Почему казахи боялись “Кожи”
Напомним: этот человек имеет прямое отношение к двум самым ярким картинам казахского кино. Это “Оралман”, второй год подряд забирающий главные призы на многих международных кинофестивалях, и вышедший 55 лет назад на экраны Советского Союза фильм “Меня зовут Кожа”, который взял первую в казахском кинематографе международную награду – специальный приз Каннского кинофестиваля “Лучший фильм для молодежи”.
В первой из лент Нурлан Санжар является автором сценария, а во второй сыграл главную роль так, что узнаваем до сих пор, хотя, казалось бы, у солидного драматурга, кандидата философских наук давно уже нет ничего общего с бедовым хулиганистым мальчишкой по имени Кожа.
– Меня узнают даже водители автобусов, они хотят пожать руку или сделать совместное селфи прямо на ходу, – почти жалуется Нурлан. – Но я ведь не артист. К тому же, признаюсь, плохо владею родным языком. Поэтому даже перестал давать интервью на телевидении. В моем возрасте объяснять глубоко национальные вещи, заложенные в картине, на русском языке просто стыдно. В этом, конечно же, виноват я сам. Оправдания – “я родился и вырос в Алматы” – не проходят.
– А как вы попали в эту картину?
– В 1961 году на “Казахфильме” шел отбор мальчиков на эпизодическую роль в фильме “Аленка” Василия Шукшина. Мальчишек из нашей средней школы № 33, которая находилась через дорогу от киностудии, тоже привели на фотопробы. Я не подошел, потому что на моем круглом щекастом лице нашли неровности. В общем, я оказался нефотогеничным. А спустя год начались поиски мальчика на роль Кожи. Перепробовали триста или пятьсот претендентов и уже было утвердили другого парнишку – беленького и красивенького. Договор с его родителями был подписан, а режиссер не торопился снимать фильм. На киностудии поднялся скандал, Абдулла Карсакбаев пошел даже на конфликт с художественным руководителем “Казахфильма” Шакеном Аймановым. Он требовал, чтобы поиски исполнителя главной роли продолжались.
Помощник режиссера Марик Ибраев, придя в очередной раз в нашу школу, вдруг увидел меня – синяк под глазом, рубашка порвана, опаздываю на урок…
– Поскольку сегодня вы теоретик кино, то чем все-таки объясняется успех фильма, где все очень простенько, то есть нет никаких спецэффектов?
– В “Коже” все совпало: казахский кинематографический папа (его прозвали так за умение работать на съемочной площадке с детьми) режиссер Абдулла Карсакбаев, замечательная музыка Нургисы Тлендиева, а самое главное – литературный материал, на основе которого был написан сценарий, – одноименная повесть Бердибека Сокпакбаева “Меня зовут Кожа”.
Коренное население в те годы в Казахстане находилось в меньшинстве, казахские школы всюду закрывались. И вдруг появляется песня “Менiң Қазақстаным” Шамши Калдаякова, а следом – эта повесть.
Вроде бы история об обычном мальчишке Коже и его друге Султане самая обычная, ее можно примерить на каждого казахского пацана, но читаемый между строчками месседж (писатель призывал казахов вспомнить о своей национальной идентике) был столь мощным, что в Казахстане побоялись издавать книгу. И тогда Сокпакбаев перевел ее на русский язык и издал в Москве в издательстве “Молодая гвардия”, и только потом книга появилась на казахском языке у себя на родине.
– Про вас мы знаем почти все, а чем занимаются ваши киношные партнеры?
– Не знаю. Гульнар Курабаеву (хорошая девочка Жанар) я видел один раз в 2006 году. Она окончила энергетический факультет Казахского политеха, работала инженером в компании “Казахалтын”. Марата Кокенова (Султан) уже нет среди нас. Хотя он производил впечатление органически попавшего в кадр парня, который играет сам себя, в жизни был очень правильным, курить научился на съемочной площадке, его отец ругался из-за этого с режиссером. Потом Султан (я его называл только этим именем) окончил журфак КазГУ, работал в КГБ, рано вышел на пенсию, рано умер.
Юсуп Шамузов (Даулет, чабанский сын, которого бессовестно “за пять копеек” обманывают Кожа и Султан) после окончания Ленинградского медицинского института работал спортивным врачом.
Его пациентами были знаменитые боксеры Серик Конакбаев, Василий Жиров, Виктор Демьяненко, Ермахан Ибраимов… Сам он тоже серьезно занимался боксом: работал по совместительству старшим тренером центрального совета “Динамо” РК. Сегодня, я слышал, Юсуп Садыкович тренирует сборную по боксу в Объединенных Арабских Эмиратах.
А я пишу сценарий и занимаюсь наукой о кино. Книги, написанные на эту тему, выходят в крупнейшем в Европе академическом издательстве “Ламберт”, его сотрудники сами нашли меня через научную электронную библиотеку. И хотя они издают мои книги за свой счет, мне от этого не легче: в интернет-магазине “Амазон” их продают по безумно дорогой цене – от 52 до 56 евро. Студенты не могут их купить, а я ведь писал для них, поэтому приходится раздавать им электронные варианты. Но самое прискорбное – эти учебные пособия у меня просят на казахском языке, а я не могу их перевести. Это для меня головная боль – найти не просто переводчика, а имеющего философское образование.
Голливудская копейка
– В “Оралмане”, как и в “Меня зовут Кожа”, поднята тема родины и родных корней. Это случайно?
– “Оралман” вначале назывался “Торетам”. Сценарий под таким названием в 2013 году был написан под конкретного режиссера – Сабита Курманбекова. В январе 2014 года было открыто финансирование. Но в это время шла напряженная работа над госзаказом – киноэпопеей “Путь Лидера”. Все лучшие силы национальная киностудия бросила на этот проект.
Поскольку Сабит имеет репутацию одного из лучших казахстанских художников-постановщиков, его попросили несколько месяцев – “буквально до августа” – поработать на съемках “Пути”. Он отработал, а в сентябре началась работа над следующей серией эпопеи.
Сказали, что нельзя ломать стилистику фильма, и художник скрепя сердце согласился продолжить работу. Надеялся на весну 2015 года. А там опять гром среди ясного неба: национальная киностудия получила заказ на съемки телесериала “Казак елi”. И Сабита вновь озадачили: “Никто, кроме тебя, не сможет построить сложные национальные декорации”. Когда в январе 2016-го он приступил к съемкам собственной картины, то ее бюджет из-за девальвации 2015 года “похудел” вдвое. Он вынужден был на ходу “ломать” сценарий, то есть упрощать его. Съемки состоялись не на Байконуре, как задумывалось, а на военном полигоне Сарыозек.
По моим наблюдениям, хорошее кино на “Казахфильме” получается вопреки обстоятельствам. А может, это и есть загадка искусства – чем хуже и труднее, тем ярче высекается искра.
В свое время картину “Меня зовут Кожа” тоже пытались закрыть, навесив на Абдуллу Карсакбаева ярлык “бездарного режиссера”.
Сабит Курманбеков, талантливый, интеллигентный и широко образованный человек, тоже не из тех, кто локтями пробивает себе дорогу. В случае с “Оралманом” он уступал-уступал, а потом взял и сделал за очень маленькие деньги фильм, который забирает все призы. На счету у картины, кажется, уже пять гран-при: она названа лучшим фильмом Азии, потом Центральной Азии, на фестивале в Мангейме (Германия) ее назвали выдающейся… В конце сентября “Оралман” стал лучшим фильмом в шести номинациях национальной кинопремии “Тулпар”. На днях мне позвонили с “Казахфильма”, попросили написать представление: картину будут выдвигать на “Оскара”.
– А почему “Торетам” превратился в “Оралмана”?
– Сначала нужно рассказать о том, как вообще появился сценарий этой картины. Моя ученица, культуролог Жаннат Досхожина, пригласила меня однажды побывать на своей малой родине – в Байконыре, рядом с которым, буквально в 300 метрах, находится аул Торетам. Меня здесь поразил многокилометровый, прямо-таки бесконечный бетонный забор, и российские солдаты, охраняющие космодром и город от Торетама и других казахских аулов. “Средневековье и XXI век” – назвал я для себя увиденную картину. После этого мне захотелось сказать – хватит делиться на местных и оралманов, на шала и нагыз казахов, родина у нас у всех одна. В Казахстане считают, что «Оскар» надо вручить Шакену Айманову
Так появился сценарий под названием “Торетам”. Режиссер по ходу съемок внес в него много интересного. Герой (казах из Афганистана), вернувшись на родину предков, попадает из ада в рай, где нет войны. Здесь он встречает другого солдата – воина-афганца. Теперь эти двое, находившиеся по разные стороны линии огня, из осколков войны вместе строят храм…
Потом, когда фильм был готов, руководство “Казахфильма” решило, что надо сделать прокатное название. Так появился “Оралман”. Кроме того, это название – политически точное. За границей остается еще до пяти миллионов казахов.
Чем больше сюда приедет подлинных носителей языка (а живущие там трепетно оберегают его, традиции и культуру), тем больше будет пользы нашему народу.
Мы с Сабитом жалеем только об одном – не все видят этот фильм. Этой цели мы, получается, не достигли.
– То есть в прокате он не пошел?
– Не пошел. В национальном прокате фильм был всего четыре или пять дней. И то только в Алматы и Астане, потом его очень быстро показали по телеканалу “Хабар”. И всё. Хозяева кинотеатров говорят, что организовывать продвижение отечественных фильмов не будут – невыгодно. Будучи летом в Аягозе, я принес в местный Дом культуры диск и предложил сделать бесплатный показ “Оралмана” для местных жителей. Отказались. Сказали, что от Голливуда им хоть какая-то копейка будет идти, а тут, мол, народ не пойдет.
АЛМАТЫ