Если бы существовал конкурс на самое обаятельное и привлекательное село, Енбек попал бы в число призеров. Выбеленный снегом горный хребет Тарбагатай с одной стороны, излучина Бухтармы – с другой, альпийские луга прямо за околицей… Смотришь на такую красоту, и растет убеждение: здесь живут только художники и поэты.
– Трудяги здесь живут, – прервала наши философствования Гульнар. – В сенокос вся работа вручную: косить, сено сгребать, копны метать, все вручную. Трактор в наших горах по крутякам не годится. Нужно быть сильным, выносливым и трудолюбивым, чтобы обеспечить скот кормом, а семью пищей. Ленивые здесь не приживаются. Оралман из Китая построил бизнес на изготовлении обуви ручной работы
Все так. На селе, тем более в суровом Катон-Карагайском районе, особо не расслабишься. Пробездельничал – значит остался ни с чем, бедным и голодным. И все же мощь Алтая не может не оставлять отпечаток на людях, которые здесь живут. В душе каждого катон-карагайца обязательно есть место поэзии. А для многих талант чувствовать красоту еще открыл дверь в творчество.
Вот изделия Гульнар Кожамжаровой – это стопроцентный фольклор, пересказанный в тканом орнаменте. Стоит расправить большую алашу, и перед тобой все символы природных богатств: синий зигзаг “су” – это воды Бухтармы и Берели, красные завитки “кошкар муйиз” – бараньи рога, зеленый “шиыршык” – сочные луга… Можно знакомиться с традиционными узорами, как в музее.
У каждого свои место, цвет, история. Рядок к рядку, ниточка к ниточке. Для искусствоведов такие изделия вроде экскурса в местную самобытную культуру. По орнаменту можно прочитать народную любовь к горному пейзажу, водопадам, животным, птицам, восхищение солнцем, луной…
Вековые письмена
– Поменять местами ничего нельзя, – рассказала Гульнар. – Весь порядок наложения разноцветных ниток просчитан. Если нарушишь, изделие будет испорчено. Орнаменту “кошкар муйиз”, к примеру, больше двух тысяч лет, его находили в захоронениях андроновской культуры. Узоры расположены в строгой очередности, как это шло из поколения в поколение. В центре – ромбы, ближе к краю “тумарша” – треугольные рисунки, дальше “аралык гуль” – кайма в виде переплетения цветов.
Алаши от рукодельницы из Енбека – это еще мозаика красок. Смотришь на сочные цвета, и будто снова в той маленькой стране, где и солнышко ярче, и трава зеленее. Трудно поверить, но все тона на сто процентов получены из природы.
Гринписовцы могут бурно аплодировать Гульнар: при изготовлении ею алашей, сырмаков или баскуров не пострадало ни одно животное, ни одно растение.
Только журналистам жительница Енбека раскрыла “секретный ингредиент”, который дает цветовую гамму от темно-малинового до индиго. Это… ягоды барбариса.
– В детстве я видела, как бабушки-соседки красили шерсть, – рассказала Гульнар. – Но какие они использовали растения? Этого я не знала, до всего пришлось доходить самой. Попробовала красить корой лиственницы – получился коричневый цвет, из тальника – зеленый, черемуха дала и желтый, и зеленый тона. Каждый раз по-новому. В прошлом году из барбариса сделала отличный цвет индиго, недавно решила повторить, но пропорции изменила, и получился совершенно иной оттенок.
Все краски, по убеждению рукодельницы, несут определенный смысл. Зеленый – это, конечно же, цвет весны, молодости, плодородия. Желтый – солнце и богатство, голубой – символ мира, а красный – огонь и жизнь. Так ли это? В любом случае, туристам такие фишки нравятся, как и сами рассказы об экологичности материалов и технологии изготовления ковров. “Делаю в собственном соку”, – шутит Гульнар.
Сейчас у нее разработаны алаши собственного дизайна. Есть терме-алаша с любимым у всего женского пола орнаментом из сердечек. Есть для мужчин в виде цветных шахматных клеток.
– Можно использовать как накидку, а можно для игры, – говорит мастер. – Это классическое поле на 64 клетки, только не из дерева, а из шерсти. Счастье из лоскутков
Ткать-валять, людям радость давать
Интерес к изготовлению ковров у жительницы Енбека с раннего детства. Она до сих пор помнит, как совсем ребенком утащила из дома два клубка ниток и попробовала тайком сплести коврик в укромном уголке во дворе. Тогда получилось что-то непонятное. Сегодня изделия Гульнар Кожамжаровой отмечены многочисленными дипломами и известны и в области, и в республике, и за рубежом. Она провела десятки мастер-классов в составе ресурсного центра ремесленников, в том числе во Франции, России, Индии.
Спрос на изделия, по словам рукодельницы, стабильный. Иностранцы хорошо покупают как алаши, так и текеметы – войлочные ковры с расплывчатыми узорами голубого, золотисто-желтого, красного и других натуральных цветов. Молодежь западает на бусы и браслеты из войлока.
В прошлом году попробовала сделать русские тканые пояса – разобрали все до единого. Другими словами, без заработка не останешься, если поработаешь. Но… даже в родном Енбеке у Гульнар не так много учениц. Мастер говорит об этом с грустью.
– Работа кропотливая, долгая, – вздыхает она. – Надо спрясть нити, вымыть, покрасить, смотать. У меня станок ормек, который раньше был в доме у каждой бабушки. На одну алашу уходит не меньше месяца, на большую – несколько месяцев. Труд непростой, молодежь мало им интересуется.
Мы уезжали из таежной глубинки с противоречивыми чувствами. С одной стороны, район может гордиться талантом умелицы, чьи изделия покупают в частные и музейные коллекции. С другой – чудесные ковры создаются, как и 100, и 200 лет назад, тяжелым ручным трудом, который, будем откровенны, ценится невысоко.
– Есть мечта, – призналась напоследок Гульнар. – У нас люди в селе барашков держат, шерсть в селе есть. Но обрабатывать ее приходится по-дедовски вручную. Вот мечтаю о чесальной машине. Пока. А дальше посмотрим.
Усть-Каменогорск