Кызылорда – город уникальный. Начинался он с маленького поселения на Сырдарье, носившего название Камыскала. На его месте Омар-ханом, правителем Кокандского ханства, в 1818 году была заложена крепость Ак-Мечеть как северо-западный форпост ханства.
28 июля 1853 года крепость, обороняемая кокандцами во главе с Якуб-беком, была взята штурмом русскими войсками под командованием генерала Василия Алексеевича Перовского и переименована в форт Перовский.
С 1867 года это уже уездный город Перовск Сырдарьинской области. Здесь были открыты начальные школы, начали работать кирпичный завод, ветряные мельницы, мастерские, лавки. А после сдачи в эксплуатацию железной дороги Оренбург–Ташкент в 1905 году в городе построены здание вокзала и депо.
30 октября 1917 года в Перовске была установлена власть Советов. В 1925 году город переименован в Кзыл-Орду, из Оренбурга сюда перенесли столицу Казахской Автономной республики в составе РСФСР, в 1929 году столицу перенесли в Алма-Ату. Сейчас город называется Кызылорда, это областной центр Казахстана.
От старинного Перовска в современной Кызылорде мало что осталось. Несколько кирпичных домов, построенных так крепко, что еще лет 100 простоят, Свято-Казанский храм иконы Божией Матери, камень в основание которой заложил сам генерал Перовский, архитектура железнодорожного вокзала. Но в государственном архиве и библиотеках сохранилась масса материалов о жизни города того времени – от фотографий до газет и журналов. Кладезь истории и культуры. И стоит несколько дней провести в библиотечных отделах редких изданий, чтобы окунуться в прошлое.
Жизнь в уезде – как неспешная река
Жизнь уездного города Перовска с момента окончания в 1905 году прокладки железной дороги Оренбург–Ташкент, открытия здесь узловой станции и до революции текла неторопливо.
Арены мировой войны далеко, полковник Никольский, начальник Перовского уезда, порядок в городе поддерживает изрядный, рота полковника Алексеева находится в старой крепости или стоит “в лагерях” у канала Саркырама.
Летом светские дамы, круг которых совсем невелик, все жены чиновников да офицеров, к лагерям приходят специально – посмотреть на муштровку солдат, чтобы после, прогуливаясь в городском саду меж деревьев тутовника, закатывая глаза, шептать: “Как же всё это одинаково и надоедливо… Скука…”.
Можно еще сходить для развлечения в городскую баню, не слишком преследуя целью мытье, а чтобы на моды посмотреть. Те дамы, что приехали позже, не за супругами-офицерами, а к мужьям и женихам, подвизавшимся на чиновничьей службе, на почтамте и железной дороге, привезли с собой нижние юбки сборные, шнурованные корсеты гладкие да панталоны совсем без кружев внизу. Такие можно заказать портнихам и в Перовске, только сначала у торговцев-сартов нужно добыть крепкой ткани по сходной цене. А еще хорошо сходить в аптеку Шелля и любезному немцу на глиняной наряженной кукле показать, где у тебя болит. И аптекарь даст капель ландышевых, покачав при этом головой: “Всё это, милейшая, у вас от тоски…”.
А как не быть тоске, когда живешь от родимых мест далеко, а здесь летом духота такая, что у чигиря, деревянного колеса водяного, которое подает в арыки воду на полив виноградников и деревьев, в воздухе стоит радуга, а зимой лютуют морозы, от которых трескается в иных местах земля, и почти совсем нет снега. И на почтамте так редко заказывают господа журналы, последние страницы которых зачитываются дамами до дыр. И оркестр в городском саду играет нечасто, лишь в погожие дни.
Железнодорожный вокзал
Журнал – как окно в белый свет
Так что же таилось на последних страницах русских журналов начала прошлого века, зачитываемых дамочками до дыр? Журналов, похожих на современные книги, в твердых переплетах, с содержанием на 300 страниц. Немногие знают, что такие в современной Кызылорде можно почитать в научно-технической библиотеке местного госуниверситета. Там в книжном фонде есть такие редкости, что можно только дивиться.
Да вот, кстати, знаменитый “Вестник Европы”. За октябрь 1914 года. Тот самый, где вышли непонятные стихи Ады Чумаченко, снесшие головы озабоченным юнцам, и новелла Дживелегова “Граф Кастильоне”.
Или еще номер. За май 1915-го. С очерком Максима Горького “Пожар” и “Воспоминаниями о Сеченове” Ильи Мечникова. Неужели нашим дамам был так надобен Мечников? Нет, конечно. С русскими журналами, литературными и научными, изредка приходила в маленький Перовск реклама. Объявления, утолявшие житейское любопытство грамотных горожан.
“Вы знаете, конечно, что рябиновая настойка – излюбленный напиток русской публики”, – утверждает реклама от одного фабриканта и заводчика, помещенная в приложении к “Неделе вестника знания”. И тут же она соблазняет откушать водочки, так как именно рябиновая настойка якобы хороша для желудка и пищеварения.
А вот в Перовске кто-то придумал настоять водочку на степном растении жусане.
Светлые его метелки в иных местах растут так густо, что вся степь кажется покрытой бархатным сизым ковром. Жусан, настоянный на водке, оказался сущим одеколоном, и Ядвига Януарьевна, жена гарнизонного врача Минкуса, быстро приучила перовских девиц протирать этой настойкой шею, перед тем как выходить на прогулки. “Дабы не было конфуза, а были чистота и амбре”.
А в журнале “Охота” некто Василий Васильевич Ганн, владелец имения Кобеляки в Полтавской губернии, объявил о продаже “трех смычков гончих собак” породы чистокровных арлекинов. Бог мой, представьте, сколько споров долгими январскими вечерами вызывало среди господ офицеров это коммерческое объявление! Ведь многие господа только здесь, в Перовске, и смогли позволить себе обзавестись охотничьим псом, и никаким не чистокровным арлекином, а породы тазы. Местные жители легко уступали такого щенка в обмен на синее мыло и мануфактуру. И поджарые тазы с острыми мордами в охоте на лис оказались незаменимыми.
Дамское общество судачило не один день о “специальной материи для мебели”. Ибо “Вестник Европы”, тот самый – со стихами Ады Чумаченко и Бориса Садовского, обещал бесплатный каталог шикарных материй доставить по почте. Каталог пришел в Перовск, несмотря на то, что в московской конторе поставщиков материи, скорее всего, очень удивились бы географии заказа. Но тканей по нему никто так и не заказал. Мебелью обходились местные жители самой скудной, сделанной кустарями в переулке мастеровых. Ведь никто из приезжих господ не собирался задерживаться здесь надолго.
Казармы
Гордость и предубеждения
Увы, располагает нашим временем только Бог. И сейчас в домах кызылординцев можно встретить те самые пузатые комоды и рамы для картин, круглые садовые столы и манерные, с витыми ножками табуреты, что создавали мастеровые по женским эскизам 100 с лишним лет назад. Сотни русских семей тогда осели в городе навсегда. И нашли здесь судьбу.
В городском саду Перовска стояла афишная тумба. Но использовали ее не для афиш – не было в городе театра, и благотворительные вечера устраивались нечасто.
На тумбу клеили рекламные прожекты, иногда даже цветные. И рассматривая сохранившиеся в архивах их фотокопии, невольно сравнивая нынешнюю рекламу со старинной, признаешь: купеческое достоинство, гордость былых торговых домов звучали в каждой рекламной строке.
Хотя Брокгауз и Ефрон предупреждали читателя о том, что “реклама – это объявление о продаваемых товарах или предлагаемых услугах, с целью привлечь потребителей расхваливанием, часто преувеличенным, качества товара”, особой фальши в старинной рекламе не было. Сдержанное достоинство фирмы, простое предложение купить товар, скромный рисунок, лишенный моветонов. По старинным чертежам воссоздали здание Центрального исполнительного комитета Компартии КазССР в Кызылорде
Кстати, споров, рекламировать ли папиросы, в начале прошлого века не существовало. Господа в Перовске предпочитали папиросы “Седой генерал”, на этот сорт была особая мода. Из тех папирос, что попроще, предпочитали “Пушку” торгового дома Отто Демпке, дамы выписывали крымские папиросы “Нарзан”, но чаще всего в уездный город доставлялись в деревянных коробках гильзы. Бумажные гильзы для набивания табака. Ну и пахучий прессованный табак в фунтовых пачках.
Над чем тайно вздыхали дамы, так это над тем, что в рекламе белья оно как таковое изображалось крайне редко.
Всё на словах. Очень редко в журналах случалась иллюстрированная реклама корсетов от Бассара, большинству же фабрикантов белья приходилось верить на слово.
А какой красочный плакат был наклеен в простенке между окнами здания, которое занимала компания по производству швейных машин! Эта фирма и до сих пор процветает по всему миру.
С плаката улыбалась всем барышня в кокошнике – красавица-швея за швейной машинкой с ножным приводом. Только край ступни показал художник. Самый край прелестной ступни, чтобы акцентировать удобства ножного привода. Однако и это однажды возмутило местное благотворительное общество, дамы из которого были строги. Правда, пошумели и перестали, и плакат этот провисел на стене, пока не выцвел.
Кызылорда