Под ее началом Казахская национальная консерватория имени Курмангазы. Жания – волевая, целеустремленная и всегда в форме. Кто-то скажет “Наполеон в юбке”. И в смысле ее неутомимой и разносторонней деятельности будет прав в этой оценке. Порой за ее общественной, административной, организационной работой люди могут забыть, что она прежде всего Художник. Но этого не забывает она.
Классика всюду – в столовой, коридорах, туалетах
– Консерватория известна своими продвинутыми инициативами. Но что, например, у меня никогда бы не ассоциировалось с музыкальным вузом, так это запуск цифровой радиостанции.
– Несколько лет я вынашивала идею создания классического радио. Я много ездила, была в Англии, Франции, Германии, разговаривала с экспертами, чтобы самой понять, что это такое. За последние два года мы смогли установить оборудование. Сейчас радио уже функционирует.
– Вы довольны тем, как осуществляется “радиофикация” консерватории?
– Эфир ведется с 9 утра до 11 вечера, он постоянно обновляется. Если два месяца назад в нашей фонотеке было 2600 часов музыки, то сейчас, наверное, 5000 часов. Активно оцифровываем казахскую музыку. Радио постоянно звучит в коридорах консерватории, рекреациях, столовой, туалетных комнатах и даже на улице. Больше всего мне нравится, что люди, проходя мимо здания, даже оборачиваются, мол, что здесь звучит? И это хорошо. Мне кажется, это привлекает к консерватории дополнительное внимание.
В Казахстане, как правило, вещают аналоговые радио. У нас же цифровое, и потому мы имеем возможность выхода на спутники вещания на всю страну. Чтобы принимать этот сигнал, все желающие могут купить недорогой комплект: тюнер, тарелку, переходник.
– Одна из ваших новинок – это образование в сфере арт-менеджмента.
– Это необходимость. Талантов в Казахстане полным полно, а менеджеров нет. Даже мы, люди, известные в области классического искусства, обходимся без агентов и все делаем сами.
Что хочет женщина?
– Вы думаете, женское это дело – быть руководителем?
– Только сегодня утром говорила мужу: “Да никакой я не руководитель, я больше творческий человек”. Мне хочется играть, записывать произведения, выступать с оркестрами, заниматься учениками… Я никогда не была никакой активисткой. Уж так сложилось, что за мной целый коллектив, за который я должна отвечать. Ну можно это бросить. А что потом? Через три дня ты начнешь замечать, как то, во что ты вложил столько усилий, пошло в другую сторону.
Конечно, хочется больше концертировать, записываться, что-то после себя оставить… Но на этой работе я больше отвечаю за других, нежели за себя. Вот спросите, есть у меня свой собственный сайт? Нет. Сейчас впервые выпустила семь DVD с концертами за десять лет работы. Вся эта административная работа невероятно неблагодарная. Но она, конечно, нужна.
– Что помогает держать удар?
– Мне помогает то, что все-таки есть успехи. Если бы не было каких-то подвижек, давно бы ушла. Я знаю, что сейчас я могу многое сделать. Раньше я проверяла, могу или не могу. А сейчас точно знаю, что могу. Но теперь этого надо хотеть, сильно хотеть. Но уже не очень хочется…
– Вы музыкант, ректор… А находите ли время на маникюр? Отращиваете ли ногти?
– Я максимум отращивала их на миллиметр. Ногти мешают, когда играешь. Хочется, конечно, отрастить. Это вроде красиво. Но садишься заниматься, и они стучат.
Мне иногда подруги говорят: “Жаня, ты наша гордость, ты должна быть все время красивой”. А сколько времени на это уходит?! У меня просто нет возможности лишний раз пойти куда-то. Если я хожу на фитнес, то это в 7 утра. Я VIP-клиент одного клуба. Никто из випов, кроме меня, не ходит туда в такую рань. Три раза в неделю я в зале.
Российский национальный оркестр – это бренд
– На чем сейчас сконцентрированы ваши мысли?
– На выступлении с Российским национальным оркестром, которое пройдет через несколько дней. В рамках фестиваля “Дипломатия звезд” я буду играть второй фортепианный концерт Брамса. Это вершина фортепианной музыки, и не так много в мире музыкантов, которые играют этот концерт. Потому что он сложен.
– Не боитесь быть непонятой?
– Нужно сказать, что это не та музыка, которая сейчас в основном звучит. Если мы говорим о классике, то это, как правило, адаптированная, облегченная, развлекательная, приятная и праздничная музыка. И я не против нее. Она ступенька к тому, чтобы войти в мир классики. Но когда я себя спрашиваю, что хочу играть, то ставлю себе второй концерт Брамса, или третий Рахманинова, или еще какие-нибудь сложные программы, которые будут импульсом к тому, чтобы вышла творческая энергия.
Потому что играть что-то простое и облегченное в угоду сегодняшним вкусам публики, наверное, нужно было, если бы я занималась коммерческой деятельностью, если бы мне нужно было продавать диски. Но если спросить меня, как художника, что мне хочется для души и творчества, то я выбираю второй концерт Брамса. Ведь это прежде всего Великий дух, это палитра большого культурного пласта человечества.
– К тому же выступление с Российским национальным оркестром – это не рядовое событие?
– Да, кроме того, что меня интересует сам этот концерт, еще важно, что исполнять его я буду с Российским национальным оркестром – коллективом высочайшего уровня. В этом произведении нет такого, что главенствует солист, а оркестр где-то на заднем фоне. Здесь они идут вместе. Но тут я спокойна, я уже выступала несколько раз с РНО. Российский национальный оркестр – это бренд.
– А как вы ответите тем, кто считает, что многие не любят классику?
– Смотря как играть! Если ты играешь хорошо, то все любят.
Кто последний?
– Но вам не кажется, что искусство уже не может быть так сильно востребовано, как хотелось бы?
– Да, существует такая проблема, когда есть шикарный артист, но частые его концерты не нужны публике. Вот и знаменитый профессор Крайнев, легенда музыкального искусства России, последние годы работающий в Германии, говорит: “Я воспитываю высококлассных безработных”.
– Не обидно?
– А что делать? Тот же Крайнев не может делать из них нефтяников. И главное, люди продолжают любить музыкальную профессию. Сейчас много молодежи, которая понимает, что она не будет зарабатывать, но ее притягивает игра на фортепиано. Хотя наблюдается и другая тенденция. Например, в Европе 80% студентов – это китайцы, корейцы, японцы и русские. Потому что напряженно трудиться, играть сложные произведения сами европейцы уже не хотят, тем более за копейки. То есть это неоднозначный процесс. И зная весь этот контекст, очень трудно сохранять крепость духа. Вот и думаю, неужели я последняя, кто в этой стране играет для публики концерт Брамса…
Артем КРЫЛОВ, Николай ПОСТНИКОВ (фото)