Когда такая большая авторитетная группа людей выступает столь решительно, задумываешься: что явилось поводом и что за этим должно последовать? Впрочем, последствия были предсказуемыми. В первые же дни на подписавших письмо известных и любимых народом писателей, деятелей науки и культуры буквально обрушился шквал критики. Так всегда получается – любые попытки казахской интеллигенции поставить в Казахстане вопрос о судьбе родного языка считаются якобы несвоевременными и недальновидными. За двадцать лет независимости в этом плане ничего не изменилось. А ведь сейчас речь идет о защите Конституции, неукоснительном соблюдении ее норм, наделивших казахский язык статусом государственного. Я считаю, что они правы, защищая Конституцию, где роль государственного и официального языков определена – государственный по своему статусу выше. Поэтому непонятна позиция некоторых подписантов, поспешивших сначала согласиться с инициативой Мухтара Шаханова, не читая предложенного им документа, а потом, чего-то испугавшись, отказаться. Мне больше понятен поступок Герольда Бельгера, отказавшегося поставить свою подпись под письмом, потому что столько, сколько он сделал и делает для казахского языка и культуры, не всякий казах осилит за целую жизнь.
Процесс идет, но слишком медленно
На непредвзятый взгляд, за двадцать лет казахский язык постепенно расширил свой ареал в нашем социуме. Этому есть немало причин. Казахское население сегодня превышает 10 миллионов и составляет более 63,1 процента от общего числа жителей республики; активизировались внутренние миграционные процессы – страна задвигалась не только от периферии к центрам, но и по всем другим направлениям, главным стимулом этого движения стала работа – там, где есть работа, туда и устремляются людские ресурсы. Мы стали мобильнее, легче на подъем, у нас меньше предрассудков и страха перед новым и неизведанным. Вместе с нами стал мобильнее и наш родной язык – он свободно растекается по стране и постепенно превращается в доминирующий фактор быта, культуры, образования, науки, профессиональной и духовной реализации человека. Плюс – мощный всплеск национального самосознания, когда мы обратили взоры к своим корням, истокам, истории, традициям и поняли, что как в прошлом, так и в настоящем у нас есть все основания для гордости и самодостаточности.
Однако национальной интеллигенции ход развития языковой ситуации кажется слишком медленным, и они предлагают его ускорить, более четко расставить акценты и мобилизовать общество перед лицом угрозы национальной безопасности, которая исходит от предельной открытости казахстанского информационного пространства. Дело в том, что проблема государственного языка никогда не умещалась и не уместится в прокрустовом ложе культуры. Язык является фактором государственного строительства, именно поэтому любые попытки придать ему большее значение и вес наталкиваются на сопротивление тех, кому не по нраву вообще существование такого независимого государства, как Казахстан. Не авторы письма, а его оппоненты готовы разбежаться по разным лагерям, не давая себе труда вчитаться в текст и понять, что традиционному двуязычию данный документ не угрожает. Но страх лишиться некоего комфорта застит взоры и умы. Вообще, в процессе дискуссий вокруг языка я сделал наблюдение: земные заботы о благе, покое (как бы чего не вышло) часто удерживают за фалды, пригибают к земле наш дух, не позволяют ему развиться, подняться и воссоединиться с великим космосом современной жизни. Вот что беспокоит нашу интеллигенцию.
Совсем не безобидные дискуссии
При этом надо понять, что снизу проблему государственного языка не решить, это не забота поэтов. Это забота и прямая обязанность государства. Именно оно в лице органов власти должно предвидеть последствия любых своих действий. Общественные же деятели, несмотря на объективность их намерений, большой жизненный опыт, талант, это делать не обязаны, они выражают свою точку зрения или точку зрения своего круга. Как и неугомонные оппоненты государственного статуса казахского языка, которые в ответ позволяют себе призывать русскоязычных соотечественников “с усмешкой” смотреть на любые новации, касающиеся языковой политики в Казахстане, открыто и высокомерно противопоставляют нашему государственному наш же “великий и могучий” официальный.
Прежде всего сильное и ответственное государство не доводит общество до подобных далеко не безобидных дискуссий, в нем незыблемо верховенство закона и Конституции, перед которыми свою ответственность чувствуют и представители власти, и рядовые граждане. Только так можно воспитать и уважение друг к другу, и терпимость. Ведь двадцать лет независимости – срок большой, за это время произошли очень глубокие перемены в стране и людях. Сложилась казахоязычная среда – растет новое поколение, которое в ней лишь и вращается. Традиции, вера, культура и все остальное, чем проникнуто национальное бытие, это тот воздух, которым оно дышит, и почва, на которой оно стоит. При этом наша молодежь открыта для мира, и призыв Президента к трехъязычию она воспринимает без напряга. Все понимают: отличное знание русского и английского языков – требование рынка, ведь партнеров много и на Западе, и на Востоке. Объективно говоря, это то, к чему казахский народ всегда стремился. Это то, что должны учитывать и казахстанцы других национальностей, и само государство. Оскорбительный тон, издевки в СМИ, неуважение к исконным чаяниям своего народа (в письме 138, кстати, этого нет) – путь в никуда, в тупик. Как и двусмысленность, которой придерживаются иные наши чиновники. Но каким же образом, занимая неопределенную позицию, они хотят влиять на умы и настроения общества – непонятно.
Не декларация, а реальная поддержка
Вопрос о положении казахского языка не стоял бы так остро в обществе, если бы действительно, как пишут авторы обращения, “наверху” совещания и международные встречи проводились на государственном языке. Если бы на казахский перешли и тем показали свое серьезное отношение наши Премьер, депутаты Парламента, акимы всех уровней, министры и главы национальных компаний. Если бы Ассамблея народа Казахстана (а также ее представители в Парламенте) не просто декларировала дружбу, приправляя торжественные спичи “по случаю” всего лишь парой-другой слов на казахском. Если бы забота о языке была передана наконец в специально созданное Министерство развития государственного языка и языковой политики – с большими полномочиями и ответственностью. Если бы мощные средства были консолидированы и направлены на обучение казахскому языку всех наших детей с ясельного возраста и на подготовку достаточного для страны количества высококвалифицированных и в совершенстве владеющих языком воспитателей и учителей. Если бы в такие острые моменты члены Парламента и правительства, главы регионов открыто и аргументированно выражали позицию государства, защищали нашу Конституцию. Тогда бы казахский язык действительно стал государственным.
Новые характеристики процесса национального строительства заставляют вносить корректировки в государственную идеологию. Нужно отказываться от деклараций и наступать – умно, взвешенно, честно и, главное, убежденно. Именно государство должно следить за тем, чтобы находящийся в стадии разработки, еще не переданный в Парламент рабочий документ о языках в Казахстане не вбрасывался в СМИ. Каким образом этот еще сырой документ, будто по взмаху дирижерской палочки, сразу стал предметом обсуждения на разных сайтах в Интернете и газетах? Не должны ли этим заинтересоваться службы, от которых мы ждем защиты интересов страны и ее безопасности? В связи с этим вспоминается Америка 2001-го, когда сразу вслед за трагическими событиями были приняты беспрецедентно жесткие меры по защите страны от любой угрозы, в том числе и идеологического характера, способной нанести ущерб национальной безопасности. У нас, конечно, другая ситуация, и я не призываю закручивать гайки, но риски есть, и они достаточно серьезны. Миру мы, в принципе, безразличны. Он живет по своим, часто не поддающимся логике и здравому смыслу законам. Допусти мы сами слабину, и нам спокойно могут навязать один из уродливых сценариев, реализованных в течение последнего года в весьма отдаленных от нас странах.
Не для того мы строили свою независимость.