Воспользовавшись такими благоприятными условиями, месяц назад под эгидой Соединенных Штатов состоялась виртуальная встреча в рамках Диалога высокого уровня С5+1 (Центральная Азия и США). Стороны обсудили несколько вопросов, в том числе Афганистан, укрепление региональных связей, торговлю, а также впервые была затронута тема Аральского бассейна.
Платформа для взаимодействия с республиками Центральной Азии была создана в 2015 году. По мнению американского политического истеблишмента, формат взаимодействия С5+1 стал одним из существенных достижений для администрации Обамы, теперь он по наследству перешел к Трампу, сообщает Polit-asia.kz.
За последние 10 лет Центральная Азия перешла из категории "периферии" в разряд основных направлений внешнеполитической деятельности Америки. Во многом этому способствовал афганский кризис. После теракта 11 сентября американские политики совсем по-другому взглянули на Центральную Азию. Перед внешнеполитическими деятелями США встала дилемма относительно истинных целей их политики в регионе.
С одной стороны, Центральная Азия – это подбрюшие России. Вспомните, как охарактеризовал регион Збигнев Бжезинский: "Евразийские Балканы", готовые вспыхнуть в любой момент. С другой стороны, регион занимает выгодное для США геостратегическое положение в вопросе сдерживания Китая, а также ведения боевых действий в Афганистане. В итоге было принято решение двигаться в обоих направлениях.
Афганский принцип доминирует в подходе США к Центральной Азии. Если присмотреться к обнародованной в феврале этого года администрацией Трампа "Стратегии Соединенных Штатов Америки для Центральной Азии на 2019-2025 годы: содействие суверенитету и экономическому процветанию", то в двух из пяти основных принципов присутствует афганский фактор. Все большее значение ЦА начала занимать по мере того, как в публичных речах Трампа начала звучать тема вывода войск с территории Исламской республики. Соединенные Штаты, по сути, начали искать партнера, который взял бы на себя роль регионального лидера, предоставил бы площадку для переговоров и сплочения соседних государств.
Таким партнером стал Узбекистан, который на тот момент выступал за ускорение процесса мирного урегулирования афганского кризиса. Администрация Трампа быстро разобралась в геополитическом сценарии развития событий в Центральной Азии. Афганистан стал неким инструментом США, способствующим интеграции стран ЦА вокруг Узбекистана. Поэтому госсекретарь Майк Помпео посетил Узбекистан в начале 2020 года, чтобы послать четкий сигнал о том, что США хотят быть частью этого процесса, будь то экономическая или политическая интеграция.
Как уже упоминалось, одним из направлений внешнеполитической политики США в Центрально-Азиатском регионе – вывести его из-под орбиты влияния России. И США движутся в этом направлении. 11 мая Оли Маджлис (сенат Узбекистана) с огромным перевесом проголосовал за участие в возглавляемом Россией Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) в качестве государства-наблюдателя, отказавшись от вступления в него в качестве непосредственного члена организации. Не исключено, что причиной тому стало заявление министра торговли США Уилбура Росса в ходе ежегодного бизнес-форума Американо-Узбекской торговой палаты в октябре 2019 года. Тогда Росс четко предостерег Узбекистан от участия в Евразийском экономическом союзе, сказав, что дальнейшее членство в Евразийском экономическом союзе может усложнить и продлить процесс вступления в ВТО сверх сроков, установленных лидерами Узбекистана.
Кроме того, по заявлению американского руководства, вступление Узбекистана в ВТО будет способствовать снятию с него американских торговых ограничений, которые в настоящее время применимы не только к Узбекистану, но и к Таджикистану, Туркменистану и Казахстану.