Чем же располагают на сегодняшний день наши историки? Как оценивают они роль Мустафы Чокая? Свой взгляд на эту личность нам высказали доктор исторических наук, председатель Ассоциации историков Казахстана Мамбет Койгельдиев и биограф Мустафы Чокая кандидат филологических наук Бахыт Садыкова. В 2007 году во Франции вышла ее книга о Мустафе Чокае. Также мы приводим воспоминания жены Мустафы Чокая – Марии Чокай, в девичестве Гориной.
ТРИ ЗАСЛУГИ МУСТАФЫ ЧОКАЯ
– Первая заслуга Мустафы Чокая в том, что он представлял на Западе туркестанское правительство в эмиграции, – рассказывает Мамбет Койгельдиев. – В своих трудах он старался делать анализ исторического опыта народов Туркестана в составе Российской империи. Он имел на это моральное право и имел возможность заниматься этим свободно, ведь другие лидеры, например алашординцы, либо были изолированы, как Алихан Бокейханов, либо не могли открыто выступать с критикой большевизма.
Во-вторых, выпуская журнал “Яш Туркестан”, спонсируемый правительством Польши и лично маршалом Пилсудским, он активно освещал ход строительства социализма в Туркестане. Например, в книге “Туркестан под властью Советов”, которая вышла в 1928 году, он заметил, что Туркестан по-прежнему остается сырьевым придатком империи, теперь уже советской. Особенно резко он критиковал культурное строительство. Он не мог не замечать активной русификации народов Туркестана, писал на страницах журнала о политических гонениях на местную интеллигенцию. Мощь политического сарказма обрушилась и на так называемую пролетарскую по содержанию и народную по форме литературу, которая активно насаждалась большевиками. “И Пушкин, и Тургенев были дворянами, а Толстой и вовсе был графом. О какой пролетарской форме идет речь?”.
Саму политику большевиков он называл “редисочной” – “красная снаружи, белая внутри”. И призывал с ней бороться. И разрабатывал стратегию борьбы за независимость Туркестана. Главное место в ней он определял национальной интеллигенции. Ведь так же, как и при царизме, народы Туркестана были отстранены от управления государством. Задача интеллигенции состояла как раз в том, чтобы поднять свои народы до понимания и отстаивания национальных интересов. В этом заключается третья заслуга Мустафы Чокая.
Естественно, что его высказывания не могли остаться без внимания ОГПУ. Когда в 1930 году он участвовал в научной конференции, проходившей в Варшаве, слушать его доклад из Москвы прибыли два генерала ОГПУ.
РОДОМ ИЗ АК-МЕЧЕТИ
Говоря о личности Мустафы Чокая, нельзя не сказать и о его детских годах.
Из воспоминаний супруги Марии Чокай мы узнаем, что Мустафа происходил из кыпчакского племени. Родился он 25 декабря 1890 года (по старому стилю) в Ак-Мечети (ныне – Кызылорда) в знатной, аристократической семье. Отец был бием, часто разрешал земельные споры. Дед был датхой – губернатором у хивинского хана. Мать Бакты – из потомков известного хана Батыя. Мустафа был младшим в семье. Когда ему исполнилось семь лет, отец решил отдать его в русскую школу. Население Туркестана не знало русского языка и страдало от этого. Отец Мустафы решил одного из сыновей отдать на учебу в Ташкент.
Но из-за внезапной болезни – черной оспы – Мустафа в Ташкент не попал. Пришлось ему учиться на станции Сарышаганак. Учеба давалась ему легко – с детства его отличала большая любознательность и тяга ко всему новому. Еще с пяти лет он был обучен чтению и письму своей матерью. Аульный учитель-турок обучил его Корану.
После школы отец отдал Мустафу в Ташкентскую гимназию. Окончил ее он с золотой медалью, которую местный чиновник генерал Самсонов давать Чокаю не хотел. Но после того как преподаватели гимназии объявили о своем намерении устроить забастовку, инцидент был исчерпан.
СЫН ЗА ОТЦА
Еще в гимназии, по словам Марии Чокай, Мустафа приобщился к общественной работе. Люди из аулов приходили к нему с различными просьбами: кому-то надо было перевести бумаги, кому-то составить заявление. Ведь местные переводчики были продажны, да к тому же плохо знали как родной, так и русский язык. Слава переводчика, отлично знающего свое дело, дошла и до генерала Самсонова, который предложил ему работу. Но у Мустафы были другие планы. В 20 лет он поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Стипендию Мустафе платили казанские татары. Даже во время учебы к нему продолжали идти письма от туркестанцев, которые просили помощи.
Они писали: “Ты находишься рядом с белым царем. Донеси до него наши просьбы”.
В 1912 году старый Чокай умер, Мустафе полагалось занять его место бия. Поэтому, не окончив учебу, Мустафа вернулся в аул.
Часто ему приходилось разрешать земельные споры. “Ведь нередко на отбираемых для передачи русским переселенцам землях находились жизненно важные для кочевников зимовки”, – пишет Мария Чокай. Из-за этих дел Мустафе пришлось учиться в университете не шесть, а семь лет. Именно в это время он знакомится с демократически настроенными русскими интеллигентами. А с Александром Керенским ему довелось учиться на одном курсе.
Именно в эти годы складываются его политические взгляды.
Он считал, что не только наличие диплома делает человека интеллигентом, но прежде всего преданность интересам своего народа.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КАРЬЕРА
Из воспоминаний Марии Чокай мы узнаем, что еще в 1914 году по рекомендации Алихана Бокейханова Мустафа Чокай, будучи студентом университета, входит в состав Государственной думы в качестве секретаря мусульманской фракции. Он легко справляется с поручениями политического характера, которые ему дают волжские и крымские татары, представители Кавказа. Но все изменили события 1916 года. А именно: восстание казахов против насильственной мобилизации “инородцев”, как их назвали царские чиновники в указе от 25 июня, на тыловые работы в прифронтовой зоне. Но бунт был жестоко подавлен. Город Джизак был стерт карательными отрядами с лица земли, а бунтовщики загнаны в горные районы Туркестана. Дума направила комиссию для разбора этого инцидента, в ее состав в качестве переводчика был включен и Мустафа Чокай. Но официально свою политическую карьеру он начнет летом 1917 года, после Февральской революции.
– Ко времени прихода к власти Временного правительства в среде туркестанской интеллигенции наметились два подхода в отношении будущего устройства края, – рассказывает биограф Мустафы Чокая Бахыт Садыкова. – Согласно первому, Туркестан должен был стать единым, неделимым, самостоятельным государством, в составе которого могло быть несколько самостоятельных уаялатов – областей. Эта идея принадлежала Мустафе Чокаю и его единомышленникам. Сторонники другого направления полагали более целесообразным создание отдельных национальных автономий в составе будущей России. Эту идею выдвигали члены партии “Алаш” во главе с Алиханом Бокейхановым.
– В 1917 году в Центральной Азии было образовано несколько политических формирований: в Коканде 28 ноября была объявлена Туркестанская автономия, это произошло на IV Чрезвычайном съезде мусульман, – рассказывает Мамбет Койгельдиев. – Это был ответ действиям Советской власти: когда был организован Совнарком Туркестана, туда не включили ни одного представителя народов Центральной Азии, что вызвало возмущение населения.
Туркестанскую автономию вначале возглавил Мухамеджан Тынышпаев. Но через несколько дней тот отказался от должности, и его место занял Чокай. Продержалась Туркестанская автономия 62 дня. В состав автономии добровольно вошли народы Средней Азии. Через несколько дней после создания Туркестанской автономии в Оренбурге состоялся II Общеказахский съезд. На нем было объявлено об автономии Алаш, то есть о казахской автономии (в то время на территории Центральной Азии существовало два больших генерал-губернаторства – губерния Степей и Туркестанская губерния, куда входили Самарская, Семиреченская, Сырдарьинская, Ферганская и Закаспийская области). Правительство Алаш-Орды возглавил Алихан Бокейханов.
Но обе автономии были разгромлены большевиками. Мустафа Чокай отправился в Грузию, а оттуда через Стамбул эмигрировал во Францию. Так он стал одним из первых эмигрантов, защищавших интересы тюрков на Западе. Именно тюрков, потому что для него не существовало разделения между народами Туркестана. Он и себя называл туркестанцем. Отныне в своих трудах он будет неизменно писать о своей давней мечте – единстве народов Туркестана. Ведь их объединяют язык, история, культура и религия.
ПРОМЕТЕЕВСКИЙ ПЕРИОД
Документальное подтверждение тому, что Чокай не просто “бежал” за границу, как пишут некоторые современные исследователи, чтобы спастись от большевистского террора, а был послан туда для работы, нам предоставила Бахыт Садыкова:
– В архивах МИД Франции хранится служебная записка сотрудника министерства, в которой он пишет, что летом 1921 года Мустафа Чокай прибыл в Париж по поручению национальных организаций Туркестана. Дело в том, что все три автономии – Алаш-Орда, Туркестанская и Закавказье, были провозглашены и разгромлены почти одновременно. И решено было разделить национально-освободительное движение Туркестана на две ветви – внешнюю и внутреннюю. И внешнюю решено было доверить Мустафе Чокаю. Этот период его жизни описан в моей новой книге “Мустафа Чокай в прометеевском движении”, изданной в 2007 году в издательстве “Л’Арматтан” в Париже, на французском языке под грифом Французского института исследований Центральной Азии. Об этом периоде, к сожалению, в нашей историографии ничего не известно. В прометеевском движении участвовали эмигранты из Поволжья, Украины, Закавказья и Туркестана. Они издавали ряд периодических изданий на национальных языках и одно общее периодическое издание – журнал “Прометей” на французском языке, оказывали поддержку изданию журнала “Яш Туркестан” на чагатайском языке – языке, хорошо понятном всем народам Туркестана. Все это время алашординцы оказывают помощь Мустафе Чокаю, в том числе и материальную. ОГПУ еще в 1924 году заводит на него уголовное дело. В поле их зрения попадают все, кто имеет хоть какие-то контакты с Чокаем. Активно разрабатывать связи Чокая советские чекисты начинают в 1926 году, когда после признания Францией СССР в Париже открывается иностранный отдел ОГПУ-ино. Под подозрение попадают певец Амре Кашаубаев, приезжавший во Францию в 1925 году, и борец Кажимукан Мунайтпасов, выезжавший на соревнования в Европу.
В 1937 году связь с алашординцами прерывается из-за массовых репрессий.
ТУРКЕСТАНСКИЙ ЛЕГИОН
Сегодня многие историки приходят к мысли, что история Туркестанского легиона и роли Мустафы Чокая в его создании нуждается в серьезном изучении. Бахыт Садыкова, написавшая в 2002 году книгу “История Туркестанского легиона в документах”, утверждает, что постаралась изучить досконально последние месяцы жизни Мустафы Чокая на основе доступных зарубежных источников (французских и немецких).
– В первый же день нападения Германии на СССР Мустафа Чокай был арестован немцами и направлен в лагерь для эмигрантов – особо важных заложников – замок Компьен. Туда, по свидетельству русского эмигранта Льва Любимова, были направлены почти все эмигранты. Возможно, немцы просто пожелали иметь в заложниках представителей самых различных эмигрантских течений. Мустафа пробыл там три недели. Ему предложили выступить по радио, но он сказал, что пока не увидит военнопленных из Туркестана, не примет никаких предложений. Два месяца он посещал лагеря военнопленных в Польше вместе с узбеком Вали-Каюмом и другими национальными лидерами. На дворе была осень, а пленные были одеты по-летнему. Голодные, замерзшие, они рыли землю голыми руками.
В воспоминаниях Марии Гориной-Чокай есть текст письма, адресованного Мустафой Чокаем немцам:
“Вы, немцы, считаете себя самой цивилизованной нацией в Европе. Если вы считаете культурой то, что вы проделываете с пленными, то я вам желаю испытать то, что испытывают они”.
Мустафа Чокай был категорически против создания легионов, считал бесчеловечным отправлять в бой в качестве пушечного мяса тех, кто уже побывал в пекле войны и испытал ужасы концлагерей. Поэтому он предложил немецкому правительству использовать военнопленных на тыловых работах. Все это свидетельствует об одном: Мустафа Чокай всеми силами желал облегчить судьбу и страдания своих попавших к фашистам соотечественников. Но нет ни малейших оснований для того, чтобы считать его пособником фашизма.
Во время встреч Чокай записывал имена и фамилии пленных. Там, в немецком плену, он встретил и двух своих родственников.
Списки казахов, узбеков, киргизов, туркмен и кавказцев, находившихся в плену, до сих пор хранятся в архивах Мустафы Чокая.
В одной из таких поездок Чокай заразился тифом и был отправлен с высокой температурой в больницу “Виктория” в Берлине. 22 декабря 1941 года Гитлер подписал указ о создании легионов. Так что к их созданию Чокай не имеет никакого отношения. 27 декабря 1941 года его не стало. В официальном заключении написано, что он “умер от заражения крови на фоне развивающегося сыпного тифа”. Но такие же симптомы могли быть и при отравлении. К тому же в своих воспоминаниях Мария Чокай упоминала, что Мустафа уже переболел тифом в Туркестане и у него мог быть иммунитет.
Туркестанский легион в составе Восточных легионов был создан в апреле 1942 года. Не все подразделения легиона оправдали надежды фашистов. В 1943 году ряд частей Туркестанского легиона решено было использовать для охраны железных дорог, поскольку участились случаи перехода легионеров на сторону французского Сопротивления.
Советская пропаганда распространяла миф о том, что Мустафа Чокай клеветал на советский строй, создал Туркестанский легион и был агентом западных спецслужб. И это отношение было выражено в книге “Падение большого Туркестана”, написанной по заказу офицером КГБ Сериком Шакибаевым. Но все обвинения на поверку оказались необоснованными, что подтверждается архивными материалами.
Память
Недавно во французском городе Ножан-сюр-Марн была установлена мемориальная доска Мустафе Чокаю. Для французов М. Чокай, проживший 20 лет в городке Ножан-сюр-Марн, стал “примером самоотверженной борьбы за свободу своей Родины”, сказала на церемонии открытия мемориальной доски заместитель мэра города Терез-Мари Томе. В свою очередь посол Казахстана во Франции Аманжол Жанкулиев поблагодарил народ и власти Франции, “которые приютили и дали кров сыну казахского народа Мустафе Чокаю, борцу за свободу своей родины, в трудное для него время”.
Выражаем благодарность Бахыт Садыковой за предоставленные фотографии из личного архива Мустафы Чокая
Жанар КАНАФИНА