В интерьере квартиры
Двухэтажный особняк, построенный в 1969 году на углу улиц Виноградова и Тулебаева, всегда привлекал внимание алматинцев. Многие думали, что там живет только семья Кунаева. На самом деле это обычный 8-квартирный дом. Кроме Первого секретаря Компартии Казахстана и его помощника здесь поселились министр торговли Султан Жиенбаев, Первый секретарь Алма-Атинского обкома партии Асанбай Аскаров, три генерала…
Димаш Ахмедович (так с любовью называют Динмухамеда Кунаева казахстанцы) прожил здесь 24 года. По нынешним временам – обычная трехкомнатная квартира с большой гостиной и холлом. Правда, на 200 квадратных метрах.
Когда Леонид Брежнев, впервые побывав в Алма-Ате, пришел в гости к Кунаеву, то, говорят, уткнувшись из зала прямо в спальню, удивился: “И это всё?”. Хозяин, вспоминают очевидцы, ответил, что, поскольку у него нет детей, жилплощади им с женой вполне хватает.
Эту квартиру он оставил в наследство племяннику Диару – сыну своего младшего брата Аскара. В 2011 году акимат Алматинской области полностью взял ее на свой баланс, выделив хозяину новое жилье. Все годы после смерти дяди Диар Кунаев в принципе жил в этой квартире, как в музее, – там всё осталось, как при жизни Димаша Ахмедовича: мебель, предметы обихода, огромная коллекция зажигалок (5 тысяч штук), сувениры, часть коллекции ружей. Что касается последней: в 1987 году бывший Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана сдал ее МВД республики, оставив себе только два (одно – подаренное Леонидом Брежневым, другое – Политбюро ЦК КПСС) на случай выезда на охоту.
Когда в 2012 году открылся Музей-квартира Д. А. Кунаева, коллекция практически наполовину была утрачена, но около 20 ружей (среди них знаменитых марок “Mannlicher” и “Sauer”) всё же вернулись в родные стены.
Ссора с Хрущевым
Здесь сохранился не только стиль жизни Динмухамеда Кунаева. В музее-квартире воочию можно увидеть, насколько одаренной и многогранной личностью был хозяин – инженер-производственник, государственный и общественный деятель и просто человек, любивший жизнь и людей.
Инженером он стал потому, что его кумиром был первый казахский железнодорожник Мухамеджан Тынышбаев, чья фотография висит в музее на видном месте. Этим и было продиктовано желание поступить в Московский институт цветных металлов и золота.
Получив специальность горного инженера, он поехал на “Балхашстрой”, и первую казахстанскую медь давали при его участии.
Потом его послали в Лениногорск (Риддер), где он возглавил рудоуправление. В годы войны Динмухамед Кунаев наладил здесь свинцовое производство: объединение “Алтайполиметалл” отлило 8 из 10 выпущенных во врага пуль.
В 30 лет стал зампредом Совета народных комиссаров, а в 1952-м его, талантливого инженера и ученого, как бы он ни сопротивлялся, избрали президентом Национальной академии наук.
В 1955 году Кунаева рекомендовали на пост председателя Совета Министров Казахской ССР, в 1960-м он стал Первым секретарем ЦК, но в 1962-м из-за разногласий с Никитой Хрущевым по поводу передачи казахских земель Узбекской ССР сместили с поста.
Выдержки из материалов к протоколу № 30 заседания Бюро ЦК Компартии Казахстана от 21, 24 декабря 1962 года.
“07.12. 1962 г.
ЦК КПСС т. Хрущеву Н. С.,
ЦК Компартии Казахстана
т. Кунаеву Д. А.,
Совет Министров КазССР
т. Бейсебаеву М. Б.
… Исходя из общегосударственных интересов дальнейшего углубления специализации и правильного размещения сельскохозяйственного производства, Южно-Казахстанский крайком партии и крайисполком, Чимкентский обком партии и облисполком просят ЦК КПСС, ЦК КП Казахстана и Совет Министров КазССР рассмотреть вопрос о передаче Узбекской ССР хозяйств Пахта-Аральского, Ильичевского и Кировского районов, а также все земли, подлежащие освоению и на центральном массиве Голодной степи.
Секретарь Южно-Казахстанского крайкома ЦК Компартии Казахстана И. Юсупов, Секретарь Чимкентского обкома КП Казахстана В. Ливенцев, Председатель исполкома крайсовета депутатов трудящихся А. Морозов, Председатель исполкома облсовета депутатов трудящихся А. Бердалин, Секретарь Чимкентского обкома КП Казахстана Б. Садвакасов”.
Кунаев после хотел уйти в науку, но по партийной линии его вновь определили на прежнюю должность – Председателем Совмина республики. Через два года, после ухода Никиты Хрущева на пенсию, вернулся на должность Первого секретаря Компартии Казахстана. Хлопкосеющие районы, за исключением двух совхозов, были вскоре возвращены Казахстану.
На этой должности, будучи одновременно членом Политбюро ЦК КПСС, проработал до декабря 1986 года. За это время стал трижды Героем Социалистического Труда. Казахстан под его руководством превратился из аграрной республики в страну с мощной индустриальной базой. За подозреваемого вступился сам Кунаев. История уникального грабежа
Человек, достигший таких высот в жизни, никогда не забывал, с чего он начинал.
Однажды, когда в 1983 году Эльдара Кунаева, его старшего племянника, рекомендовали на партийную работу, тот пришел просить у него разрешения на это, поскольку у дяди был принцип – никаких родственных отношений, когда это касается работы.
– Но тогда ему уже шел 72-й год, он подумывал о пенсии, – вспоминал Эльдар Кунаев. – Поэтому он разрешил мне пойти на партийную работу, но прежде пригласил в свой рабочий кабинет на серьезный разговор.
И здесь, по словам Эльдара Кунаева, дядя его потряс. Член Политбюро, Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана разложил по полочкам, в чем заключается работа инструктора партийного комитета. Одним из пожеланий было: “Никогда не путай суетливость с оперативностью, грубость – с требовательностью”…
Любимый город
Советскую Алма-Ату называли детищем Динмухамеда Кунаева. Сам коренной алмаатинец, он лелеял любимый город и знал в лицо всех архитекторов, которые создавали его облик. Здесь ему была знакома каждая улочка, каждый микрорайон, его любовь к родному городу проявлялась в постоянных объездах, которые он делал, не ставя в известность городские власти.
Кенес Аухадиев, во второй половине 70-х председатель исполкома Алма-Атинского городского совета, рассказывал: если Первый секретарь Компартии Казахстана обращался к нему Кенеке – значит всё спокойно, а если товарищ Аухадиев – жди замечаний.
Алма-Ата приобрела статус столицы Казахстана в 1929 году, но именно при Кунаеве стала превращаться из небольшой крепости в современный город. Став Первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, он принялся развивать столицу. Она строилась по четкому плану: улицы располагались в шахматном порядке, любой объект проектировался так, чтобы органично вписываться в облик города.
Это и проспект Ленина (современный Достык), построенный в 1970 году к 100-летию вождя Великой Октябрьской революции, и новое здание Центрального Государственного музея республики, и 25-этажная гостиница “Казахстан”, и одна из самых высоких в Союзе телевышек на фоне гор, и Дворец спорта, и цирк, и фуникулер, и Дворец школьников… Последний, кстати, был построен после того, как Кунаев побывал в Южной Корее. Увидев, какие там для школьников строятся дворцы, он привез оттуда проект.
В 70-х годах по всему Советскому Союзу пошло модное увлечение: многие вспомнили и полюбили парные с веником.
Руководители крупных предприятий стали строить для своих работников небольшие баньки, по Алма-Ате же поползли слухи: министры понастроили себе шикарные бани, а рядовому горожанину и помыться-то толком негде – все бани старые. Эти слова каким-то образом дошли до Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. И тогда Динмухамед Кунаев дал команду построить такой комплекс, какого еще нет нигде.
Проектировал его Вадим Хван. 28-летний архитектор изучил всю мировую литературу, где шла речь о такого рода объектах – начиная с римских терм и заканчивая современными банями. Медики, с которыми он тесно сотрудничал, объяснили: раз комплекс будет оздоровительный, то в основе процесса должны лежать положительные эмоции. Нужно, чтобы человек, только войдя в “Арасан”, сказал: “Как красиво!”. Это будет фундаментом для оздоровительного эффекта.
Строительство объекта, которому предстояло стать одним из самых ярких достопримечательностей Алма-Аты, Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана курировал лично. Но факт остается фактом: Динмухамед Кунаев ни разу не воспользовался тем, что по праву можно назвать его детищем.
Почему? На этот вопрос, пожалуй, сегодня уже никто не ответит. Зато все самые именитые гости Алма-Аты – главы государств, министры, космонавты, именитые артисты – мылись здесь.
Высокогорный каток “Медеу” обрел те черты, какие мы видим сегодня, в 1973 году, а через год здесь уже был проведен чемпионат Европы по конькобежному спорту среди женщин.
Укрощенный взрыв
Динмухамед Кунаев не просто любил, холил и лелеял Алма-Ату, он ее оберегал от возможных природных катаклизмов. В 1967 году было принято решение о строительстве плотины, способной защитить город от селя. Ее проект был разработан знаменитым ученым – математиком и механиком, академиком Михаилом Лаврентьевым. В результате направленного с двух сторон взрыва две горы сомкнулись и создали плотину. Прошло шесть лет, и мощнейший сель проверил ее на прочность: огромные массы накопившейся талой воды стали просачиваться сквозь нее, была опасность, что плотину прорвет. Все без исключения жители Алма-Аты, находившиеся в сознательном возрасте, в те дни в полной мере ощутили, как можно сконцентрироваться и в кратчайший срок принять единственно правильное решение.
Все силы – и армейские части, и строители, и просто добровольцы – были брошены на спасение города: Динмухамед Кунаев, страшно переживая за судьбу Алма-Аты, был на передовой, сам возглавил штаб по ее спасению.
Из воспоминаний видного государственного и общественного деятеля Мануры Ахметовой: “Мнения по поводу строительства плотины на Медео были самые разные. Одна группа ученых, например, высказывалась категорически против этого, другая – “за”. Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Динмухамед Ахмедович Кунаев выслушал, не перебивая, всех, а затем выбрал наиболее оптимальный вариант: плотину, которая служит нам до сих пор, решено было строить… Когда город встал перед угрозой прорыва плотины, я работала в Калининском райкоме партии. Перед нами была задача – выставить 500 сварщиков. Мы работали всю ночь, собирая их. Ни один из этих простых работяг не сказал: я устал или не могу. Ни у кого из них не лежал в кармане партбилет, но когда они слышали, что город в опасности, отвечали: “Уже выезжаю”.
К счастью, благополучно выпустив накопившуюся воду, плотину смогли укрепить, а через несколько лет и нарастить ее. Но это не прошло даром: в 1974 году у Димаша Ахмедовича случился обширный инфаркт. Близкие думали, что после этого ему придется распрощаться с работой, но он сумел встать на ноги и еще больше 10 лет руководил республикой. Правда, боли в сердце с тех пор его не оставляли: порой они бывали настолько сильные, что он приставлял к груди остро отточенный карандаш, чтобы одной болью перебить другую. И еще одна деталь: до болезни курил много, но после инфаркта бросил, однако если рядом кто-то дымил, с удовольствием вдыхал дым.
Его любовь к родному городу выражалась и в том, что, живя в 60-е годы на пересечении улиц Коммунистической и Кирова, на работу, в Дом правительства, ходил пешком, рядом или сзади шел всего один охранник.
Люди, зная об этом, выходили к этому часу на встречу с ним, чтобы рассказать о своих проблемах.
…Той эклектичной, современной застройки, что царит сейчас, он, к счастью, не увидел, хотя шутил при этом, что родился в 1912 году при капитализме, всю свою сознательную жизнь строил социализм, а вот конец жизни, по иронии судьбы, опять проходит при капитализме…
Алматы