракана и сверчок” и “День Победы”. Все памятники, которые стояли тогда в Кишиневе, были открыты при моем непосредственном участии. Это был такой аттракцион! Я пел сначала “Четыре таракана и сверчок”, одетый в белую рубашечку, черные шортики, с цветком в руках, а потом – “День Победы”. Срывали белое покрывало и открывали очередной памятник. Мне вручали коробку конфет, я сидел на руках у какого-нибудь улыбающегося партийного деятеля. Затем меня сажали в “Волгу”, отправляли в круг почета по городу и возвращали в детский сад.
Я очень благодарен Татьяне Антоновне, прошу, напишите о ней, пусть Бог ей даст здоровья! Я так стеснялся, мне казалось, что у меня и голоса особенного нет. У меня, кстати, действительно его нет. Я интонирую. Как интонировал Андрей Миронов, у которого можно учиться бесконечно. Но я ни в коем случае не сравниваю себя с ним.
Я знаю огромное количество потрясающих песен 30–60-х годов. Сейчас, кстати, на “Первом канале” выходит программа “Достояние республики”, где будут выбирать лучшую песню XX века. Я в жюри представляю молодое поколение, оказавшись чуть ли не единственным человеком, который не просто знает эти песни, но и любит. И с пеной у рта я отстаивал их, когда… Не буду называть фамилий, вы сами все увидите… Некоторые молодые коллеги плохо отзывались об этих песнях. А я рос на них! Столько в них любви, нежности, чистоты!
Наталья БОЙКО, Фото Руслана ПРЯНИКОВА