Рядом сладко сопит и похрапывает существо, с которым мы десять лет назад решили делить ложе, радости и тревоги, заводить детей и растить их.
Первый и последний пункты более-менее удались, со средней частью проекта возникли сложности. Вообще-то обобществление радостей и тревог подразумевало, что наша семейная лодка никогда-никогда не разобьется о быт, мы всегда и во всем будем друг другу помогать. Но с первым же ударом весла выяснилось, что и кормчий, и рулевой, и юнга, и кок, и матрос – это я. Ну, и на веслах, собственно.
Мужу досталась почетная роль капитана: советы, теоретическое руководство, прогуливание по палубе, белоснежный китель и трубка в красивых зубах.
Я смотрю в потолок и думаю: ведь есть же где-то другие женщины! Леди. В реальности, не в кино. Они ходят ужинать с мужем в симпатичный недорогой ресторанчик, а по торжественным случаям – в дорогой. По воскресеньям вместе с детьми отправляются в пиццерию или к родителям на барбекю.
В супермаркет они ездят на джипах с вместительным багажником, куда сгружают с тележки пакеты с выбранными неторопливо полуфабрикатами, соками, овощами и фруктами. Дома готовят исключительно по вдохновению. И что-нибудь эдакое, типа ростбифа в винном соусе. (Рецепт: вынуть ростбиф из упаковки, полить вином и поставить в микроволновку).
У них есть наемная помощница, которая приходит несколько раз в неделю и делает уборку, стирает и гладит белье. Мужья их не зациклены на еде, и они, эти неведомые далекие женщины, не обрывают важный телефонный разговор истошным криком: «Все, мой пришел, бегу кормить!».
Эти мысли приходят в мою бессонную голову сами собой, как татары, незвано. Я бы очень хотела поспать хотя бы часиков шесть. И не могу.
Враки все это: мол, когда человек устанет сильно, то он спит как младенец. Видимо, в организме есть такая планка утомляемости, за которой наступает уже не «отруб» без задних ног, а наоборот. Задние ноги как раз и гудят, не давая расслабиться, мозг продолжает прокручивать рабочий день, не желая расставаться с тонкостями финансового отчета. Старшей нужны новые джинсы, младший хочет играть в футбол… Счета, кредит… А что на завтрак? Собрание в школе… Какой уж тут сон.
Когда наша женщина собирается рожать первого, то вместе с радостью наплывом приходит и тревога: а как с работой? Иллюзорные утешения «все будет хорошо» действуют слабо, а то и вовсе разбиваются об явный не-восторг работодателя. Работодатель конкретно заявляет о том, что ждать ее здесь с распростертыми объятьями никто не собирается. Рожает. И тут же жестко и неприкрыто, во всей своей беспощадной наготе встает факт: одной зарплаты «добытчика» не хватит.
Бабушки? Одна отказывается наотрез сидеть с ребенком – у нее насыщенная личная жизнь, и она считает себя слишком молодой для звания и обязанностей бабули. А вторая… За ней самой уже требуется уход почти как за ребенком. Муж так ловко устраняется от этих проблем, что женщина и сама не замечает, как забота о свекрови ложится целиком на ее плечи. Ребенок – само собой: «Ну, ты же дома сидишь!».
Если ей повезет, то она добудет работку на дом и будет ночами набирать таблицы, переводить текст, клеить коробочки, вывязывать шарфы. Мне повезло – я стала приходящим бухгалтером совместного предприятия и работала удаленно, но отчеты и прочие головные боли – естественно, были на мне.
И уговорив, умолив свою хиппующую сестру (наш бюджет няню не вынес бы), мчалась как ошпаренная в налоговую и там думала только об одном: как они, не уронила ли моя сестрица сигарету в кроватку, почему не берет трубку, и чем она, интересно, поит мою девочку? В разгар этих горячки раздавался звонок, и голос мужа сообщал, что бабушке опять плохо…
Когда я студенткой по обмену ездила в Германию, нам показывали тамошние дома престарелых. Помню, мы дружно и максималистски возмущались: как можно самых близких людей сдавать как ненужный хлам в утиль?
Сегодня я знаю точно: не только можно, но и нужно. Немцы, как, впрочем, и жители остальных цивилизованных стран, абсолютно правы. Старики не должны висеть тяжким грузом на плечах собственных детей. Там это понимают, у нас почему-то стыдно! Другой вопрос – качество так называемых социальных домов. Если «у них» это натуральные санатории, где веселые и ухоженные, прекрасно одетые старики проводят свое время не в полузабытом одиночестве, а среди таких же самодостаточных личностей.
Они гуляют, путешествуют, ходят в те же кафе и рестораны, занимаются каким угодно полуспортом и совершенно не чувствуют себя покинутыми. У нас эти убогие казенные дома ближе к тесным злобным коммуналкам или общежитиям, где отвратительная еда, теснота и насильственный распорядок дня. Никогда я не позволю себе поступить так со своей мамой, как бы тяжело мне не приходилось.
Неужели я была рождена для того, чтобы жить белкой в колесе? Неужели в этом мое предназначение – испытывать постоянное чувство усталости, никогда не избавиться от бытовухи, от тревог и бешеного ритма движения?… У нас в стране принято гордиться тем, что выросла роль женщины в обществе: столько-то женщин заседают в парламенте, столько-то имеют собственное дело.
Да не показатель это, господа! Это исключение из правил. Государство прикрывается этими именами отдельных счастливиц как щитом. На самом деле показателем должно быть положение обыкновенной замужней женщины, день за днем совершающей адову работу. Дети, муж, старики, служба, дом, дача, собака, ах да, еще и «выглядеть» надо – как же я забыла!
Какой-то мужчина – естественно, наш, родной, не западный — когда-то пошутил: «Я перепробовал много средств для мытья посуды, но выбрал одно – жену». Остальные сочли шутку необыкновенно удачной и то и дело повторяют ее. Что ж, это символ отношения к женщине нашего государства и общества. По принципу: тащит груз, не падает? Вот и хорошо. А мы пойдем важными делами заниматься.
Бердяев как-то заметил: всякая профессиональная, творческая женская деятельность носит на себе печать третьесортности. Что ж, в этом случае я предпочла бы быть третьесортным ученым, нежели первосортной судомойкой. Странно, но отсутствие страстного стремления к мытью посуды и подметанию пола всегда считалась для женщины куда более ужасным пороком, чем глупость, трусость и лживость.
Но самое невероятное: некоторые мужчины искренне верят в то, что мы просто обожаем заниматься домашней работой: мыть и скоблить, пылесосить и готовить, etc. Еще одно распространенное мужское представление: пусть, мол, она поиграет в свою профессиональную деятельность и самостоятельность, чтоб не плакала. Мол, я-то знаю, что все это блажь и на самом деле Бог ее предназначил состоять в услужении при мне, любимом, но ей этого не скажу по своей снисходительности.
Между тем стоило бы задаться простым вопросом: если бог именно этого хотел, почему не сотворил ее патологически пассивным существом с IQ около 70? На домашнюю работу вполне хватило бы. Всякие там неуместные желания что-то из себя представлять можно объявить бабьей блажью, но ум-то куда девать? Которого у нее часто оказывается не меньше, чем у него, собой горячо любимого, как он ни старается убедить себя (и ее) в обратном.
… Я режу лук и напеваю грустную песню неизвестного мне барда. Там есть такие строки:
«По статистике, многие женщины
От усталости сходят с ума.
Не позором — базаром развенчаны,
В сумасшедшие едут дома…
И живут на окраине города
В корпусах за глухими оградами
Некрасивые и негордые,
Непричесанные, ненарядные…»
Пою и все надеюсь, что эти слова, может быть, когда-нибудь кто-нибудь услышит…