В квартире Даны Шаяхмет, руководителя общественного фонда “ТОБЕ”, разворачивается большая политическая работа. На кухне аналитический центр, в комнате с компьютерами приемная, конференц-зал, аудитория – в общем, всё, что должно быть у общественного фонда, взвалившего на себя решение проблем молодежи Казахстана. Похоже, здесь же придется разместить и культурно-досуговые центры, организацию которых Дана пытается пробить уже несколько лет, но пока – тщетно. Ни в чиновничьих кабинетах, ни в сети библиотек, где потенциально могли бы найти площадь для создания таких центров, ее не поддержали. Сказали – места нет. Но она не сдается, проводит исследования, мониторит настроение студентов, знает, чем они недовольны, что может их вдохновить на объединение и решение проблем. Но эти ценные данные остаются почему-то не больно востребованными.
Где “выстрелит” студенческая волна?
Отношение к молодежной политике у нас стоит на десятом месте. А ведь именно эта армия гражданского общества является одной из самых активных. Не только у нас. Во всем мире. Руками студентов строили промышленные гиганты Союза, возделывали целину в наших степях и вершили революции во Франции. Примеров много. Есть и не очень позитивные. Когда студенческую среду использовали в своих целях определенные группы лиц.
В Казахстане зарегистрировано более 25 тысяч молодежных организаций, различных общественных фондов, НПО, но фактически действуют из них лишь десятки. Что делают остальные? Они существуют, но где-то там, за бортом. Какую работу они проводят? Вопросов очень много.
– Много организаций сейчас не выдерживают и закрываются. Некоторые имеют только имя, печать, но реальной деятельности нет, – говорит руководитель молодежного движения “Болашак” Даурен БАБАМУРАТОВ. – У них элементарно нет офисов, работать сложно. Было бы хорошо, если бы любая молодежная организация могла бы претендовать хотя бы на небольшой офис в 20 квадратных метров с компьютером. Как раньше был Дом демократии или у комсомольцев Дом молодежи и другие объекты. Это было бы сильной помощью. Надо понимать: эта среда – краеугольный камень всего, что происходит в обществе, молодежь, как пластилин. К своим 30 годам я это понял, так как нахожусь внутри самой системы. Со студенчеством нужно работать. Стратегические вопросы часто остаются за бортом, а в итоге мы получаем, что у нас мало организованной молодежи, голос студенчества не слышен. Сегодня они не могут высказаться, а завтра это может выстрелить, и неизвестно как…
Кто платит, тот и танцует
Если не будешь кормить своих политологов, их будут кормить другие. Есть такая современная поговорка, которая применима и к общественным организациям.
Структура финансирования молодежного сектора такова: есть у нас организации, которые поддерживаются государством, есть те, кто пытается выживать своими силами, ищут спонсоров среди местных бизнесменов, есть те, кто живет за счет зарубежных грантов. Над какими проектами они работают? Чем занимаются – неизвестно. Я дозвонилась Бахытжан Торегожиной, которая возглавляла общественный фонд “Ар. Рух. Хак”. Они существовали за счет зарубежных грантов. Но она только коротко сообщила, что финансирование прекращено и работа приостановлена.
Вопрос финансирования и условий – самый болезненный. Но надо понимать, что, если мы его не задаем, это не значит, что проблем нет или они не существуют.
– Молодежная политика есть всегда, помните дворовые группировки в 90-х, когда ходили стенка на стенку? Это тоже молодежная политика, но вот в такой форме, – говорит Дана Шаяхмет. – Еще один феномен, у нас любят заниматься благополучной молодежью в интеллектуальных школах. А им это не нужно. Я езжу в Алматинскую область и вижу: именно там надо проводить работу. Там нужны знания и поддержка, потому что родители не смогут отправить их учиться за границу.
Была у нас такая организация – “Лидер XXI века”, я помню, они организовывали какие-то интеллектуальные викторины, занимались дополнительным образованием молодежи. Но достаточно мощная организация тоже закрылась. Они арендовали офис, комнатку в 20 квадратных метров, а потом и этого не стало…
На фоне всех этих стенаний о нехватке квадратных метров для молодежной политики мне вспоминается, как на широкую ногу работали в далеком прошлом комсомольские организации. Можно по разному относиться к тому периоду, называть его совком, а всех, кто пытается его вспомнить, сразу же называть “ватниками”. Но они очень успешно проводили работу, благодаря созданным условиям у них была большая собственность, и, как говорят сами молодые активисты сегодня, сидеть “на кортах перед районными акиматами, чтобы получить хотя бы 10 квадратных метров для офиса”, им уж точно не приходилось.
В разговоре с лидерами молодежных организаций мы попытались припомнить: а что было в списках “активов комсомола”? И главное, куда всё делось. Ведь этого добра хватило бы, чтобы разместить все общественные организации сегодня и решить проблему с нехваткой офисов. Как-то один знакомый сказал мне: дескать, мы живем сейчас во времена “срывания масок”, и немудрено, если сегодня начнут всплывать факты из прошлого, которые долгое время считались “забытыми”…
Куда делись квадратные метры партии?
Кажется, что комсомольские истории – это дела давно минувших дней. Но на самом деле бывшие комсомольцы сегодня фигурируют на политическом олимпе, многие из них стали успешны в бизнесе. Перечислять имена можно долго. Сама же организация не испарилась в момент распада Союза, а была преобразована в новое объединение. Так, 25 декабря 1991 года появился правопреемник, которому досталась собственность – общественная организация “Союз молодежи Казахстана”. С вопросом, что было в собственности “комсомольцев”, мы обратились к первому секретарю Союза молодежи Казахстана Бахыту АДАМСОПИЕВУ. Он занимал эту должность в конце 90-х.
– У общественного объединения “Союз молодежи Казахстана”, правопреемника Центрального комитета Ленинского Коммунистического Союза Молодежи Казахстана, в собственности были 6,7 процента от доли бывшего ВЛКСМ. Доля эта высчитывалась согласно количеству членов ВЛКСМ от Казахской ССР. Была создана коммерческая структура “Содружество-91”, руководитель – г-н Палайда. Им перешло 100 процентов собственности, и они передали долю Казахстану. Что было в этих 6,7 процента? Бывшая школа ВЛКСМ – сейчас это Институт молодежи. Я там был, и могу сказать, что наш городок КазНУ в разы меньше, это огромный комплекс. Также была доля в гостиницах “Орленок”, “Юность”, в здании ВЛКСМ в пяти минутах ходьбы от Красной площади. Это то, что я сам видел.
В Казахстане, тогда еще в городе Алма-Ате, тоже было много собственности.
– В Алма-Ате – офисное здание Союза молодежи по адресу Абая – Ауэзова, это помещение в 3 тысячи квадратных метров. Гостиница “Молодежная”, бывшее общежитие. Сначала там проживали комсомольцы, потом сдавались в аренду комнаты, и на эти деньги проводились мероприятия, которые организовывал Союз молодежи Казахстана. Кроме того, было кафе “Перекресток” в здании Союза молодежи, на Гагарина – Тимирязева были кафе и магазин “Максат”. Это те объекты, которые у меня на слуху, – сообщил Бахыт Адамсопиев.
“Гюльчатай”, открой личико?
Кто сегодня является владельцем всей этой собственности? Немудрено, что она была перепродана несколько раз. Но кто приложил к этому руку и на каких таких законных основаниях? Мы решили проехаться по некоторым адресам.
На месте кафе и магазина “Максат” сейчас действует точка общественного питания под колоритным названием “Гюльчатай”. Мы зашли, кормят вкусно, но о хозяине говорить нам отказались. Коммерческая собственность – имеют право.
Дальше мы отправились в бывшее общежитие “Молодежное”. Сегодня там располагается гостиница “РИЧ”, в переводе с английского значит “богатый”. Но, возможно, что новые хозяева вкладывали совсем иной смысл. Бюджетная уютная гостиница почти пустует. 80 номеров, ремонт, вокруг хлопочет персонал. Кто-то даже помнит, что здесь были номера известных комсомольцев, дескать, на втором этаже проживал молодой Имангали Тасмагамбетов, когда приезжал в Алматы. Но это уже легенды… Сегодня размещение стоит от 3 до 6 тысяч тенге. Дали телефон директора, но на вопросы, когда и как была куплена гостиница, он ответить не смог, обещал, что нам перезвонит сам хозяин. Звонка мы пока не дождались.
Поэтому, чтобы разобраться в этой истории, мы обратились в Генеральную прокуратуру с официальным письмом – там вопросы и по имуществу комсомольцев в России, а также в Алматы. Параллельно сделали запрос в министерство юстиции РФ: интересно, что там с 6,7 процента?
Надеемся, что в ближайшее время мы получим ответы, о чем сразу же сообщим в газете. Возможно, свою принципиальную точку зрения по этому вопросу захотят высказать и бывшие известные комсомольцы.