За этими и другими впечатлениями опытный путешественник, фильммейкер из Алматы Максим ЛЕВИТИН отправился в Восточный Казахстан. По его словам, здесь есть всё для развития приключенческого туризма – мирового тренда последних лет. Подробностями своей одиссеи он поделился с “КАРАВАНОМ”.
Максим Левитин побывал в Китае, Монголии, Иране, Вьетнаме, Индонезии, Германии, Чехии, США, бывших союзных республиках, выбирая для знакомства самые неизведанные уголки природы или, напротив, популярные туристические направления. Например, сплавлялся по реке на байдарках из Китая до России, преодолел более 1 000 километров. Объездил многие регионы Казахстана и о самых красивых природных локациях рассказывал в своих фильмах.
Мы поедем, мы помчимся на собаках утром ранним
На этот раз его путь лежал в город Риддер, что на востоке страны. Точкой отправления в настоящую тайгу стало поселье Черная Уба. Зимой сюда приезжают искатели тишины, живописных пейзажей, охотники, весной и летом – бердвотчеры, рыбаки, сплавщики, фотолюбители. Когда-то в этих краях мыли золото, ставили пасеки…
Жители поселья, властелины дикого края, Евгений СИДЕЛЬНИКОВ с супругой Натальей, рассказали путешественнику немало историй о встречах с медведями, а они происходят регулярно, другими дикими животными.
– В дикий край я отправился снимать передачу о соболином промысле, вместе с участниками экспедиции – Вадимом и Дилярой Виноградовыми. Мало кто знает, что на востоке Казахстана есть участок сибирской тайги – Южная Сибирь, наш Алтай, где охотники-промысловики живут так, как жили 100–200 лет назад, – рассказывает путешественник. – Чтобы сделать путешествие более интересным, решили поехать на собаках. Супруги из Риддера, Дмитрий ЧЕРНОВ и Кристина СУМИНА, держат собак породы хаски. Собаки как средство передвижения давно утратили практическое значение, и сейчас это больше хобби. С другой стороны, привлекательная часть въездного, внутреннего туризма. Ехать на Аляску или Дальний Восток России – далековато. А здесь – прекрасная возможность почувствовать себя частью природы, героем захватывающих произведений Джека Лондона.
– О, это мой любимый автор! Но справиться с собаками неопытному каюру не так просто, можно улететь в сугроб.
– Это точно! Нарты переворачивались, и не раз. Собаки реагируют на устные команды каюра: вправо, влево, стоп. Важно, чтобы они почувствовали в тебе вожака стаи. Нельзя показывать свой страх, неуверенность. Животные умные, дрессированные, но слушаются не каждого. Когда едет несколько упряжек, они соревнуются. Задача последних – догнать первых, и всё может закончиться дракой. Важно соблюдать дистанцию. Если бы Кристина и Дмитрий не поехали с нами, мы бы никуда не доехали. Профессионал распутает упряжку, знает, кто вожак стаи и куда ставить каждую собаку – в собачьей стае строгая иерархия. Хаски развивают скорость по ровной местности до 40 километров в час. Не советую отправляться в такое путешествие в одиночку!
Путешествие на нартах, запряженных собаками, требует сноровки
Таежный Робинзон живет по старым традициям
На собаках Максим и его спутники доехали до зимовья охотника – дяди Вити, далее был следующий этап экспедиции – поход на лыжах, в охотничьи угодья:
– Дяде Вите – 67 лет. Когда мы шли за ним по склону на лыжах, не успевали. Он показал, как старинным методом ловит соболей. Занимается этим промыслом всю жизнь. Почти ничего не зарабатывают, ведь меха давно утратили былую ценность. Когда-то соболиная шкурка была зарплатой офицера российской армии, а на две шкурки можно было купить в Москве дом. В XX–XXI веках цены на пушнину сильно упали. Сейчас соболиная шкурка стоит 18 тысяч тенге. И соболей развелось много! Промысловиков можно сосчитать по пальцам, в основном они – пожилые люди. Уйдут, и промысловая культура останется только в литературе…
Такие, как дядя Витя, говорит Максим, сохранили старинный уклад жизни – живут без Интернета, телефона. Кормятся тем, что добудут. Но при этом здоровья и оптимизма у них хватает на всех!
– Думаю, желающих пожить здесь, познакомиться с промысловиками много, – продолжает мой собеседник. – У нас великолепные ландшафты, природа, которая может конкурировать с самыми привлекательными объектами для приключенческого туризма. К примеру, в США подобные туры – очень востребованный продукт. Там была целая культура охотников за пушниной – трапперов. В связи с обесцениванием меха они превратили свое ремесло в туризм. Строят избушки, как в эпоху переселенцев, покорителей Севера, о которых в своих произведениях рассказывали Джеймс Фенимор Купер, Джек Лондон. Используют старинную утварь, одежду. И желающих погрузиться в атмосферу XVIII–XIX веков всё больше.
Дядя Витя живёт в тайге и владеет секретами старинного промысла пушнины
В Казахстане другая картина. И первая причина – низкая покупательская способность людей. В США большинство туристов – внутренние, едут из других штатов и готовы платить по 200 долларов в сутки за проживание, обслуживание. Для казахстанца даже 100 долларов в сутки – дорого.
Еще одна причина – в США культ дикой природы, первооткрывателей, вроде национальной идеологии. Жители носят шляпы охотников тех времен, следопыты – национальные герои, о них снимают фильмы, программы. Потому и недостатка в туристах нет! Оборот рынка охоты, рыбалки, наблюдения за дикими животными в 2020 году составил 143 миллиарда долларов. В Казахстане приключенческий туризм держится на энтузиастах, которые не столько зарабатывают, сколько сами получают от этого удовольствие.
Нетронутые места – местный эксклюзив
Попросила Максима поделиться впечатлениями о поездке по дикой тайге.
– В прошлом году в верховьях Черной Убы снежный покров превышал 2–2,5 метра, а в январе текущего года едва достигал 30 сантиметров – следствие глобальных климатических изменений, когда привычные погодные циклы ломаются, – рассказывает путешественник. – Зато были морозы – 40–45 градусов! Когда мы ехали на собачьих упряжках, потеплело до минус 18. Повезло! Нас окружали пихты, кедры, лиственницы и звенящая тишина…
Восхитили виды, относительная нетронутость природы. Раньше это объяснялось высоким уровнем снега зимой, высокой влажностью летом – многочисленные реки, речушки, на машине не проедешь. Весной смывало мосты, поэтому край почти не заселен, нет отар скота, богатый животный мир. Изысканная ценность, которая делает район неповторимым.
Высокая монетизация приключенческого туризма – дело будущего, считает Максим Левитин.
– Но рассчитывать на платежеспособного туриста из Европы, США, Австралии не стоит, ведь им предстоит дальний перелет, – продолжает путешественник. – И если люди решатся, значит, рассчитывают на суперэксклюзивный турпродукт, которого не смогут найти ближе, дешевле.
У альпинистов, например, это Хан-Тенгри, самый северный семитысячник. Покорители горных вершин, которые собирают трофеи со всего мира, непременно хотят взойти и увидеть Покорителя Неба. Это – уникальная точка, второй такой нет.
Вечер на Чёрной Убе
Из разных уголков Земли к нам слетаются бердвотчеры – увидеть птиц, обитающих только у нас.
Приезжали рыболовы – ловить сомов весом за 100 килограммов. Потом писали отзывы, что Балхаш – лучшее место в мире для ловли гигантов.
Чтобы обеспечить большой поток туристов, нужен редкостный турпродукт. Такие времена, что фантазию надо включать.
Как сохранить нацпарки и заработать
Интересно, а как путешественник относится к передаче наших национальных парков в частные руки?
– Я противник неконтролируемой езды на машинах по территории нацпарков, что нарушает растительный покров, – говорит Левитин. – Туризм должен быть ограничен на особо охраняемых территориях, лучше развивать конные и пешие туры. Они могут стать нашей туристической фишкой.
Зимой в поселье тихо, а летом на огонёк приходят медведи
Во всем мире в национальные парки пускают частников. Я побывал во многих американских. Например, Йеллоустонский ежегодно посещает 2,5 миллиона человек, в нем около 1 000 гостиниц, ресторанов, кафе, развитая инфраструктура с туалетами, кемпингами. Всё – частное. Этот массовый туризм приносит 2,5 миллиарда долларов в год.
Но! Соблюдается строгое правило – рекреационная зона занимает 10–15 процентов территории. Остальная часть – заповедная. Разведешь костер, где не положено – в тюрьму точно можно загреметь. Съехал на обочину дороги – плати штраф 800 долларов. Есть парковки, смотровые площадки, согласованные пешие маршруты, кемпинги, где можно поставить палатку. С одной стороны, даны широкие возможности для частного бизнеса в нацпарках, с другой – там, где заповедная зона, вы не увидите скота директора парка или местного шерифа, саун, фазенд, костров, компаний. По такому принципу должно работать это и у нас.
АЛМАТЫ