Певец, эмси, поэт, композитор, продюсер – одессит Александр Бреславский очень уверенно чувствует себя в российском шоубизе. Мало кто помнит, что в 1990х годах он носил другой ник, Апельсин, и был одним из участников бойзбенда “2х2”. В последние несколько лет вместе с модой на хипхоп и RnB одаренный артист стал очень популярной фигурой под псевдонимом Доминик Джокер. Его работой над звуком, аранжировками, а то и готовыми песнями пользуются множество российских артистов, среди которых, к примеру, “ВИА Сливки” и Влад Топалов. Казахстанцы тоже раскусили прелести работы с модным артистом. В оборот Джокера взял продюсерский центр Эрика Тастамбекова “Start Media Group”. Самая звездная из тастамбековских подопечных Макпал Исабекова выиграла “Музфишку” в полмиллиона долларов вместе с песней, написанной для нее Домиником. Еще один проект вышеупомянутого ПЦ, “101”, также обращается за услугами к российскому саундпродюсеру.
Песни в исполнении этих и других попартистов вошли в пластинку “Негатива.нет”, центральной фигурой которой является Доминик Джокер. Все композиции на диске принадлежат его перу. В поддержку релиза Джокер лично прибыл в Алматы, заручившись поддержкой еще одного звездного “фабриканта” Антона Зацепина.
В Алматы, как в Нью-Йорке
– Доминик, насколько я понял, диск “Негатива.нет” – это чисто казахстанский релиз. В России он не издавался, о нем там ничего не знают.
– Вопервых, в России о нем знают. Просто сначала мы делаем региональные презентации. Уже есть договоренность с Киевом, Одессой, Уфой, где пройдут подобные акции. Это будет целая серия сборников, в которых я представлен как саундпродюсер и композитор. Видимо, небо так решило, что уже настает время для меня войти в категорию авторов, которые периодически устраивают творческие вечера. И диск “Негатива.нет” – первый шаг к этому.
– В начале этого года вышел твой первый сольный трек “Брошенный Богом”. Клип на эту вещь снимался в Алматы. Неужели атмосферу одной из центральных площадей города НьюЙорка, Hell Square (Адская площадь), можно было передать только у нас?
– Здесь раньше жил мой близкий друг, режиссер Алексей Голубев. В Алматы у него есть хорошие ресурсы для съемок. Сначала мы решили отснять на Капшагае клип на песню “Небо номер семь” другому моему другу – Владу Топалову. Леша предложил снять заодно видео и для меня, тем более что я все равно прилетал сюда на съемки. Мы придумали сценарий, где было все очень прикольно и пафосно. Прилетели, отсняли “Небо номер семь”, сели с ним, налили виски, выпили. Я говорю: “Знаешь, Леха, помоему, то, что мы с тобой придумали, это полное г…”. Он говорит: “Меня посетила та же мысль”. Стали придумывать заново. Вариантов было миллион. Окончательная идея сформировалась за четыре дня до съемок. Чтобы спроектировать декорации, я звонил друзьям и просил их сфотографировать граффити на Hell Square.
Для съемок мы использовали цех на одном заброшенном алматинском заводе. Съемки длились 34 часа без перерыва. И, на мой взгляд, получилась очень серьезная работа. Проблему погибших людей в нашем хипхопе прежде никто не поднимал. И мне важно было показать не просто кровавые разборки, а хотелось сказать, насколько это страшно. А кичиться уличной жизнью – это глупо и подетски.
На российскую сцену вернул “Ты – Суперстар”
– В последние несколько лет тебя было довольно много: “Фабрика звезд4”, проект “Банда”, работа в качестве саундпродюсера на рейтинговом проекте канала НТВ “Ты – Суперстар”, постоянное сотрудничество с топовыми исполнителями… И сложно поверить, что только сейчас ты наконец занялся сольным творчеством.
– Я долго колебался с решением работать как артист. Произошла трагедия с Ратмиром (Ратмир Шишиков, участник группы “Банда”, погиб в автокатастрофе в марте 2007 года. – Ред.). Мое моральное и психическое состояние не располагало к тому, чтобы я занялся сольной карьерой. К этому меня подтолкнуло, как ни странно, шоу “Ты – Суперстар”. Там я работал саундпродюсером и в первых выпусках передачи просто выходил и говорил, что мне понравилось, что не понравилось, общался с жюри. Но к завершению проекта я стал активизироваться как исполнитель. Наверное, опять на сцену меня выгнали ностальгия и ужас. Нет никого более несчастного, нет ничего более отвратительного, чем несамореализованный человек. Он превращается в груз для окружающих, начинает на всех давить, язвить, становится злым. А злость – это слабость. Доброта – это вообще великая сила. Мне кажется, только очень сильный человек может позволить себе такую роскошь, как быть добрым. И я действительно к этому очень стремлюсь.
– Недавно ты обзавелся собственным рекордлейблом “J.O.B. Recording”, и одним из твоих артистов стал небезызвестный исполнитель Айдамир Мугу. Ты уже записал с ним вторую версию его нашумевшего хита “Черные глаза”. На его сайте даже можно послушать этот римейк…
– То, что ты слышал, это даже не римейк. Это незавершенная версия, которая была украдена с моего почтового ящика. Позже в песню была добавлена куча кусков, допеты аккорды, наложены скретчи. А поскольку уже украли, то мы и решили вывесить ту недоделанную болванку на сайте. Пусть уж лучше у нас слушают.
Признаюсь честно, для меня работа с новой версией “Черных глаз” сначала была вызовом моей профессиональной пригодности. С продюсером Айдамира, Олегом Челышевым, мы работали раньше над другими проектами. В одном разговоре с ним мы затронули тему плохих и хороших песен, хотя я верю в то, что не существует плохих треков. Тем более в хипхопе нет какихто ограничений и можно сделать трек как угодно. Чем оригинальнее он будет, тем лучше. Он говорит: “Ну попробуй чтото сделать с “Черными глазами”. Я скептически к этому отнесся, но взялся за эту вещь. В итоге получился достаточно забавный и позитивный продукт. В стебовом варианте там излагается курс молодого бойца для человека, который попал под гипноз чьихто красивых глаз.
– А сложно ли было научить Айдамира петь в манере RnB?
– Нет. Айдамир очень пластичный. Для меня это стало открытием. Хотя мне было непонятно, почему при записи первой версии трека никак не проявились его вокальные способности. Айдамир – молодой парень, и он комплексовал, что его связали с одним этим треком. Ему давно хотелось делать чтото другое, просто он не знал как.
Мастер реабилитации
– Твое сотрудничество с Антоном Зацепиным, Владом Топаловым, Макпал Исабековой – это, очевидно, довольно конъюнктурное творчество. Пишешь ли ты музыку, не знакомую массам и которая, может быть, никогда не будет продаваться?
– Да. Видит Бог, я этого не заслуживал, но я какимто образом получил респект от хипхоптусовки. Однажды я обнародовал адрес своей электронной почты, и туда стали приходить демки – демонстрационные записи от разных ребят. Комуто аранжировку сделаю, комуто сведение. Ну, сделал ради удовольствия и забыл. А сейчас все чаще и чаще меня стали благодарить абсолютно незнакомые люди. Причем как из хипхопандеграунда, так и из роксреды. Я собрал все эти треки и обнаружил, что это на самом деле достаточно интересный материал.
Я тяготею, скажем так, к популяризации непопулярного. Хипхоп когдато был андеграундом. Сейчас он стал попмузыкой, слава Богу. И я, как диссидент от хипхопа, пытаюсь засунуть в него все подряд. Например, я сделал вариант песни Газманова “Путана” в хипхопе. Взял припев, перепел его на португальский язык, написал свои куплеты, использовал сэмпл “Путана, путана, путана”. Получилось очень забавно. То есть я пытаюсь объяснить, что хипхоп – это действительно целая культура.
– Есть ли какието продюсеры, российские и западные, которым ты смело можешь выразить свой респект?
– Вопервых, мне очень нравится работа Garage.raver и диджея Dlee, которые делали Тимати. Недавно я познакомился с пареньком из Перми Майком Ясовым, который мне понравился и по саунду, и по стайлу. С ним мы уже сделали несколько работ.
Из западных мне близки Фаррелл Уильямс, Тимбаленд. Ну, он мне близок еще с 1993 года, когда они с Мисси Эллиотт и Магу выпускали свои альбомы. По саунду мне очень нравится Леор Димант, это диджей и продюсер из группы Limp Bizkit. Дело в том, что он рижский парень. Он сын стилиста и музыканта Лаймы Вайкуле. Мы с ним приятели, и каждый год, встречаясь в Юрмале, обсуждаем новые планы. Сейчас будем делать две совместные работы. Одну – для меня, другую – для западного артиста, которого пока не называем. Такое сотрудничество мне очень интересно, поскольку оно открывает двери на Запад. Кстати, обо мне уже там пошла легкая слава как о саундпродюсере из Восточной Европы, абсолютно сумасшедшем парне, который носится по миру. Они мне как ни позвонят, я то там, то сям. Они же не понимают, почему я ношусь по миру. Это они могут зарабатывать деньги, продавая пластинки.
– Наверняка твоя работа отнимает у тебя много времени. Как ты реабилитируешь себя перед своей семьей, если там вдруг начнут на тебя обижаться?
– Я на самом деле очень загружен. Одно время практически жил на студии, приезжал домой, четыре часа спал – и назад. Тогда были и нервные срывы, и все остальное. Но моя жена на меня не обижается. Я реабилитируюсь в любую возможную минуту. Готовлю неожиданные сюрпризы. Могу схватить жену и ребенка и кудато улететь, хотя бы на сутки или двое. На эти дела я мастер.
– Для съемок мы использовали цех на одном заброшенном алматинском заводе. Съемки длились 34 часа без перерыва. И, на мой взгляд, получилась очень серьезная работа.
– Я, как диссидент от хипхопа, пытаюсь засунуть в него все подряд. Например, я сделал вариант песни Газманова “Путана” в хипхопе. Взял припев, перепел его на португальский язык, написал свои куплеты. Использовал сэмпл “Путана, путана, путана” Получилось прикольно.
– Нет ничего более отвратительного, чем несамореализованный человек. Он превращается в груз для окружающих, становится злым. А злость – это слабость. Мне кажется, только сильный человек может позволить себе такую роскошь, как быть добрым.
Артем КРЫЛОВ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)