Пьесы вне театра
– На прошедшем недавно в Алматы Центрально-Азиатском театральном фестивале среди победителей не было ни одной казахстанской труппы. Как вы думаете, проблема в режиссерах или в материале?
– И в том и в другом. Нет талантливых экспериментов, нет ни творческого, ни нравственного, ни морального поиска. Я называю это пассивной режиссурой. Если члены жюри не заметили ни одного достойного спектакля в казахских театрах – это тревога. Мы должны задуматься. Значит, чего-то у нас нет по части драматургии или по части режиссуры. Уверен, что актеры тут ни при чем. У нас достойная актерская школа, которая сформировалась давно. Калибек КУАНЫШПАЕВ, Шакен АЙМАНОВ, Хадиша БУКЕЕВА, Ануар МОЛДАБЕКОВ, Нурмухан ЖАНТУРИН. Сегодня среди нас ходят Асанали АШИМОВ, Сабит ОРАЗБАЕВ, Фарида ШАРИПОВА… Они делали погоду, это сильное поколение. Сейчас на смену мэтрам приходит молодежь. Но вот режиссура меня действительно волнует.
– По-вашему, последним заметным режиссером был Азербайжан Мамбетов?
– Да. Я никого не вижу, подобных ему. Он был известен не только в Казахстане. Зарубежные специалисты хорошо его знали и всегда интересовались, чем он занимается.
– Как-то вы сказали, что в Казахстане потерялась связь между театром и драматургией…
– Я постоянно говорю и пишу о том, что у нас нет тесного контакта между драматургом и режиссером. Нет той преданности, с которой в свое время начинали Мухтар АУЭЗОВ, Габит МУСРЕПОВ, Альжаппар АБИШЕВ, Калтай МУХАМЕДЖАНОВ. Я сам был свидетелем того, как такие столпы присутствовали на репетициях своих пьес. Классик Сабит МУКАНОВ сидел в театре, когда репетировали спектакль по его произведениям “Светлая любовь” и “Ботагоз”. Будучи студентом, я не понимал, для чего он это делает. Оказывается, он болел, переживал, хотел видеть своими глазами, как его произведение прочитывается на сцене. Сейчас таких контактов нет.
– Может, просто нет таких авторов, как Муканов?
– Нет, почему же, корифеи уходят, приходят другие. Но мы потеряли когда-то заложенные традиции. То, что пьесы рождаются вне театра, – это плохо. Спектакль появляется ради содружества режиссера и драматурга, благодаря их труду. А совместной работы я не вижу, каждый сам по себе. Как писатель может не принимать участия в судьбе спектакля, если он рождается на основе его труда?
Режиссеры раскачиваются
– Из любого ли материала можно сделать “конфетку”?
– Да! Основа театра – режиссура. Десять актеров соберутся, но не сделают того, что умеет один талантливый режиссер. А вся актерская сила должна подчиняться его воле, чтобы работать, как одно сердце.
– Вы говорили, что нужно инсценировать казахскую литературу. Каких авторов вы бы предложили?
– Из тех, кого не ставили. Почему бы не попробовать роман “Возвращение учителя” Ануара АЛИМЖАНОВА, “Емшан” о султане Бейбарсе Мориса СЕМАШКО, “Последний долг” Абдижамила НУРПЕИСОВА, до конца не изучен Оралхан БУКЕЕВ. В общем, литература есть, режиссерам надо с ней работать.
– Может, они боятся?
– Бояться – в лес не ходить! Я не чувствую ощущения времени, остроты жизни в современных постановках. Наши режиссеры раскачиваются, просыпаются, зевают, смотрят по сторонам…
– Хотите сказать, они не поспевают за вкусом зрителей?
– Точно! А зрители же смотрят телевизор, ходят в кино, Интернет стал очень доступным. То есть информации поток…
Зачем растягивать?
– Вы как-то высказывали мнение, что зритель поменялся, ему нужны емкие спектакли.
– Некоторые мои коллеги возмущаются – почему постановка идет без перерыва, на одном дыхании, с одним антрактом? Раньше мы в театрах ходили по буфетам, ухаживали за своими девушками, пили шампанское. А сейчас длинные спектакли не в моде. Для этого нет времени. В любом деле важна компактность, насыщенность мысли. Зачем растягивать? Зрителю после трехчасового спектакля добраться до “Кулагера” или Каменки сложно. Тогда он лучше дома телевизор посмотрит…
– Где еще в Казахстане развита театральная жизнь кроме Алматы?
– Все-таки перешагнуть Алматы сложно, тут сосредоточена вся духовная сила, есть условия для развития – академия, консерватория. После Ауэзовского второй театр по возрасту – Карагандинский, ему скоро 80 лет. Сейчас у них своеобразный репертуар. Также мне импонирует Павлодарский театр.
– Что вы можете выделить из новых отечественных постановок?
– Ничего взрывного я не вижу. А в свое время было, например, “Материнское поле”. Мы год не могли на него попасть! Спектакль “Кровь и пот” также вызвал фурор. На меня огромное впечатление произвел “Кобланды” – про него некоторые говорили, что это не национальный спектакль, а нам, молодым людям, тогда он очень понравился, как будто художественный фильм посмотрели. Самое главное, что Азербайжан Мамбетов тогда отошел от бытовых подробностей, у него было совершенно другое сценографическое решение, а более старшим людям это не понравилось. Сейчас я достиг их возраста и мечтаю о таком спектакле, но их не ставят! Еще раз подчеркну: без экспериментов мы не будем развиваться. Если рассматривать искусство только в стандартной манере, то у нас не будет прогресса.
Фото из архива Аширбека СЫГАЯ
Марина ХЕГАЙ