“Приехали, а там китаянки под метр 80”
– В этом году отечественный женский хоккей отпраздновал юбилей – 20 лет. Как отметили?
– Скромно. На большие торжества, к сожалению, не нашлось средств.
– Что представляла собой та, первая сборная?
– Девчонки неплохо играли в ринк-бенди (разновидность хоккея с мячом. – Прим. ред.), заняли третье место на чемпионате мира в 1994 году. То есть знали, как клюшку держать. Поэтому нашему спортивному руководству уже успели пообещать, что займем на Азиаде-1996 в китайском Харбине первое место. В нашем представлении азиатская женщина какая? Скромная, небольшого роста. Мы именно такими соперниц и представляли. Приехали, а там китаянки под метр восемьдесят. Для нас это было шоком.
Следом еще такая история произошла. Наша мужская сборная забросила Китаю очень много. Якобы местная делегация приходила по ходу матча и просила, чтобы счет не был слишком крупным, – пытались сохранить лицо. Но все равно получилось 20:0. Кто же хочет дома проигрывать с таким счетом? Вот и надо было Китаю позор смыть. А на ком? На нас. Мы проиграли 0:13, хотя перед ними стояла задача забить нам больше 20 шайб. Так начинался наш женский хоккей.
– Откуда набирали девчонок для сборной? Только из ринк-бенди?
– Нет. Наташа Яковчук пришла из фигурного катания. Причем там она была перспективной, и ее очень хотели вернуть обратно. Оксана Тайкевич и Лариса Свиридова также занимались фигурным катанием, а Ольга Потапова – конькобежным спортом. Только Зарина Тухтиева еще маленькой пришла конкретно на хоккей.
С Аленой Фукс случилось так. Ее тренер из Усть-Каменогорска увез всех девчонок в Челябинск. Она осталась. Приехала к нам: “Возьмите меня”. Говорю: “Хочешь, пожалуйста! Я рад любому игроку”. Алена потихоньку выросла в приличного игрока.
А с Наташей Труновой, знаете, как познакомились? Она жила в Хабаровске. Приезжала оттуда одна на все соревнования. Играла то за Омск, то за Москву. Такая путешественница. Мы рискнули, взяли ее в команду и не ошиблись. Играли как-то в Канаде, видели, как люди на матчи ходили в свитерах с фамилией Трунова.
“Перед игрой девчонки заперли форму в туалете”
– Олимпиада в Солт-Лейк-Сити остается единственной в истории нашего женского хоккея…
– После терактов в Нью-Йорке прошло всего пять месяцев, и Олимпиада проходила в условиях беспрецедентных мер безопасности. Везде стояли заслоны, контроль приходилось проходить по нескольку раз. Даже форму на матч везли не сами, чтобы ничего постороннего туда случайно не попало. И вот приезжаем на игру с Германией, а вратарских сумок нет. Девчонки, оказывается, оставили форму не в общей комнате, а занесли в туалет, который еще и закрыли.
– Зачем?
– Для меня это до сих пор остается загадкой. Говорят, что сумки не помещались в комнате, и они их убрали. Ну поставьте одну сумку на другую, в чем проблема? Вот такое было у девчонок волнение перед игрой. А между гостиницей и катком километров семьдесят. Позвонили в отель, там нашли форму, привезли. Все это на нервах. На разминке у Труновой рвется старая ловушка. Истерика. Дрогнула Наташа, проиграли – 0:4.
– А у другого нашего известного вратаря, Дарьи Обыденновой, железные нервы?
– Она как-то резко вошла. У нас было два молодых вратаря – Катя Рыжова и Обыденнова. Рыжова перед Азиатскими играми 2007 года вдруг заболела, и мы поставили в ворота 16-летнюю Обыденнову. Даша здорово отыграла Азиаду, поймала кураж и уже стояла стабильно.
– Кто был виноват в вашем с ней конфликте?
– Знаете, я был категорически против того, чтобы она уезжала играть в Россию. Не исключаю, что ее могли там уговорить сменить гражданство. Мы же готовились к олимпийскому отборочному турниру и могли в этом случае остаться без вратаря. Надо отдать Даше должное, она с пониманием отнеслась к нашим проблемам и осталась здесь. Сейчас работает тренером в Усть-Каменогорске. А в том, что конфликт получил такую широкую огласку, виновата пресса. Не нужно было все это выносить на общественность, сами бы разобрались.
“Думаю, махну ему головой. Мол, доиграем вничью”
– На Олимпиаду-2002 отбирались с трудностями?
– Одним из этапов отбора был чемпионат мира в нашем дивизионе. Две лучшие команды попадали на лицензионный турнир. Последний матч играли с Норвегией. Ничья устраивала обе команды. Счет – 1:1. Играть остается две минуты. Смотрю на их тренера. Думаю, повернется, я ему махну головой. Мол, доиграем вничью, зачем рисковать? Однако он не смотрит. Норвежки вошли в нашу зону, их защитник делает поперечную передачу, но Надя Лосева перехватывает шайбу, выходит на вратаря и забивает. Норвегия остается третьей. Вместо нее за нами выходит Швейцария. Они рады: пришли, кое-что девчонкам подарили.
– Первое золото Азиады, выигранное в Аомори (Япония) в 2003 году, одно из памятных событий?
– Конечно. Перед последним туром мы шли вровень с Китаем. Подсчитали, что для итогового первого места надо забросить Корее 36 шайб – по 12 в каждом периоде. Начался второй период, мы уже ведем 18:0. И тут сборная Кореи всем составом уходит с площадки: “Не будем играть. Арбитр неправильно судит”. А по положению в этом случае предусмотрено техническое поражение – 0:5, но никак не 0:36. Надо отдать должное Даулету Турлыханову, который тогда был руководителем делегации. Он жестко сказал: “Если сборная Казахстана останется без золотых медалей, мы предпримем ответные шаги”. Но до этого дело не дошло – Япония обыграла Китай, и мы по справедливости завоевали чемпионство.
Это не единственный случай демарша наших соперниц. В 2000 году произошла очередная реформа чемпионата мира. Чтобы попасть в группу В (второй по силе дивизион. – Прим. ред.), надо было в двух матчах обыграть КНДР. Приехали они к нам в Усть-Каменогорск, ходили строем. В первом матче возникла спорная ситуация: был гол или нет. Яковчук забила, просто шайба попала в центральную стойку и вылетела из ворот. А видеоповтора нет. На следующий день делегация Северной Кореи сняла зал в кинотеатре и пересматривала запись матча. Вроде успокоились, согласились, что гол был. Мы победили – 4:3. А через день, во второй игре, Яковчук получила серьезную травму. Судья дал 10-минутное удаление, кореянки долго спорили и, в конце концов, вообще ушли в раздевалку и больше не появились.
“Поругал в раздевалке. Громко”
– Чемпионки Азиады-2011 часто вспоминают, как тяжело им было на сборах перед турниром. Не боялись перегрузить команду?
– Это были первые соревнования, которые мы проводили дома. Конечно, я переживал, придут ли на трибуны люди, как они примут команду. Не хотелось, чтобы зрители остались разочарованы нашим видом спорта. После решающей игры с Японией видел слезы в глазах руководителей нашего хоккея. Мой папа не выдержал такого напряжения, ушел. Азиада в том сезоне действительно была для нас главным стартом, ведь успех на ней – лучшая пропаганда женского хоккея. После турнира было много поздравлений, других приятных для девчонок моментов. Мы не мешали им чувствовать себя звездами.
– Вернемся к игре с Японией. После двух периодов команда проигрывает – 0:2. Как привели ее в чувство?
– Поругал в раздевалке. Громко. Установку не меняли. Задача была мобилизовать девочек, чтобы не опустили руки. Одна сказала: “Я не пропущу!”. Другая: “Я забью!”. В итоге выиграли по буллитам.
– Чуть больше года остается до Универсиады-2017. Как надеетесь выступить в Алматы?
– Мы были в прошлом сезоне на Универсиаде в Трентино. Посмотрели, что этот турнир собой представляет. Приехали сплошь игроки национальных сборных, проходящих по возрастному цензу. Студенческими были только команды США и Канады. Вот и думаем, как будем играть в Алматы? Пропустим 10 шайб, нас никто не поймет. Поэтому рассматриваем варианты усиления команды. В том числе за счет натурализации. У нас в “Айсулу” играет несколько канадских хоккеисток.
– Попадали в курьезные ситуации, связанные с вашим полным тезкой, знаменитым в прошлом хоккеистом сборной СССР Александром Мальцевым?
– И не раз. Принимают за него, и мои любые заверения, что это не так, никак не воспринимают. Помню, подошел один товарищ: “Можно у вас автограф?. Я говорю: “Извините, я просто однофамилец”. Он не поверил и обиделся на меня. Расписываться же за другого человека не имею права.
– Вы столько лет в женском хоккее. Наверное, уже хорошо понимаете женщин?
– Их невозможно до конца понять. Даже если проживешь с ними всю жизнь.