Большая свалка

Объявляем месячники санитарной очистки, проводим рейды и проверки, виновникам-грязнулям пишутся предписания и даже штрафы с них взимаются. Но мусор неистребим. Он сильнее нас. Мы — подчиненные Вечной Помойки, которая так привычно портит воздух под окном.
Мы знаем, что где-то за обычным городом существует город Свалка, и там живут и добывают себе пропитание люди. Друзья, знакомые, газеты рассказывают, что иностранцы занудные, выбрасывая мусор, сортируют его и раскладывают по отдельным пакетикам. Смешно…Нам проще высыпать все без разбору на ближайшей лестничной площадке. Безусловно, прав был булгаковский профессор Преображенский, говоря о том, что прежде всего надо навести порядок в головах, тогда и разрухи не будет.
Наверное, без помощи государства этот порядок навести невозможно. Причем до тех пор, пока государственные мужи не поймут, что мы все брезгливо зажимаем носы, расхаживая по настоящему «золотому дну».
В советские времена существовал бодрый лозунг — «Отходы — в доходы!».
В некоторых городах даже предпринимались попытки, заранее обреченные на провал: в домах ставили бачки для пищевых отходов. Кроме демографического взрыва у радостных тараканов это ничего не дало. Правда, народ рьяно сдавал макулатуру, собирая каждую бумажку — с полученным за не помню уж сколько килограммов нужного государству сырья талоном можно было купить Мориса Дрюона или Дюма какого-нибудь. Причем на последней страничке таких томиков обязательно печаталась информация о том, какое количество леса помог сберечь ваш патриотический поступок. Сегодня переработка бумаги экономически невыгодна частным предприятиям. А те, кто делает «бизнес» на мусоре, специализируются на поиске совсем другого сырья.
Свалка живет одним днем. Когда он заканчивается, десятки помоечных старателей расползаются кто куда, как муравьи, волоча мешки с нарытым добром… Никто из них не знает, что принесет день завтрашний. Это — профессия. И здесь — свои законы. Тебя не станут расспрашивать, кто ты, откуда и как оказался в рядах работников мусорного фронта. Просто понаблюдают, как ведешь себя, и сделают вывод: свой или нет. Свалка полна неожиданностей. Здесь можно найти все: от старого патефона до золотого кольца, от бумажника с неплохой суммой до куска протухшего мяса неизвестного животного.
Но большей частью «добычу» составляют бутылки и мотки проводов. Важна хорошая реакция — конкуренция велика.
Парадоксально, но факт: лозунгом помойки могут стать слова «Всюду — жизнь!» Образуются семейные пары, которые трудятся плечом к плечу. По их словам, ячейкой общества разгребать дрянь легче. Может, веселее? В то же время представь себе: признание в любви на фоне неизбывной вони, въедающейся в одежду, волосы, поры…
Что им снится, этим людям? Уверен — то же самое: величественные горы мусора, ставшие их рабочим днем… Как ходят они мимо лотков с картиночными овощами-фруктами и копченостями, заполонивших наше жизненное пространство? Есть ли у них дети, и если есть, наследуют ли семейный промысел? Увы, обитатели свалки решительно немногословны. Чистеньких чужаков здесь не любят, да и любых других пришельцев разговором не балуют. «Некогда», — буркнут под нос и, отвернувшись, продолжают заниматься своим делом. А то и пошлют подальше. Обществу нашему на них абсолютно наплевать, многие соотечественники даже не подозревают, что существует каста людей, добывающих средства на жизнь таким унизительным способом. Разница в благосостоянии отдельных граждан нашей республики продолжает оставаться космической.
О тружениках свалки можно написать повесть. Если набраться мужества и побыть здесь недельку-другую, попытавшись прикинуться таким же, как они (ну, может быть, не бриться и не мыться несколько дней, выпить для храбрости) — словом, человеком, у которого больше не осталось ни единого шанса в жизни, кроме как разгребать всякое дерьмо. Впрочем, лица здесь разные: молодые и старые, румяные и с признаками явно порушенной печени. Обладатели последних, как правило, до конца дня не выдерживают: набрав минимальное количество стеклянной тары, они сколачиваются в группки и удаляются. Многие люди уже имеют приличный производственный стаж и организовали процесс добычи с толком: прячут чистую одежду, чтобы уходя домой, переодеться имеют специальное «оборудование».
Существует довольно распространенное и, видимо, утешительное для кого-то утверждение, что в Америке бездомные тоже роются в отбросах. Не знаю, не видел, хотя проехал несколько штатов. Зато знаю, что два года назад в Нью-Йорке закрыли самую большую в мире свалку, холмы которой достигали высоты в 70 метров. Правда, окрестные жители и «зеленые» добивались закрытия ее в течение пяти лет. Но ведь добились же! Трудно представить, что такое возможно и у нас. Более того, в Алматы, к примеру, эпидемиологами регистрируется больше 120 стихийных свалок. Получается, мы, как тяжело больное животное, гадим, извините, под себя, а потом еще имеем наглость относиться презрительно к людям с грязными мешками.
Во всем мире давно научились давать мусору «вторую жизнь», сортируя и перерабатывая его. Просто, выгодно, чисто. Можете ли вы представить нашего гражданина, добросовестно и где-то даже автоматически складывающего разные отходы в разные пакеты? Вот и я — нет. В общий контейнер, а нередко рядом с ним, вместе с бумагой, полимерной, стеклянной и металлической тарой, и пищевыми отбросами вываливаются лекарства с истекшим сроком годности, разбитые термометры и люминесцентные лампы, остатки ядохимикатов, красок. А можете представить наше государство, строящее специализированные заводы? Ответ опять же верный — денег нет (на один завод требуется около 50 миллионов долларов).
…Это надо суметь. Превозмочь естественную брезгливость, привыкнуть к жуткому запаху, обрести закаленный острый глаз и твердую руку. Копаться в отходах чужой жизнедеятельности и уметь находить в таком занятии свои плюсы. Они способны на это, но и сами похожи на человеческий мусор, тоже выброшенный на свалку.
Сегодня самая большая в мире свалка твердых бытовых отходов находится в России. Треть из 14-ти мусороперерабатывающих заводов не работает. Экологи утверждают, что вскоре обычные пластиковые бутылки могут засыпать всю страну. Они разлагаются на свалках по 25-30 лет, а только один завод фирмы «Кока-кола» в Москве производит ежегодно более 50 млн. штук.
Огромную опасность представляют отходы фармацевтических производств, ядохимикаты с истекшим сроком действия. В России, как и в Казахстане, нет заводов по их переработке. Специалистов такого профиля не готовят ни в одном учебном заведении СНГ. А люди, живущие вблизи свалок, по мнению медиков, болеют и умирают чаще.
Для властей абсолютного большинства казахстанских городов муниципальная свалка — это болезненная заноза. Экологи бухтят, население ропщет. Глаза бы ее не видели! И в Павлодаре управление благоустройства решило проблему просто — обнести неэстетичное зрелище высоким забором, а для уборки прилегающей территории привлечь солдатиков из двух частей, дислоцированных на окраинах. Но что делать с великим множеством стихийных помоек, которые образуются стараниями граждан в самых невероятных местах?
Число их резко увеличилось после недавнего повышения городской свалкой тарифа на прием мусора. Много новых мест выброса отходов образовалось на окраинах города вдоль объездных дорог, куда грузовыми автомобилями вывозится строительный хлам с павлодарских новостроек и ремонта многоэтажек. Санитарные врачи города выдали около трех тысяч предписаний о необходимости наведения порядка на закрепленных за предприятиями территориях, наложили штрафных санкций на сумму около 150 тысяч тенге. Толку, как вы догадываетесь, ноль. А ведь всего два-три года назад Павлодар считался одним из самых чистых городов республики.
А в Петропавловске сложилась натуральная чрезвычайная ситуация. Количество заполонивших город «несанкционированных» свалок и битком забитых мусорных контейнеров превышает все разумные нормы. В гниющем мусоре размножаются полчища крыс. Здесь трудно винить несознательное население — мусор попросту никто не вывозит. У частного предприятия-монополиста «Спецавтотранспорт» — огромная задолженность по налогам, и работа его практически парализована. Домохозяйки выходят к мусорным бачкам с палками, дабы обороняться от крыс и бродячих собак. Пируют бомжи. В многоэтажных дворах-колодцах пара контейнеров наполняется за день. Спустя неделю к бакам невозможно проехать. А ветер назло дворникам разносит мусор по всему двору…
Спасти город может только создание альтернативного государственного предприятия вроде городского «Коммунхоза», работники которого убирают улицы, высаживают траву и цветы, белят деревья. Работают в нем около двухсот человек, состоящих на бирже труда. В областной акимат уже поступило предложение о создании подобной структуры. Предполагается, что оно будет оснащено всей необходимой современной техникой. Однако пока это только проект.
В Алматы за год образуется более 2 миллионов кубических метров твердых бытовых отходов. Их основная масса вывозится на свалки, площадь которых ежегодно увеличивается на четыре процента. Вроде бы — ничего страшного. Увы — это данные 1997 года. Сегодня ни состав, ни объем свалок не изучается, точный прирост площади полигонов и отстойников неизвестен. Зато более менее известно, что в расчете только на одного жителя южной столицы в среднем накапливается 120-150 килограммов пищевых отходов в год, включая собираемые в хлебопекарнях, пунктах общественного питания и на овощных базах.
При соответствующей обработке они могли бы стать ценным сырьем. По мнению специалистов, на свалках безвозвратно теряется огромная масса ценных веществ и компонентов: солей азота, фосфора, калия и кальция, являющихся основными элементами органических и минеральных удобрений
На рынок СНГ сегодня стремится попасть со своими предложениями, технологиями и перерабатывающими предприятиями масса иностранных инвесторов. Для них здесь — просто целина. Однако непросчитанное и непродуманное предложение западных бизнесменов может влететь в копеечку, потому что все эти технологии — дело недешевое. Например, сжигание мусора, казалось бы, что проще!
Самое дорогое в этой технологии — очистка газа. Она составляет две трети стоимости завода. Так что работу таких предприятий немецкое правительство дотирует на 40-60 процентов, и себестоимость переработки одной тонны мусора обходится в 700 марок. При этом не надо забывать, что аккуратные немцы сжигают только то, что может гореть, сортируя мусор, так сказать, еще на выходе из квартир. Они даже этикетки с банок и бутылок сдирают. Соответственно, горение происходит быстро, с экономией горючего. Нигде в содружестве нет системы раздельного сбора мусора, поэтому его влажность — выше 60 процентов. Чтобы просто разогреть такую массу, требуется изрядное количество времени и горючего.
Существуют и другие проекты, но пока мы продолжаем создавать «культурный слой» для археологов будущего.