Плодовитый композитор Адиль Бестыбаев, еще живя в Казахстане, смог добиться признания как здесь, так и за границей. Первый его диск вышел в 1993 году в Австрии. Он назывался “Голос Азии” – как и само произведение, которое принесло Адилю, пожалуй, наибольшую известность.
Сейчас маэстро живет в Канаде и регулярно наведывается в Казахстан с тем, чтобы, как говорит он сам, “держать отчет” перед нашей публикой. Стало традиционным исполнение произведений Бестыбаева на фестивале “Концерты на Родине”. За его кулисами и состоялось это интервью.
Ванкувер стал домом
– Адиль, с 2006 года вы живете и работаете в Канаде. Чем там занимаетесь?
– Даю частные уроки (теория музыки, оркестровка, композиция, фортепиано), но главное – продолжаю творить. В этом году закончил симфонию “Жертвоприношение Тенгри”, которую презентую сейчас в Алматы. Пишу камерную музыку. Еще в 90-х годах я начал активно сочинять для духового оркестра и до сих пор постоянно пишу для этого состава. До отъезда в Канаду в Астане и Алматы прошли мои авторские концерты, состоящие полностью из духового репертуара. А в Ванкувере, где я сейчас живу, недавно прошла премьера произведения “Steppenwolf”. Это название несет разную смысловую нагрузку. Если знаете, “Steppenwolf” – “Степной волк” – это роман Германа Гессе. В Соединенных Штатах и Канаде очень популярна одноименная рок-группа. А кроме того, это и древнетюркский кочевнический тотем. Потому меня и заинтересовала такая тематика.
– Что представляет собой “Жертво-приношение Тенгри”?
– Это симфоническая версия памятника древнетюркской письменности Codex Cumanicus. Если сказать коротко, эта книга содержит христианские псалмы и молитвы на кыпчакском языке. Она является уникальным памятником истории, и я захотел через музыку рассказать сюжет, но не буквально, а образно. Давным-давно, когда ватиканские миссионеры пришли в Степь, они обнаружили людей, которые поклонялись единому богу и называли его Тенгри. Мне через свое произведение хотелось показать взаимосвязи Запада и Востока и передать духовные переживания наших предков в поисках истины.
К индейцам с теплотой
– В прошлом году вы представляли на “Концертах на Родине” свое произведение “Ниагара” для флейты, струнных и ударной установки. В ней можно было услышать элементы рок-музыки. То есть вы открыты и для таких неакадемических тенденций?
– Сейчас вообще понятие академической музыки довольно расплывчато. В Америке и Западной Европе постоянно происходит соединение разных жанров, так называемый фьюжн. И если изначально он воспринимался как слияние джаза и других стилей, то сейчас этот термин применим к самым разным смешениям. В Ванкувере даже существует мультинациональный оркестр, состоящий из музыкантов разных национальностей, где каждый играет на своем народном инструменте. Допустим, рядом с китаянкой играет на ситаре индус, на дутаре – иранец, и тут же сидят европейцы. А вместе у них получается нечто общее.
Я слушаю и люблю разную музыку – академическую, рок, джаз, этно, и все это использую в своих сочинениях, если это требуется по замыслу произведения. Я считаю, что этого не надо бояться.
– Кстати, насколько я помню, “Ниагару” вы посвятили коренным жителям Америки – индейцам.
– К индейцам у меня теплое отношение, потому что, и это уже доказанный факт, они когда-то давно перешли из Азии в Америку через Берингов пролив. Когда индейцы стучат в свои бубны и поют спиритические песни, меня это трогает. Есть ощущение, что корни у наших культур – индейской и казахской – были общими. Можно даже услышать, как по звучанию их язык похож на тюркскую речь. Во всяком случае, на алтайскую языковую группу. Если вы обратили внимание, индейцы также используют в музыке пентатонный лад, который распространен в Китае, Японии и других странах. И потому при создании “Ниагары” были определенные трудности с тем, чтобы не начать сочинять в манере Юго-Восточной Азии. Эта пьеса – как благодарность стране, которая меня приняла. Называется она “Ниагара” потому, что Ниагарский водопад был первым местом, где я оказался, приехав в Канаду. Свои первые впечатления я передал через музыку.
Авангард для народа
– Вы – казахстанский композитор, насколько вам удается представлять за рубежом свое творчество? Все-таки там и публика другая, и менталитет, и прочее.
– Канадская публика очень интересная, потому что это мультикультурная страна, там вы можете встретить людей из любой точки мира. Политика Канады в сфере развития культуры направлена на то, чтобы поддерживать самые разные культурные группы, в отличие от США, где определенная американская культура уже сформировалась. Канада именно тем и хороша, что там есть место всему. Поэтому, я думаю, для публики там, как и в любой стране, где развивается академическая музыка, интересно творчество, которое имеет этнические корни и отличается своеобразием.
– Есть какие-то коллективы, с которыми вы сотрудничаете там?
– Я сотрудничаю с духовым оркестром, которым руководит дирижер Марк Кромптон, он является членом Всемирной ассоциации симфонических оркестров и ансамблей (WASBE) и представляет там Канаду.
Также я познакомился с дирижером мультинационального оркестра, о котором уже упоминал. Он просит, чтобы я написал что-нибудь для его коллектива. Но я, естественно, хотел бы привнести что-то казахское. Пока это сложно, потому что нужно найти в Канаде наших людей, которые могли бы играть в оркестре.
– Кстати, для казахских народных инструментов что-то пишете?
– Да, у меня были сочинения для “Отрар Сазы” и для оркестра им. Курмангазы. Но они были написаны в традиционной манере, в которой обычно играют эти коллективы. Хотя мне хотелось бы написать для народного оркестра что-то авангардное. То есть переосмыслить вообще понятие народного оркестра. По сути, исторически у казахов не было ансамблевой игры, и то, что люди стали играть вместе, это уже не является фольклором. Скорее это сфера академической музыки, когда собирается коллектив, записываются нотные партии для каждого инструмента. И раз все идет по такому пути, мне интересно было создать что-то новое, используя современное оркестровое письмо.
Фильтруя мусор
– В Казахстане немного композиторов, способных писать и традиционные, и по-настоящему современные произведения. Как вы пришли к этому?
– Я стараюсь переосмыслить всю лучшую в моем понимании музыкальную информацию и, используя личный опыт, писать музыку так, как это мне нравится. Чтобы отразить современный мир в музыке, композитор не должен ограничивать себя. Если нужно написать что-то историческое, я думаю, это можно решить современными выразительными средствами, соединяя с этноархаикой. Конечно, я готов воспринимать не всю музыку, которая сейчас появляется. Мусор я фильтрую.
– Что вы имеете в виду под “мусором”?
– Например, псевдофольклор, который на самом деле не имеет ничего общего с народной традицией. По сути, это банальные эстрадные песни, исполняемые под домбру. Ну и, конечно, мусором я называю попсу, заполонившую наш эфир. Там нет смысла ни в тексте, ни в самой музыке. И меня, как музыканта, это раздражает.
Если я, допустим, слушаю рок, то это должен быть преимущественно классический рок. Если джаз – то только в исполнении признанных мастеров. Кстати, живя в Ванкувере, я имею возможность слушать все это вживую: Стиви Уандер, Дайана Кролл, Нора Джонс или же классические концерты Спивакова и Гергиева. Конечно, я от души желаю иметь такую возможность и казахстанцам.
Главная канадская проблема
– То есть Канада стала для вас источником вдохновения?
– Да, конечно. Потому что это, прежде всего, очень красивая страна. К тому же экологически она очень чистая. Там удается находить гармонию между современной жизнью и природой. Можно жить в мегаполисе и встречать белок, чаек, уток, гусей. А если отъехать подальше – то и медведей, и оленей.
Вначале меня, конечно, удивляло такое соседство. А сейчас это просто радует, и мне там дышится широко. Я не хочу сказать, что отказываюсь от родины. Здесь тоже очень своеобразная природа.
– А стоило ли тогда уезжать из Казахстана, чтобы лишь изредка представлять здесь свои произведения?
– Я считаю это нормальным. Когда артисты отправляются за рубеж, это одна из возможностей приобщиться к мировому опыту и использовать его на родине. Тем более сейчас мы едем за границу не как какие-нибудь беженцы или идеологические враги, как это было во времена Советского Союза. Учась, живя и работая в разных странах, мы популяризируем там свою культуру. Через нас люди повсюду узнают больше о Казахстане и видят, что это не закрытая страна.
– Можно ли сказать, что вы уже освоились в Канаде?
– Да. Мы сейчас тесно общаемся с несколькими казахскими семьями. Ходим друг к другу в гости, отмечаем дни рождения, Новый год.
– А как там с казы дела? Готовите?
– Вот с кониной в Канаде проблема. Но ребята обещали найти, пока мы будем в Алматы.
Артем КРЫЛОВ, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)