Бизнес на беде

Откуда опиум для народа?
В силу географических особенностей республика стала перевалочной базой для транзита героина, опия-сырца, анаши. Но не одна география виновата в катастрофическом распространении этой «опухоли». Не последнюю скрипку играют социально-экономические условия и криминализация общества.
Основной поток гашишных наркотиков идет из Чуйской долины — это известно даже младенцу. Здешняя конопля популярна и любима среди знатоков: в ней наиболее высокое содержание наркотических веществ. Поэтому здесь «пасутся» не только отечественные, но и российские, и киргизские наркогонцы.
В Жамбыльской области и Чуйской долине заготовкой заняты практически все, от мала до велика. Другие источники доходов в этих районах найти трудно. Местные жители хорошо знают и тропы к конопле, и тех, кто работает в полиции. Цепочку «наркозаготовитель — постоянный покупатель» выявить практически невозможно. У одного заготовителя бывает до десяти покупателей.
Дело поставлено на поток, действует устная контрактная система. То есть заготовители «косят трын-траву» по договору, в определенном объеме. Заготовка идет, как правило, ночью. Жара в 40-45 градусов к дневной работе не располагает, к тому же всегда есть риск нарваться на оперативную группу.
Но в последнее время легкие наркотики в городах стало достать труднее, чем тяжелые. В героине очень «удачно» совместились тяжелейший наркотик и легкий бизнес. Воздействие его на организм в 25 раз сильнее влияния опия. В отличие от растительных наркотиков, измеряемых снопами и тоннами, для героина хватит потайного кармашка в одежде. Десять граммов спрятать не проблема, килограмм провезти — тоже. Риск минимальный, доход — немалый и сразу. За один грамм платят тридцать долларов.
Афганский след
Объемы поставок белой смерти в нашу республику растут, но громких разоблачений и звучных имен в связи с этим не слышно. В полицейские сети попадают мелкие дилеры и их жертвы. Сотни молодых жизней калечатся безвозвратно: привыкание к героину идет очень быстро, как и процесс разрушения личности.
За последние год-два афганский героин распространился у нас катастрофически. В странах, где война и разруха, этот вид бизнеса — один из главных. В Афганистане есть и кустарное и промышленное производство. Опий и героин оттуда идут в Таджикистан. Сами афганцы его, как правило, не вывозят, торгуют на границе. Зелье движется через Таджикистан, огибает Узбекистан (там за хранение и продажу наказание суровое, вплоть до высшей меры) и через Кыргызстан попадает к нам.
Еще один маршрут героина к нам начинается на Кавказе, хотя не исключено, что и он имеет афганское происхождение. Пути доставки традиционные — по воздушным, железным и автомобильным дорогам. Пожалуй, «белый груз» пока только морем не плавал. Но, возможно, просто не находили.
Фантазии и точному расчету наркобизнесменов можно позавидовать. По мнению специалистов, на них работают мощные мозговые центры и сильные компьютерщики. Для оперативности кроме сотовой и пейджинговой связи используются спутниковые телефоны. Задействованы и Интернет, и электронная почта, и международная почтовая связь DHL.
Желудки-контейнеры — хорошо известный вариант провоза. Но обнаружить «камеру хранения» в человеке практически невозможно, чаще всего задержания были случайностью или ошибкой самого курьера. У полицейских нет рентгена и специальных датчиков. Да и не угнаться за изобретательными дельцами. Сейчас медики научились вшивать наркотики для перевозки под кожу наркогонцов.
Трех собак на южную столицу тоже маловато, чтобы находить тщательно спрятанные пакетики в автомобилях, часто рядом с маслами, забивающими запах. Дальнобойщики ухитряются провозить опий или героин в двойном дне топливных баков.
Не брезгуют для транзита и дипломатическими каналами. Конечно, не сами дипломаты везут наркотики, а работники посольств. Случай с пакистанским врачом, вынесшим из посольства 71 грамм героина ( что считается партией особо крупного размера), — тому подтверждение. Были и эпизоды, связанные с работниками посольства Таджикистана.
Потерянное поколение
Конечно, у клиник и различных центров нет таких фантастических прибылей, как у наркокартелей, но, тем не менее, «рынок» немалый и пациентов хватает. В большинстве своем врачи действительно хотят помочь больным людям, но так уж получилось, что помощь эта дорого обходится тем, кто не может справиться с бедой сам.
Надо признать, силы неравные. С одной стороны — наркобизнес, по доходам равный разве что торговле оружием, к тому же финансирующий терроризм и военные конфликты. С другой стороны, жалкие государственные клиники, где из-за скудного финансирования лишь снимают ломку, причем в условиях, больше похожих на тюремные. Сюда же можно причислить и немалое число частных клиник и врачей, берущих за свои услуги недешево, но вылечивающих примерно лишь три процента из всех, кто к ним обращается.
Между тем бедствие принимает невиданные масштабы. Только в Алматы, по официальным данным, около семнадцати тысяч сидят на игле. Но, давно замечено, есть три вида лжи: маленькая, большая и … статистика. Официальные данные надо умножать, по меньшей мере, десятикратно, чтобы получить реальные цифры. А чтобы быть еще точнее, нужно просто повнимательнее присмотреться к жизни вокруг. Практически уже нет семьи, в которой не знакомы с этой проблемой.
Проблема цветет пышным цветом и крупных городах, и в небольших провинциальных центрах. Особенно бойко героином и «колесами» торгуют в вузах и школах. Героин особенно страшен тем, что уже после двух-трех уколов человек не может от него отказаться, а всего живет лишь года три, получая гепатит, СПИД и другие неизлечимые болезни. Можно говорить уже о целом потерянном поколении, которое колется грязными шприцами в подвалах, чтобы забыть свои несчастья в галлюцинациях. На этом фоне растет преступность, потому что рано или поздно поиски денег на дозу приводят к обману, воровству, убийству.
Дело врачей
Но даже если внешне все благополучно, рано или поздно зависимый от белого порошка понимает, что нужно завязывать, иначе — конец. Еще Михаил Булгаков в начале прошлого века восклицал в рассказе «Морфий»: «Изобрели морфий, вытянули его из высохших щелкающих головок божественного растения, ну так найдите же способ и лечить без мучений!».
Увы, и спустя почти век панацеи не найдено. По данным Всемирной Организации Здравоохранения, эффективность традиционного лечения достигает лишь пяти-семи процентов, в лучших европейских клиниках — двенадцати. И тем не менее во многих объявлениях, заполонивших казахстанские газеты, гарантируется если не стопроцентное выздоровление, то по крайней мере от 80 до 90 процентов успеха вам обещают.
На деле желающие освободиться от зависимости ходят по кругу, а скорее — по кругам ада. Плата за исцеление колеблется от двухсот до пятисот долларов у психотерапевтов, до двух тысяч у таких известных врачей, как доктор Назаралиев из Бишкека. Кстати, в Алматы открыт филиал его клиники, и теперь необязательно ехать за тридевять земель, чтобы попасть на прием к уникальному лекарю и получить сеансы его необычной методики. Впрочем, пролечившиеся рассказывают, что приходится ехать потом снова: методика часто дает осечку, а если человек начинает колоться снова, могут наступить самые катастрофические последствия.
Итак, все лечение можно разделить условно на три вида. Первое, стандартное, применяющееся многие годы, заключается в снятии ломок, детоксикации и изоляции от круга людей, которые создают провокации для бросившего наркотики. Такие способы используются как в больницах, так и в социально-реабитационных центрах.
Второй вид лечения — психотерапия. От ломок человек избавляется быстро, а вот психическая зависимость остается на многие года. Задача психолога — сменить мировоззрение, поведенческие мотивы, помочь найти свое место в жизни. Психотерапевт бьется с пациентом месяцами, а тот потом, снова попадая в ту же компанию, начинает колоться снова.
С некоторых пор появился еще один вид избавления от наркозависимости — хирургический. Сначала на Западе, потом — в России, а сейчас и у нас, в отделении «Стереотаксис» больницы скорой медицинской помощи Алматы. Наши врачи переняли технологии петербургских ученых, которые делают щадящие вторжения в область головного мозга тонким зондом. Точка определяется с помощью сложных вычислений на компьютере. Действуя на определенные извилины холодом, хирурги таким образом влияют на клетки, которые отвечают за формирование психической зависимости. Дело новое, но среди почти трехсот пациентов петербургской группы врачей института мозга Российской академии наук семьдесят процентов освободились от зависимости и живут сейчас полноценной жизнью.
Однако о полном успехе говорить рано. Тем более что на операции берут только тех, кто сам хочет преодолеть недуг. А таких, к сожалению, среди наркозависимых не так уж много. К тому же не каждому по карману такая операция.
И радикальные, и традиционные методы лечения помогают лишь единицам. Остальные не выходят из цепочки «наркотик-врач-наркотик». Может, это выгодно не только наркомафии?