Как это удалось и что можно перенять Казахстану – в интервью “КАРАВАНУ” рассказал украинский адвокат Александр ДРОЗДОВ.
– Александр Михайлович, на недавней международной конференции в Астане, где блестяще выступили и вы, один из ваших казахстанских коллег буквально заявил: розовощекие молодые судьи при зачитывании защитительной речи адвокатов ковыряются в ушах и разговаривают по телефону. На входе в суды и полицию у адвокатов изымают телефоны, ноутбуки, досматривают, чуть ли не в материалы заглядывают, что, вообще-то, прямо запрещено законом. А у вас с этим как ситуация обстоит?
– В Украине работает более 30 тысяч адвокатов, которых, как и наших коллег в Казахстане, незаконно задерживают, обыскивают, прослушивают. Однако любой обыск адвоката – это целое событие. По Закону “Об адвокатуре и адвокатской деятельности”, если идет речь о процессуальных действиях в отношении адвоката, об этом обязаны сообщать в региональный совет адвокатов, откуда приезжает представитель.
У нас на руках есть ответ Генпрокуратуры на обращение, подтверждающий, что по одному из обысков адвокатов открыто уголовное производство. Для нас это принципиальные вещи, и если до сегодняшнего дня пока не было ни одного привлеченного за нарушение прав адвоката нарушителя, то, наверное, можно говорить, что этому попустительствует государство.
Также для защиты прав адвокатов мы применяем международные инструменты – обращаемся в Европейский суд по правам человека, в ООН, Совет Европы, ОБСЕ, адвокатские институции CCA, ABA.
Но в целом ситуация с положением адвокатов меняется. Государство больше не вмешивается в лицензирование деятельности – прием в ряды адвокатуры осуществляется Национальной ассоциацией адвокатов. А 30 сентября 2016 года стало для украинских правозащитников определяющей датой – вступила в силу обновленная Конституция, статья 131-2 которой гарантирует независимость адвокатуры и предусматривает исключительное представительство адвокатами другого лица в суде, а также защиту от уголовного обвинения.
Адвокатская монополия (хотя я не люблю этот термин) будет внедряться поэтапно: с 1 января 2017 года планируется исключительное представительство адвокатами в Верховном суде и кассационных судах, годом позже – в апелляционных судах, с 2019 года – в местных судах.
Еще один важный момент, о котором мои коллеги сейчас предпочитают молчать, и, может, правильно делают: с 1 января 2020 года все органы местной исполнительной власти и местного самоуправления в судах тоже должны быть представлены только через адвокатов.
А вообще старт формированию независимой адвокатуры в Украине был дан в Законе “Об адвокатуре и адвокатской деятельности” 2012 года, где предусматривалось создание целой системы органов адвокатского самоуправления – без единого чиновника, депутата, судьи.
Кстати, отмечу еще один важный момент: обновленная осенью этого года Конституция предоставляет любому гражданину право на конституционную жалобу относительно признания соответствия Основному закону тех или иных законов.
– А что скажете по поводу гарантий безопасности адвокатов?
– Увы, они слишком общие и слабо реализуемы на практике. Наша позиция – усилить уголовную ответственность именно в сегменте защиты прав адвокатов, обеспечить безопасность. Мы сейчас обсуждаем вопрос, связанный со свободным ношением адвокатами оружия. Соответствующий проект закона уже поступил в парламент.
К сожалению, в Украине занятие высших адвокатских должностей – это больше политический момент: мы принимаем участие в обсуждении реформ, от имени Национальной ассоциации адвокатов подаем предложения в парламент касательно изменений законодательства. Это серьезная многоплановая работа, вместе с тем надо вести адвокатскую практику. Я, например, сейчас веду резонансные дела, представляя обвиняемых лиц по убийству мэра одного из городов и судей. То есть мы находимся на острие всевозможных событий, процессов, и нам нужны реальные гарантии безопасности.
– В любой семье не без паршивой овцы. Что скажете о профессиональной чистоплотности в вашей среде?
– Моя позиция, возможно, многим не понравится, но у меня существует презумпция добросовестности адвокатов. Если возникает ситуация, где адвокат себя якобы недобросовестно повел, я апеллирую к презумпции добропорядочности, она у нас, кстати, в правилах адвокатской этики закреплена. Вы считаете, что адвокат неправ? Докажите. Если речь идет о совершении адвокатом преступления – пожалуйста, в установленном законом порядке доказывайте, передавайте дело в суд. Более того, пока адвокат не уведомлен о статусе подозреваемого, никто не имеет права его обыскивать. Я убежден, что задержание и содержание адвокатов под стражей, когда нет видимых причин, это давление на правозащитников.
– Вы также заявляете о том, что бесплатную юридическую помощь не должны предоставлять госорганы.
– Оказание бесплатной правовой помощи должно быть под эгидой Национальной ассоциации адвокатов. Когда правозащитник прямо или опосредованно подчинен чиновнику, крайне проблематичным является реализация конституционного требования независимости адвокатов.
– С прошлого года казахстанские адвокаты, участвующие в резонансных делах, задали новый тренд: в соцсетях они частично выкладывают детали дел. Также публикуют свои мнения по делам коллег. У вас наблюдается такой тренд?
– Есть решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по делу 2015 года “Морис против Франции”. Адвокат жестко критиковал судью, в том числе в СМИ, в связи с непроцессуальным общением того с прокурором и задокументировал этот факт. В отношении адвоката открыли уголовное производство, дело прошло много инстанций, дошло до ЕСПЧ, который признал за адвокатом право критиковать те или иные действия судьи в СМИ, соответствующее статье 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но при двух условиях: дело имеет важный общественный резонанс – а это было именно такое дело, и адвокат предоставляет доказательства в свою пользу.
Однако это одна грань с точки зрения возможности предавать публичности недостатки судебных процессов. Есть еще понятие независимости судей, и оно обширно с точки зрения практики ЕСПЧ, сопряжено с внутренними и внешними факторами. Ну о каком независимом суде можно говорить, если под здание Дома правосудия приносят шины и поджигают?! Понятно, что в этом случае рассчитывать на правосудное решение не приходится.
АСТАНА