При этом нельзя забывать, что все в жизни относительно, и представления о достатке — тоже. Если в США сто долларов в месяц — это не деньги, то в каком-нибудь туркменском городишке обладатель подобной суммы считается богачом и везунчиком.
Социальное неравенство в любом обществе было, есть и наверняка сохранится в будущем. Все дело в том, как мы сами к нему относимся. По мнению специалистов, исследующих тему контрастности социума в Казахстане, одним из наиболее острых проявлений проблемы является превращение бедности в норму жизни значительной части наших сограждан.
Недавно алматинский социологический центр «Икс плюс» проводил опрос на эту тему. В частности, респондентов спрашивали: «Если среди людей из вашего ближайшего окружения есть те, кого вы могли бы назвать живущими за чертой бедности, то каковы причины их нынешнего положения?». Социологи стремились, с одной стороны, составить представление о масштабах явления, а с другой — понять его основные причины.
«Надо сказать, что только 17 процентов опрошенных заявили, что им не приходилось сталкиваться с живущими за чертой бедности в своем ближайшем окружении, — отмечает директор центра Ирина Лившиц. — Большинство уверено, что их родственники, друзья, знакомые оказались в бедности в результате экономических реформ, повлекших за собой безработицу (36 процентов), нестабильного материального положения, вызванного невыплатой зарплат или сокращением производства (30 процентов).
Тем не менее, респонденты понимали, что в подобных экономических условиях когда-то оказались почти все, но далеко не все при этом скатились за черту бедности. И здесь сказались определенные индивидуальные характеристики людей, среди которых, в первую очередь, называлось плохое здоровье (38 процентов опрошенных), низкий образовательно-квалификационный уровень (21 процент), проживание в депрессивном регионе (21 процент) и наличие большого числа иждивенцев (17 процентов).
Помимо этого, многие стали бедняками в силу неблагоприятного стечения обстоятельств, связанных как с их личными неурядицами, так и с низким уровнем жизни их родителей и стартовых условий. Наконец, среди причин сползания в бедность были названы и такие индивидуальные особенности, как алкоголизм, наркомания (32 процента), лень, неприспособленность к жизни (17), нежелание менять привычный образ жизни (15). Еще 8 процентов опрошенных алматинцев посчитали, что их бедным знакомым просто не повезло.
Однако социологи, изучающие природу социально-экономических неравенств, приходят к выводу, что ни одна из объяснительных переменных — индивидуальные особенности людей, социально-экономические условия, семейные проблемы — не может пока претендовать на роль главной, определяющей причины расслоения на бедных и богатых.
Впрочем, многие исследователи и раньше отмечали, что интуитивное понимание бедности обычно лежит в русле сопоставления своего положения с положением окружающих, и в оценках степени удовлетворенности своим материальным положением люди руководствуются общепринятым жизненным стандартом.
Но помимо субъективных массовых представлений существуют объективные показатели уровня жизни и официальная точка зрения на степень нуждаемости населения. Последняя базируется на формальном соответствии доходов официально установленному прожиточному минимуму.
Исходя из этого, большинство чиновников трактует бедность с точки зрения доходов, а индикатором попадания в бедность служит их сопоставление со стоимостью минимальной потребительской корзины и прожиточного минимума.
Например, по данным Агентства по статистике РК, доходы населения в среднем увеличились на 7,9 процента. Но из-за роста цен на продукты богаче казахстанцы отнюдь не стали. И вот еще немаловажный вопрос: как трактовать прожиточный минимум? Методика его расчета, лежащего в основе определения статистических «границ бедности», неоднократно подвергалась вполне обоснованной критике. Дело в том, что в условиях инфляционных процессов и динамичных изменений в структуре потребления официальный норматив бедности морально и физически устарел.
Конечно, в обществе существует четкое представление о некоем общепринятом стандарте, который отражает уровень жизни большинства. Респондентов попросили определить, начиная с какого дохода семью можно считать живущей за чертой бедности. В среднем таким рубежом назвали душевой доход в размере 15000 тенге на человека в месяц.
Но нельзя забывать, что Казахстан — огромное пространство с разным уровнем социально-экономического развития, зависящим от региона проживания. И доходы в Алматы и Астане резко отличаются от доходов даже в ближайших поселках-спутниках северной и южной столиц. А беднее всех, согласно статистическим выкладкам, живут в ЮКО и Жамбылской области. Здесь соотношение доходов со среднереспубликанским уровнем составляет 48,4 и 49,3 процента соответственно.
О наличии дифференциации бедности в разных областях республики было официально заявлено отечественным правительством еще два года назад, и с тех пор дифференциация эта неизменно нарастает, увеличивается разрыв между показателями уровня жизни.
По мнению экспертов, с учетом инерции уже запущенных социальных механизмов, несмотря на все ухищрения госстатистики, реально доля бедных в ближайшие годы скорее возрастет, чем снизится, — из-за окончательного исчерпания «запаса прочности» имущественного потенциала, прогрессирующего ухудшения здоровья, недостаточности государственных социальных пособий, невозможности для большинства самостоятельно выйти из состояния малообеспеченности.
Конечно, мы хотим улучшить ситуацию, уменьшить бедность. Но почему она такая? Что ее порождает? Что будет расширенно воспроизводить бедность как тенденцию? И что в этом смысле означает борьба с бедностью? С какими тенденциями боремся, куда уходят их корни?
Одновременно решать задачи снижения инфляции, экономического роста и мощной социальной политики невероятно сложно любому государств, но особенно — не имеющему достаточного опыта ни по одному из этих направлений.
Фото с сайта www.yarsk.ru