В этом вопросе разобрался корреспондент медиапортала Caravan.kz.
Справедливости ради заметим, что в последние 3-4 года эти бумаги частично исполняются. После засухи прошлым летом на юге Казахстана казалось, что все спорные вопросы и нерешенные проблемы можно будет легче решить. Но тут с юга прилетел сокрушительный удар.
Если в речке нет воды – виноваты талибы?
В 2022 году новые власти Афганистана – движение «Талибан» – начали строить канал «Коштепа», длиной 285 километров. И 25-35 % ресурса Амударьи (а она берет начало именно в Афганистане) они уже направили на свои усыхающие наделы. В прошлом году первая очередь этого канала уже выхлебала от 14 до 16 % потока, который предназначался Узбекистану. Это 4-5,5 кубокилометра в год.
Вторая, которая вступит в строй в 2027 году, заберет еще 15-20 процентов.
Мы в этой очереди вторые за Узбекистаном. За нами просто некому занимать. Мы – крайние. И юридически тут два детектива: кому претензии предъявлять?
Против течения?
В июле прошлого года Казахстан попытался пересмотреть соглашения о распоряжении и управлением водными ресурсами с Кыргызстаном и Узбекистаном. С последним – в рамках концепции развития системы водоснабнажения из потока Амударьи. Как следует из наших официальных документов, «там много загрязняющих веществ… Помимо неэффективного водопользования и трансграничной зависимости также наблюдается нарушение экологического состояния реки Сырдарья. В большом количестве наблюдаются такие загрязняющие вещества, как нефтепродукты, фенолы, азотистые, соединения с территории Узбекистана».
Знаете, чем закончились переговоры? Соседи пообещали взять ситуацию под контроль. Где-то частично взяли. Но в целом все осталось, как было. Потому что «своя рубашка ближе к телу». Узбекистану надо поддерживать своих сельхозпроизводителей, не оглядываясь на казахских.
В прошлом году Казахстан даже согласился за свой счет очистить русло Сырдарьи и местами восстановить дельту реки – она к 2040 году может потерять более половины своей мощи. Но соответствующих документов на этот счет в официальных органах я не нашел – ни по срокам, ни по финансам.
В январе этого года Казахстан и Узбекистан заявили, что подпишут новое соглашение о выработке нового механизма водно-энергетического сотрудничества.
В марте было сообщение, что Казахстан и Узбекистан договорились об установке счетчиков, которые позволят подсчитывать точный объем потребляемой воды обеими странами. Министр водных ресурсов РК Нуржан Нуржигитов тогда пояснил, что мы установим свои счетчики в Узбекистане. А узбеки – у нас. И «это позволит наблюдать за объемами потребляемой воды в онлайн-режиме».
Что сделано? Нет итоговой информации.
Провокация на государственном уровне или оправданный риск?
В одном интервью глава Сурхандарьинского управления гидрометрологии Узбекистана Рахматилла Пардаев еще в прошлом году заявил, что афганский канал может привести к катастрофическим последствиям. «Талибы строят «Коштепа» без бетонизации. В результате вода просачивается в землю. Сколько ее уходит – никто не знает. Не исключено, что в итоге это может вызвать изменение климата в регионе».
Попытки Ташкента в этом году договориться с Кабулом ни к чему не привели.
Справка «Каравана»
На исходе 2023 года президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев поручил перейти на аварийную систему экономии воды. И построить бетонные каналы и арыки во всех аграрных регионах.
Официальной информации, как было исполнено это поручение главы государства, я не нашел. Зато обнаружил вот что.
Первое. Узбекские фермеры (я нашел их интервью в Инете) жаловались, что воды из Амударьи стало поступать меньше. Почему они не стали внедрять капельное орошение? – Дорого!.. И завтра будет еще дороже. А послезавтра?
Второе. Правительство Узбекистана пообещало субсидировать фермерам строительство арыков и внедрение систем капельного орошения. Но не всем. Почему? Ну, это уже внутриузбекские загадки-шарады.
Министр водного хозяйства Узбекистана Шавкат Хамроев прошлой осенью отметил, что все пять центральноазиатских стран почти договорились о лимитах потребления воды из трансграничных рек. Приглашали и Афганистан подключиться к этому соглашению. Но талибы наотрез отказались подписывать документы.
Комментарий экономиста Азата Куанышева
«Тут нюанс: есть общепринятая мировая экономика, и есть шариатская. Это разные планеты. Там другие исчисления».
Понятно, что никто не может запретить афганцам решать свои водные проблемы своими методами. Таджикский эксперт по вопросам водопользования Хамиджон Арифов тогда же заявил, что «Афганистан имеет полное право брать столько воды, сколько ему нужно… Нужно накормить людей, отвлечь их от выращивания опиумного мака… Афганцам не до рассуждений об экологических последствиях. И они её возьмут. Хотим мы того или нет. Надо договариваться».
А на каких условиях?
И вот третье. Конец августа 2024-го. Новость: в Туркестанской области Казахстана узбекские предприниматели намерены развивать глубокую переработку хлопка и создать шелковый и текстильный кластеры. Эти культуры требуют много воды. Переработка – тоже. Но зачем узбекским бизнесменам конкуренты в Казахстане? Тем более, если им самим воды уже завтра не хватит?
Азат Куанышев:
«Странное решение. Возможно, соседи считают, что мы как-то сумеем выкрутиться? Отремонтируем каналы, построим водохранилища, обеспечим орошение? И они придут на все готовое? С другой стороны, это похоже на какую-то провокацию. Если узбеки не могут договориться с афганцами, то что нам достанется? Капли? В этой ситуации выживает сильнейший. В данном случае тот, кто у кого «затворки». Первая у Афганистана, вторая у Узбекистана. А формулу «Ничего личного, только бизнес» никто не отменял. Это первое.
Второе. В Афгане после всех войн из строя вышли все системы водоснабжения. Посевные площади сократились в три раза. Узбеки афганцам – не чужие по крови. Но, как говорится, проблемы индейцев шерифа не интересуют.
Третье. Любой консорциум предполагает хоть какой-то паритет участников. Водно-энергетический пока только на уровне предложения. Скорее всего, что-то станет понятнее в 2026-2027 годах, когда талибы запустят вторую очередь «Коштепы». Когда и узбеки, и мы начнем подсчитывать потери. Сейчас трудно что-то прогнозировать.
С другой стороны, мы можем повлиять на власти Афганистана своими инвестициями в строительство бетонированных каналов, чтобы снизить потери воды на той стороне. Да, это будет дорого. Но других вариантов я пока не вижу. Иначе придется платить по счетчику талибов. А с ними, как выяснилось, трудно договариваться».