Об этом “КАРАВАНУ” рассказал известный альпинист, специалист по функциональной тренировке Вадим ЦХЕ.
Доверяю себе, а не снаряжению
– Вадим, как давно вы в горной теме?
– С 2013 года. Увлекся горами – горно-пешим туризмом и альпинизмом после фитнеса и восточных единоборств, тренерской работы.
– В одном из интервью вы говорили, что любите одиночные восхождения.
– Я не люблю шумных компаний, но всегда в них нахожусь. От чего убегаешь, то в первую очередь тебя и настигает (улыбается). Поскольку альпинизм – дорогое удовольствие, то приходится, как циркачу, идти с протянутой рукой к спонсорам, поэтому чаще я нахожу средства только на себя и поднимаюсь один. Благодаря этому у меня появился свой личный опыт, свои техники. И доверяю я не веревкам, не страховкам, не жумарам (элементы снаряжения альпинистов), а себе. Это позволяет не расслабляться и познавать самого себя.
– Какую вершину вы покорили первой?
– Спящий Рыцарь в Бурабае, это 800 метров над уровнем моря. Кстати, горы нельзя покорить – горы лишь дают возможность взойти на них. В Бурабае я всё облазил. И вот в 2015 году узнаю из Интернета, что в Непале произошло сильнейшее землетрясение, порядка 200 тысяч людей потеряли кров, много смертей. МЧС России выслало 2 самолета, чтобы туристов вывезти, в итоге они вернулись пустыми – люди не захотели уезжать!
Мне стало интересно, что за страна такая – Непал. Почитал, узнал, как туда добраться, и через 10 дней я уже был в Катманду вместе с друзьями. Половина из них почти сразу засобиралась обратно: грязь, разруха, света нет, что-то съел – сразу диарея.
Я говорю: “Давайте в храм сходим, мы же на священной земле”. Отправились в Пашупатинатх (индуистский храм), и первое, что увидели – как выносят тела умерших и тут же, прямо на улице, кремируют. У нас культурный шок… А потом я поднялся в непальские горы на высоту 2 800 метров. Здесь развит горно-пеший туризм, в деревнях можно остановиться, есть кухня, душ, отдельные комнаты, всё достаточно комфортно.
А вскоре после выхода фильма “Эверест” я поднялся к базовому лагерю самой высокой вершины мира. Эмоции зашкаливали, и то ли от переживаний, то ли еще от чего, но во мне открылись какие-то способности.
– Третий глаз?
– Не знаю, как это называется, но я начал считывать информацию, предугадывать события – они часто вставали перед глазами картинками, и через несколько часов или чуть позже происходили. Или внезапно подумал о человеке, которого 30 лет не видел, а на следующий день он появлялся.
– Я уже хочу в Непал…
– Да, поначалу ты, как ребенок, смотришь на всё это, балуешься, но в десятый раз уже нет восторга – понимаешь, что в тебе появилась сила и одновременно это ответственность. Поэтому ко всем этим ситуациям относишься с точки зрения: а) в чем источник; б) почему это тебе дано и в) что с этим делать. Умный гору покорит
Некоторым людям на тренировках рассказываешь о том, что с тобой происходит, но они могут быть не готовы, и эта информация может навредить. То есть я, как тренер, могу поделиться своими открытиями, но мой путь не может стать чьим-то путем. Если меня спросят, могу подсказать, если запроса нет – лучше не говорить.
Всё случается в нужный момент
– Какие еще высоты уже включены в вашу горную биографию?
– Хан Тенгри: дважды поднимался на плечо Чапаева. Мне нравится сам процесс. И для меня нет “легких” гор – к любой высоте готовлюсь серьезно, что к шеститысячникам, что к Бурабаю: режим, тренировки. Если беру команду, то легче водить не спортсменов, а любителей. Когда спортсмен видит, что его кто-то обогнал, то тебя он уже не слушает – слушает свое эго. Вот это внутреннее натяжение, “доспехи” мыслей быть лучшим – такая ноша тяжелая по жизни в принципе, не надо ее брать с собой в горы.
С обычными людьми интереснее: если они чувствуют, что им тяжело, то прямо говорят мне. Сядут на камушек, отдыхают. Потом продолжают идти своим темпом, пусть даже, как улитки, но зато не суетятся, не участвуют в беготне и не считают вечные ступени – у них есть время созерцать.
А когда уставшие от подъема и жары, останавливаемся и пьем воду, устремляем глаза в небо. Именно в момент паузы начинаешь видеть и понимать. Вот такие тонкости делают жизнь богаче.
К слову, когда я вожу кого-то в горы, говорю, что не надо думать о том, как будет тяжело, холодно – и точно так же не надо представлять себя в триумфе. Всё случится в нужный момент – если случится. Некоторые перед тем, как окунуться в прорубь, уже за неделю дрожат, мерзнут, а, сделав этот шаг, признаются – как тепло. А еще рекомендую не читать много информации. Иначе потом человек может оказаться на месте Алисы в Зазеркалье.
На вершине горы Лысуха в Бурабае, Казахстан, зима 2021 г.
Погода и эго
– Что самое главное при восхождении?
– Погода. Ты можешь быть супернатренированным, подготовленным, очень опытным, но погода, которая меняется за минуту, может забрать твою жизнь. Второй момент – потеря фокуса. Мне рассказывали, как один поляк, когда спускался вниз, решил снять ботинок, чтобы поправить носок. В итоге ботинок с кошками улетел, альпинист – погиб.
Сам я трупы в горах не видел, но на моих глазах перед восхождением 2 человека улетели в пропасть. Стянули вдвоем старую веревку, ночью она лопнула. Искать их нет смысла – кто пойдет, там же и останется.
Много важных факторов, на которые нужно обращать внимание на высоте. Эгоцентричность сильно мешает, когда ты начинаешь сильно якать. Однажды я поднялся с байком на базовый лагерь Эвереста – Кала-Патхар. Сделал это за два с половиной дня. Такой рекорд никто не побил. Вот тогда это было яканье: я такой уникальный, смотрите на меня.
– Говорят, хочешь узнать истинного себя – отправляйся в путешествие.
– Это да. В горах, например, развязываются узлы, всплывают наши слабости, вредности, которые там, внизу, в социуме, мы скрываем. А по пути на вершину пусть всё это выходит наружу. Даже если в моей команде вспылит человек, я пойму и приму это состояние. Он даже может покричать на меня, выговориться, а когда мы спустимся вниз, у меня не будет обид.
От восхождения до спуска
– А есть истории, которые за годы восхождений запомнились вам особенно?
– На каком-то этапе бывает, что привязывает какая-то ситуация, но потом отпускает. А вообще к любому событию приводит причинно-следственная связь. Как наша история с Машей Ауэзовой началась? (Мария – ученица Вадима Цхе, в апреле поднялась на базовый лагерь Эвереста, на высоту 5 364 метра. – Прим. авт.)
Маша попросилась ко мне на тренировки, сказала, что хочет встать на протезы (после болезни девушке ампутировали обе ноги), скинуть вес. Я ответил, что не буду считать ее инвалидом – просто человеком с другими физическими особенностями.
Самое главное – не быть инвалидом в голове. Поэтому у меня не было жалости. И когда на первых тренировках Маша говорила, что хочет пить, я ставил бутылку в середину зала: “Иди и пей – у тебя 20 секунд”. Пока Маша доползала до середины, время истекало. “Идем дальше тренироваться. А хочешь пить – двигайся быстрее”. Сейчас Маша на такую высоту запрыгивает (показывает на лавочку), по дому сама всю работу делает, в супермаркете сама закупается. Трансформация внешняя идет через внутренние изменения. И дело не в физике.
Вес мы скинули, дальше тренируемся. “Маша, это упражнение будешь делать 100 раз, вот это – столько же”. – “Мы так не договаривались!”. – “Хорошо, тогда это упражнение делаешь тысячу раз, и второе, и третье – столько же!”. Она нос повесила. Спрашиваю: “Ты понимаешь, для чего тренируешься?”. – “Нет”. – “Ок, сегодня понедельник, в субботу ты будешь на Спящем Рыцаре”. На следующую тренировку пришла, я дал задание по 1,5 тысячи раз делать упражнения – даже не пикнула. И сразу ресурс появился, хотя она и на здоровых ногах не поднималась в гору, а тут на протезах. Волнение, конечно, было, ночами не спали – замахнулись ведь на высоту! Но всё получилось – поднялись раз, второй, третий. "Даже не думала сдаваться" — казахстанка без ног, поднявшаяся на Эверест, рассказала свою историю
“Маша, мы повторяемся, давай на Эверест!". – “Нет, к нему 10 лет готовятся!". – “Почему 10 лет, откуда эта условность?”. Опять тренируемся, смотрю – у нее ступор. “Всё, берем билеты в Непал”. Машину продали, чтобы оплатить ту поездку. Я сказал ей: "Камни будем есть, в пещере укрываться, но поднимемся, главное – верить!”. И пошли потихоньку.
Страшно было, люди своими страхами и сомнениями отравляли наше внутреннее состояние: “Там до вас мужик был, но у него по-другому ампутация была, а вы куда лезете?".Думаешь, ладно, это обычные люди. Приезжаем в горы, с шерпами (народность, живущая в Непале) встречаемся, они отводят в сторону: “Вадим, не надо Маше на Эверест!”.
Кстати, я предпочитаю не ходить в горы с непальцами – это такой добродушный народ, они сильно оберегают при восхождении, всё делают за тебя, а это неинтересно.
Несмотря на скепсис окружающих, нас было не остановить. Уже на середине пути я спрятал таблетки и сообщил команде: “Если заболеете – лечиться нечем, а потому слушаете меня и никакой отсебятины”. В этот момент случился момент еще большего единения, моя фишка сработала.
А когда во время процесса восхождения тебя одолевают сомнения, спроси себя: на что ты готов ради мечты? Я, например, в экспедиции иной раз уезжаю на месяц, дома остаются дети, супруга, родители. Если в какой-то момент раздастся звонок и мне сообщат, что кто-то из близких находится при смерти, что я буду делать – вернусь вниз, не дойдя до цели, или продолжу путь? Там, на вершине, ты делаешь настоящий выбор, соответствующий твоей сущности, а не твоим хотелкам.
Кто-то сейчас скажет: “Вот Цхе понесло, у него с головой не в порядке!”. Но после возвращения с гор ты воспринимаешь мир по-другому, многие земные материальные вещи перестают волновать. И с каждым новым восхождением тебя выталкивает на следующий уровень.
Восхождение до базового лагеря на Эвересте с байком на спине. Именно здесь Вадим Цхе установил мировой рекорд ко Дню Независимости РК, пройдя 120 километров за 52 часа (вместо обычных 10–14 дней), осень 2017 г.
Принцип ветки
– А как проходят ваши функциональные тренировки?
– Поэт, который знает, как закончить стихотворение, – не поэт. В системе функциональных тренировок так же: нужно постоянно искать, изобретать, чувствовать, что нужно конкретному человеку. У тяжелоатлета это будет своя программа, у журналиста – своя. А в целом это комплекс упражнений, которые восполняют недостающую активность. Нормальный показатель, напомню, 3,5 часа ежедневной двигательной активности.
Когда человек приходит в зал, мне нужно увидеть его состояние. Я могу написать программу за час до его прихода, накануне уточнить, что он съел и как себя чувствует. Но сегодня это уже сегодня. И когда мы начинаем, уже по первому движению я вижу, как человек дышит, снял ли он доспехи, то есть насколько расслаблено тело.
Также ученик должен быть, как гибкое дерево, это принцип дзюдо: снег навалился – ветка наклонилась, снег стряхнула. На вековой дуб навалился снег – он терпел-терпел и в какой-то момент сломался.
А еще я заинтересован в таких учениках, которые одновременно становятся моими учителями. Чтобы я приходил домой и перед сном думал: чем могу помочь ученику, куда двигаться дальше, над чем работать, где дисбаланс. Потому что на тренировках нельзя тратить энергию на то, что уже хорошо получается, в этом случае закостеневают не только мышцы, но и голова, и сердце человека. А нужен постоянный поиск новых путей.
НУР-СУЛТАН