Каждый сам себе обменник
Август 2015-го стал для Казахстана временем переломным: Нацбанк решил отказаться от валютного коридора и отпустил тенге в свободное плавание. Рядовыми гражданами это решение было расценено как очередная девальвация – национальная валюта моментально подешевела на 30 процентов. Но экономисты сразу заявили, что этот режим – лучшее, что мог предложить финансовый регулятор в то время. Это будет страшно – финансовый аналитик о будущем России и Казахстана при вводе всех запланированных Америкой санкций
– Можно сказать, что это решение даже немного запоздало: еще в 2014 году сильно упали цены на нефть, это совпало с санкционным давлением. В итоге российский рубль упал по отношению к доллару и евро почти в два раза. Мы же пытались держать тенге на прежнем уровне. Это стоило в конечном итоге более 35 миллиардов долларов золотовалютных резервов и существенно подорвало благосостояние отечественных товаропроизводителей: они просто не в состоянии были конкурировать с российским импортом. Параллельно шел бешеный отток капитала: те, у кого были деньги, покупали в России технику, недвижимость и так далее, – вспоминает о том времени ведущий научный сотрудник центра макроэкономических исследований и прогнозирования Института экономических исследований Мадияр КЕНЖЕБУЛАТ.
После того как жесткий валютный коридор был отменен, ситуация стала понемногу выправляться. С сентября 2015 года валовые международные резервы Национального банка выросли на 6,2 процента и на конец июня 2018 года составили 30,1 миллиарда долларов США.
Вместе с тем важным итогом свободного курса тенге стало развитие фондовой биржи и финансовой грамотности в стране.
– Нужно отметить, что Нацбанк сделал очень серьезный институциональный шаг в развитии валютного рынка: сегодня в торгах могут участвовать не только банки второго уровня, но и небольшие брокерские компании. То есть, во-первых, увеличивается количество биржевых игроков, во-вторых, у любого гражданина появляется возможность практически самостоятельно играть на бирже через своего брокера. Это добавляет большую ликвидность рынку, – отмечает экономист Айдархан КУСАИНОВ.
Как казахстанцы узнали, что такое “дедолларизация”, и забыли об инфляции
Конечно, переход к плавающему курсу не был простым. Шаг, который должен был дать рынку возможность самобалансировки, вначале поверг его в хаос. Периоды панической скупки долларов сменялись периодами столь же лихорадочной скупки тенге. Однако постепенно казахстанцы привыкают к волатильности родной валюты и не штурмуют обменники всякий раз, как только доллар начинает дорожать.
– В последние годы у людей появилось больше уверенности в тенге. Даже нынешний скачок курса многих не беспокоит, потому что если посмотреть на кривую курса казахстанской валюты, то можно отметить такие же скачки и в прошлом году, и в позапрошлом, и ранее. Но потом тенге всегда отыгрывает свои позиции. Все эти слухи о том, что доллар будет стоить 400 или 500 тенге, совершенно не обоснованны. Все негативные моменты, связанные с падением курса рубля, удешевлением нефти, уже давно отыграны. И любое колебание свыше 10 процентов, я думаю, будет сглаживаться Нацбанком, тем более что у него есть возможность для проведения валютных интервенций, – делится с нами своим мнением президент научно-образовательного фонда “Аспандау” Канат НУРОВ.
Но, как подчеркивает экономист, гораздо важнее, что отечественная финансовая система, в принципе, стала менее зависеть от курса доллара.
Благодаря таким мерам, как расширение спреда по депозитным ставкам в тенге и иностранной валюте (в настоящее время максимальные ставки по депозитам физических лиц в тенге – 12 процентов, в иностранной валюте – 1 процент), а также установлению различных сумм гарантирования вкладов при несостоятельности банка (10 миллионов тенге по тенговым депозитам и 5 миллионов тенге в эквиваленте – по депозитам в иностранной валюте), удалось добиться того, что долларизация депозитов снизилась с 70 процентов в январе 2016 года до 44 процентов в июне 2018 года. Кроме того, за годы режима инфляционного таргетирования Национальному банку удалось оказать масштабную поддержку банковской системы, а также рефинансировать тысячи ипотечных кредитов в иностранной валюте.
Как итог – рост денежной массы за счет именно тенговой части. Так, рост денежной массы с сентября 2015 года составил 28,8 процента до 20 триллионов тенге в июне 2018 года. За рассматриваемый период тенговая часть денежной массы выросла на 87,6 процента.
– Можно спорить о том, насколько правилен рост денежной массы в долгосрочной перспективе и не приведет ли это в случае нехватки ликвидности к росту инфляционных ожиданий, но пока Нацбанк держит инфляцию в рамках заданного коридора, – говорит Канат Нуров.
В середине 2016 года инфляция в стране (из-за мировых цен на нефть, валютной паники) вышла на пиковое с 2008 года значение в 17,7 процента. По сути, это было отсроченной реакцией на события еще 2014 года. Но, как уверены многие эксперты, именно благодаря своевременному вводу свободного курса тенге в декабре 2016-го инфляция в годовом выражении сложилась на уровне 8,5 процента. Более того, в январе 2017-го она вошла в целевой коридор и больше не покидала его пределы. За 3 года инфляция снизилась втрое, до 5,9 процента в июне 2018 года.
Банкиры “под колпаком”
В 2017 году была реализована Программа повышения финансовой устойчивости банков, результатом которой стало восстановление кредитного рынка. Уже сейчас предприятия Казахстана могут привлекать финансирование в тенге на привлекательных условиях. Рост кредитования экономики “здоровыми” банками в настоящее время оценивается более чем в 14 процентов в годовом выражении, что существенно выше показателей роста номинального ВВП.
Население ту программу называло очередной помощью банкирам, но Айдархан Кусаинов предлагает взглянуть на ситуацию под другим углом. Да, Нацбанк выделил банкам 600 миллиардов тенге, но эти деньги были нужны для того, чтобы банки просто смогли выжить. И самое главное – эти деньги банкиры должны будут вернуть (см. таблицу).
– Те деньги, которые выдал Нацбанк банкам, это, по сути, мягкое финансирование, чтобы акционеры этих банков успели дособирать свой капитал. У банков действительно были проблемы – из-за девальваций скопился большой объем неработающих кредитов. Формально они числились как пролонгированные, но по факту были мертвыми. И если их все таковыми было признать, то у многих банков пришлось бы забирать лицензию со всеми вытекающими из этого последствиями. Поэтому финрегулятором было принято решение банки поддержать, – объясняет экономист.
Причем, согласно договорам по программе банковского оздоровления, деньги надо не только вернуть, но и отчитаться об их использовании. Также банкам на период участия в программе запрещено выплачивать бонусы топ-менеджменту.
И, самое главное, – в этом году был принят закон о валютном регулировании. Один из пунктов этого закона предусматривает внедрение риск-ориентированного надзора со стороны Нацбанка. Это означает, что теперь финрегулятор сможет принимать превентивные меры по ограничению рисков, вплоть до приостановления активных и пассивных операций банка. Ключевым элементом риск-ориентированного подхода является мотивированное суждение.
– Любое усиление контроля, если оно правильно выстроено, на самом деле идет на пользу. Тем более, что мы уже получили все последствия отсутствия должного надзора за деятельностью БВУ. Все же помнят о том, как приходилось реабилитировать БТА, “Альянс” и другие банки. И сегодня увеличение полномочий Нацбанка – предоставление ему возможности контролировать полномочия финансовых групп как акционеров банков, чтобы они не проводили свои интересы как интересы постороннего лица, – я считаю очень правильным, – говорит Канат Нуров.
Задачи на будущее
Вместе с тем эксперты отмечают, что для того, чтобы выстроить денежно-кредитную политику в стране должным образом, надо сделать еще очень много.
– Для экспортеров и импортеров крайне важно, чтобы курс был предсказуем на 3–4 месяца. Например, казахстанская небольшая фирма занимается закупом за рубежом и продажей здесь медикаментов под реализацию. Как только она берет свой товар у поставщика, сразу сталкивается с валютными рисками: нет никакой гарантии, что когда она все продаст, курс останется тем же. В развитых странах экспортеры и импортеры хеджируют свои валютные риски посредством инструментов срочного рынка (валютные фьючерсы, форварды, опционы и т.д.). В нашей стране срочный рынок находится практически в зачаточном состоянии и поэтому наши экспортеры и импортеры, особенно МСБ, сталкиваются с большими трудностями, – говорит Мадияр Кенжебулат.
– Основная сложность в связи со свободным плаванием тенге возникла у бизнесменов, которым стало гораздо сложнее планировать свои проекты на длительный срок и получать на них долгосрочные кредиты. И сейчас одна из основных задач Нацбанка – воссоздать доверие к тенге и обеспечить экономику “длинными” деньгами, – говорит он.
При этом стоит понимать, что устойчивость финансовой системы невозможна без развитой экономики в целом. И курс тенге, и инфляция – это реакция финансового рынка на события, происходящие в самых разных секторах экономики, причем не только отечественной.
В этих условиях одна из основных задач финансового регулятора – компетентное и своевременное разъяснение происходящих процессов. И с этим команда под управлением Данияра АКИШЕВА прекрасно справляется.
АСТАНА