Женщина небольшого роста в медицинской маске выглядит уставшей и озабоченной. Маску Аида надела не только из-за жесточайшей аллергии, которая преследует ее летом. Так ей легче выходить из дома, чтобы не привлекать внимания неизвестных молодых людей в штатском, которые с недавних пор бродят в их дворе. Иногда от нечего делать они раскачиваются на детских качелях. Столь пристальное внимание Аида Надирбаева связывает со своим мужем Саятом, который до недавнего времени был личным водителем Талгата Ермегияева.
Аида с ходу отметает вопросы о дружбе между бывшим шефом и своим супругом.
– Да, Саят работал продолжительное время у Талгата Амангельдиевича, – говорит она, – но никаких особых отношений между ними не было.
Женщина отмечает, что муж по характеру человек сдержанный, и все проблемы по работе оставлял за порогом дома.
Нынешний год для семьи Надирбаевых выдался трудным. Несмотря на то что Аида утверждает, будто муж не рассказывал о том, что происходит на работе, все же проблемы компании коснулись и их. Саят остался без работы. Из-за переживаний у Аиды случился выкидыш. Стали ссориться. Кто-то из родственников посоветовал поехать отдохнуть, чтобы наладить отношения и поправить здоровье. В конце июля так и сделали – благо повезло с путевками. После отдыха Саят собирался искать работу, Аиде же оставалось собирать детей в школу. Но не тут-то было.
Домой из Арабских Эмиратов летели разными рейсами, поскольку турпакеты были разными (так дешевле выходило), но в один день. Аида с детьми прилетела раньше и отправилась домой. Саят, который прибывал двумя часами позже, дома 4 августа так и не появился. Впрочем, слово самой Аиде:
– Нам с супругом по 40 лет. Полжизни работали, с неба нам ничего не падало, все зарабатывали сами. У нас есть авто, не так давно улучшили жилищные условия. Но для этого брали кредиты, что подтверждают документы. Никаких денежных средств, недвижимости в виде подарков от Ермегияева мы не получали.
Аида стоит на своем:
– Мой муж – порядочный человек и никогда ни у кого помощи не просил. Но при этом она признает, что Саят получал неплохую для водителя зарплату – 1 500 долларов США.
События с 4 по 11 августа – то, что Аида вряд ли забудет. В день прилета, 4 августа, муж так и не появился дома. 8 августа в час ночи в дверь позвонили. Это оказался Саят с какими-то людьми, которых Аида не знала. Один из них позже вышел, второй остался возле порога квартиры.
– Вид Саята меня испугал, – рассказывает Аида. – Огромные мешки под глазами, похудевший. Он пошатывался. Поцеловав выбежавших к нему навстречу детей, он, как зомби из фильмов, прошел в ванную комнату. Я последовала за ним с расспросами, кто эти люди и что с ним. Он включил воду и шепотом рассказал: по приезде в аэропорт Алматы его задержали и потребовали пройти за ними сотрудники антикоррупционного ведомства якобы для каких-то объяснений и дачи показаний в Астане. Он согласился, потому что бояться и скрывать ему нечего. Тем более у Саята юридическое образование, поэтому препятствовать силовикам он не стал.
В Астане его привезли на какую-то квартиру, где применили физическое, психологическое давление, показывали фото детей и требовали признаться в событиях и фактах, которые не имели места в реальности. На самом деле заставляли дать показания против себя и Ермегияева. Ему совсем не давали спать, и вздремнуть удалось только во время перелета из Астаны в Алматы.
Подписывал ли что-то и что происходило после жесточайшего давления, побоев, не помнит, потому что находился в неадекватном состоянии – давали что-то пить.
Аида впервые видела мужа в таком виде:
– Мой муж физически крепкий мужчина, морально устойчив. Представьте, как надо постараться, чтобы довести человека до такого состояния.
В ванной под шум воды он сказал жене, что намерен бежать. А в ответ на вопрос, может, позвонить в полицию, ответил, что уже никому не верит.
Ночь, по словам Аиды, выдалась кошмарной. Муж боялся заснуть и все время просил тормошить его и говорить с ним. Утром, взяв 73 тысячи тенге, Саят вышел. При этом предварительно убедился, что человек, сопровождавший его, заснул. До настоящего времени о судьбе супруга Аида ничего не знает. Жив ли он, где находится, здоров ли? Эти вопросы каждый день она задает сама себе, а ей – дети.
Далее события разворачивались следующим образом: узнав, что Саяту Надирбаеву удалось выйти из дома незамеченным, сотрудники антикоррупционного ведомства стали допрашивать саму Аиду.
– 9 августа сотрудники антикоррупционной службы без предъявления повестки забрали меня на допрос, – рассказывает Аида. – Задавали некорректные вопросы.
Больше всего ее поразило то, что в протокол допроса вносились совсем другие слова. Так, Аида сказала, что два последних месяца супруг не работал, а в протоколе записали, что Саят год находился без работы. Но тревога за детей, оставшихся дома без присмотра, сыграла свою роль. Аида подписала протокол и не стала спорить по поводу искажения ее слов.
На следующий день неизвестные появились уже дома.
– 10 августа трое мужчин, быстро показав мне свои удостоверения, прошли в квартиру и произвели обыск, заглядывая в шкафы даже в детской комнате, – вспоминает Аида. – Поздно вечером того же дня, позвонив в домофон, кто-то потребовал спуститься и проехать с ним якобы к начальнику. Я отказалась, сказав, что сейчас не сталинские времена. А 11 августа мой ребенок вышел во двор, где незнакомый дяденька требовал сказать ему, где находится отец, иначе они посадят в тюрьму маму. Напуганный ребенок весь в слезах забежал домой.
Несмотря на озабоченность за судьбу мужа, детей и свою собственную, Аида не теряет присутствия духа. И о бывшем шефе своего мужа говорит одно:
– Что касается Ермегияева, то, может, лучше вспомнить, как под его руководством наши спортсмены достигли невиданных высот на Олимпиаде в Лондоне.
Держаться стойко Аиде помогает адвокат Айман Умарова – член областной коллегии адвокатов Алматинской области. Вот что она говорит:
– Скажу сразу, что не знаю подробностей дела Талгата Ермегияева. Существует адвокатская тайна, но сейчас уже никакого секрета нет в том, что с Аидой Надирбаевой у меня есть соглашение о сотрудничестве, и я буду защищать ее интересы и интересы детей. Возможно, что Саята тоже придется защищать. Сегодня речь идет об одном – нарушении закона со стороны работников агентства по делам госслужбы и противодействию коррупции.
С этого года многие статьи УПК и УК видоизменились. Что это означает? В первую очередь должны быть соблюдены права человека. Обыск прежде всего должен быть санкционированным. Бывает неотлагательный обыск, когда можно санкцию позже провести. Но, судя по тому, как они вели себя, санкции на обыск не было. И даже если у них была бы санкция, то сам обыск проходил с нарушением. Должны быть понятые, все должно документально оформляться. Здесь никакого оформления не было, как и понятых. То есть это незаконно. Что касается того, как квалифицировать деяния по отношению к мужу моей клиентки, мне сейчас сложно говорить. Почему? Потому что квалификация будет зависеть от совокупности обстоятельств. Мы видим только то, что его нет, – он или сбежал, или его украли. Пять суток его не было дома, следовательно, опять же, либо украли, либо забрали насильно. Квалификация от этого идет. Если забрали насильно, то это превышение полномочий, злоупотребление служебным положением, должностное преступление и т. д. Но если его украли и держали незаконно, то это похищение человека, незаконное лишение свободы. Мы не знаем, что именно и как будет. Здесь единственное: мы четко понимаем, что речь идет о незаконных действиях со стороны сотрудников агентства. Мы предполагаем, что все совершали сотрудники агентства, потому что они так представлялись. Как квалифицировать деяния – мы не знаем, но с их стороны налицо незаконные действия. Это однозначно. Потому что хватать человека, который не находится в розыске, везти его принудительно куда-то незаконно, – нужны основания для такого. А были ли основания для привода? Этого мы тоже не знаем, но, во всяком случае, видим, что в этих действиях есть превышение полномочий.
На сегодня Аида вместе с адвокатом добилась регистрации ее жалобы в городской прокуратуре. И уже ведется досудебное расследование. Вдобавок оформлена жалоба в департаменте внутренних дел. В основе жалоб – просьба о проверке законности действий работников антикоррупционного ведомства, ибо есть основания полагать, что имеются нарушения статей 128–135 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан.
Алматы