Даулпаз пошел не тот
Газиза Габдрахимова – один из ярких пропагандистов отечественного музыкального наследия. Благодаря организованному ею этно-фьюжн-проекту Magic of Nomads казахскую музыку услышали во многих странах мира. Именно этот коллектив первым из отечественных записал альбом на прославленной английской студии Abbey Road.
Алматинский музей народных инструментов имени Ыхласа находится в парке им. 28 гвардейцев-панфиловцев в вековом деревянном здании, ранее называвшемся Домом офицерского собрания. Первым делом мы осмотрели экспозицию казахских инструментов (в другой части музея представлены инструменты народов мира). Начинается она с самых древних образцов – ударных и шумовых. Это дабылы разных размеров, даулпазы (что-то вроде литавр), асатаяк.
– Видите, здесь кожа? – спрашивает кобызистка. – Нынешним мастерам сложно с ней обращаться. Видно, были какие-то особые секреты, как ее обрабатывать. Сейчас так не могут. Я видела пару вариантов даулпазов, очень неудачные. Звучат, как пластмасса из магазина “Детский мир”.
– В Magic of Nomads и так уже звучит различная перкуссия. Зачем еще?
– Честно говоря, мне не нравится, что у себя на родине мы выступаем нечасто. Есть закрытые корпоративы, но для массовой публики мы играем только раз в год на джазовом фестивале. Поэтому появилась идея сделать большой концерт. Это будет сказочный мюзикл, нон-стоп. Для осуществления этого проекта нужны еще инструменты, с особым колоритом.
Слово есть – инструмента нет
…Переходим в зал с различными видами кобыза. Об инструменте, которому Газиза посвятила большую часть жизни, ей есть что поведать. Пытаюсь завязать разговор.
– Аналоги домбры я видел у других народов, но что-то похожее на кобыз не припомню…
– У киргизов есть похожий инструмент.
– Комуз?
– Нет, комуз – это что-то вроде нашей домбры, только трехструнный и короткий. А инструмент типа нашего кобыза – кыяк. Но такого инструмента, как кобыз, нет ни у кого. Он единственный из всех тюркских, сохранившийся в оригинале. Не изменился ни по звучанию, ни по корпусу, ни по методу игры. Другие народы играют на своих инструментах подушечками пальцев, как на скрипке. На кобызе же – ногтями и струны к грифу не прижимают.
…Существует несколько видов кобыза: кыл-кобыз, более крупный – нар-кобыз. Газиза играет на жез-кобызе – современной интерпретации инструмента. На нем стоят металлические скрипичные струны – их четыре, а не две. Такой экземпляр появился благодаря Ахмету Жубанову, который, собирая первый оркестр казахских народных инструментов, буквально создавал нужные ему образцы.
Еще перед началом экскурсии Газиза сказала, что давно хочет увидеть древний инструмент – сазген. Все постоянно о нем упоминают, но никто из ее знакомых, даже этнографы, не знают, как он выглядит. И вот в зале музея она находит экспонат с таким названием. Чуда не произошло, это не оригинальный сазген, а лишь версия того, как он мог бы выглядеть:
– Как мне объяснял старый мастер, который занимался первыми экспериментами с Жубановым, “сазген” можно перевести как “мелодичные струны”. От слов “саз” – “мелодия” и “ген” – “струны”. Мелодичными они становятся за счет того, что там что-то резонирует. Возможно, струны проходили под грифом. Но никто не может сказать, как было на самом деле.
Дырочка в правом боку
Заходим в зал, где представлены домбры. Считается, что этот инструмент у казахов получил особое развитие. Какие только вариации мы не встретили. Например, пятиструнная домбра и даже двухсторонняя домбра. Газиза комментирует последний экспонат:
– Вероятно, струны спереди и сзади натянули для того, чтобы можно было быстро поменять строй инструмента, не перенастраивая его. Достаточно просто перевернуть домбру.
Затем мы подошли к стеллажам с инструментами знаменитостей. От одной мысли, что на них играли Курмангазы, Дина Нурпеисова или сам Абай, стало не по себе.
– Что-то не верится! – говорю я. – Это инструмент Быржан-сала, сделан в 1885 году. Как все они отличаются от современных! Вот тут какая-то дырочка сбоку.
Действительно среди дюжины раритетов лишь один был похож на привычную нам домбру грушевидной формы. А то, что я назвал “дырочкой сбоку”, как объяснила Газиза, – резонансное отверстие, которое у современной домбры спереди корпуса. А вот у домбры Абая, например, отверстий сразу десять, и они достаточно мелкие. Сам же инструмент имеет форму лопатки, короткий гриф и три струны.
P. S. Разглядывая сотни экспонатов, привезенных со всех концов страны, и обсуждая их происхождение, мы провели в музее около двух часов. И все это время не могли понять, почему же в залах, где выставлены столь уникальные экземпляры (фактически это национальное достояние!), было так холодно. Никто из посетителей даже не думал снимать шубы и куртки – уж не до этикета, когда изо рта идет пар.