Праздник этот существует с 1971 года, тогда 8 апреля в Лондоне прошел Первый Всемирный конгресс цыган, собравший делегации из 30 стран. В ходе конгресса был создан Международный союз (International Romani Union, IRU) и приняты национальные символы: флаг и гимн, что позволило цыганам мира признать себя единой свободной нацией. В настоящее время IRU объединяет общественные организации 42 стран мира.
Основных цыганских ветвей в мире шесть – три западных и три восточных. К западным относят рома, синти и иберийских цыган, к восточной группе – люли, лом и дом.
Кроме того, существуют малые группы. Те цыгане, которых мы привыкли у себя в Казахстане видеть на рынках и вокзалах, это люли. Кстати, так их называют и в Узбекистане, а в Таджикистане зовут джуги.
Большинство из нас относятся к люли с недоумением. Мол, занимаются попрошайничеством или продажей доверчивым людям сомнительных амулетов. Причем только женщины. Где их мужчины? И как не жалко цыганкам в летнюю жару и осенние дожди таскать за собой по людным местам малолетних детей только потому, что детям лучше подают? И, вообще, откуда люли у нас взялись и есть ли у них родина и дом?
В поисках ответов на эти вопросы я обратилась к мужу подруги, выходцу из Узбекистана. Он говорит на узбекском и таджикском языках и обещал выступить толмачом в разговоре.
Но сначала надо найти настоящих люли, и мы с Фархатом под занавес базарного дня подходим к цыганке с ребенком, просящей милостыню на оживленном пятачке у зеленого рынка Кызылорды. Отведя в сторону, Фархат минут пятнадцать объяснял ей, что я журналистка, хочу написать о жизни ее народа. Женщина сначала просто не понимала, чего от нее хотят, но, когда Фархат стал объяснять ей в третий раз, зачем мы пришли, кажется, до нее дошло. И она отрицательно покачала головой. Но купюра в две тысячи тенге, вложенная мной в ее руку, сделала свое дело.
Цыганка покрепче прижала к себе малыша и повела нас в переулок рядом с базаром, где во времянке в одном из частных дворов “хозяин” снимал для их семьи времянку.
Хозяином, как оказалось, женщина называла мужа.
– В семьях люли супруги не называют друг друга по именам, – пояснил Фархат. – Жена может звать мужа, например, “отец моих детей”. А эта, видишь, зовет мужа “хозяин”. Видать, хороший мужик.
“Хозяину”, открывшему на стук в дверь, жена сказала лишь несколько слов на таджикском, по интонации было понятно, что о нас. Он кивнул, жестом показал, чтобы мы прошли и сели на коврики у дальней стены.
Женщина с ребенком ушла в соседнюю комнату, и мужчина кивнул нам, как бы разрешая начать разговор. Сначала он говорил на таджикском с Фархатом.
Немного сердился, как пояснил мне потом толмач, боялся, что завтра по нашему наущению полицейские заберут его жену за попрошайничество.
Фархат поклялся, что подобного не будет, и сделал жест “зуб даю”. Я достала служебное удостоверение, Ашур изучил его, пожал плечами и велел спрашивать, предупредив, что выгонит нас, если я задам ему вопрос обидный или сделаю фото.
– Откуда вы к нам приезжаете, у вас есть родные места?
– У нас есть, мы из оседлых цыган мугат. Хотя раньше большинство наших предков перемещались по земле круглый год, но потом появилось слишком много границ. Наш дом в таджикском селе, где живут десятки таких же цыганских семей – мугат. Предпочитаем селиться диаспорой. У многих из нас есть таджикские паспорта.
По нашим традициям мужчина не может работать дворником, официантом или банщиком. Женщина может быть швеей, поварихой, но публичные профессии для нее под запретом.
Мугат мусульмане, и у нас строгое понимание женской свободы. Невозможно, например, представить нашу женщину танцующей за деньги или позирующей художнику. Хозяин женщины – муж, хозяин мужа – Бог. Всевышний предписывает мне заботиться о жене и детях, но жену я прошу быть скромной, честной со мной и послушной.
– Но это ваша жена с ребенком на руках еще час назад на рынке просила милостыню… Подайте на пропитание, или как живут профессиональные попрошайки в Астане
– Этим занимались наши женщины всегда. Это старинный способ заработать на жизнь. Были даже времена, когда на свадьбе невесте-мугат свекровь вручала суму, и молодая сноха давала прилюдно обещание кормить семью. Женщины это и делают, прося подаяния именем Аллаха. Мужчине в это время не зазорно вести хозяйство, готовить, смотреть за детьми. С нами приехала моя незамужняя сестра, она тоже работает на улице – с моим средним сыном. То, что моя семья здесь зарабатывает, в Таджикистане неплохие деньги. В холода мы можем себе позволить жить дома.
– Вам не жалко детей?
– Они выглядят голодными или замученными? Мы хорошие родители, следим за тем, чтобы дети вовремя и хорошо ели, у малышей под штанами памперсы, мать никогда не возьмет на улицу больного ребенка. Не пойдет с ним за милостыней в дождь.
– Амулеты, которые продают цыганки, действительно работают?
– Как и все другие амулеты (улыбнулся).
– Правда, что люли очень редко болеют, а проказой не болеют вообще?
– У нас сильные знахари, и еще в традиционной кухне мы употребляем изредка змей и ежей. Змеиный и ежовый жир полезны для человека. Еще мы едим много сухофруктов, а также печеных овощей и знаем, какие из них полезны для желудка, какие – для сердца, печени. Насчет проказы: я не знаю, чтобы где-то среди мугат кто-то заболел ею. Раньше было много мужчин, зарабатывавших врачеванием.
Их приглашали в узбекские, таджикские села, и они делали там людям кровопускание, удаляли больные зубы, набивали татуировки, сводили бородавки.
Ближе к нашим временам это ремесло исчезло, сейчас старики-мугат лечат только своих.
– Правда ли, что вы крадете невест для сыновей, а дочерей выдаете замуж по договоренности с другими цыганскими семьями?
– Нет. Мы не делаем ни того ни другого. У нас считается, что девушка обязательно должна быть согласна на брак. Если ее выдать замуж против воли, то она родит больных детей.
Поэтому наша молодежь присматривается друг к другу, парни говорят родителям, к кому хотели бы посвататься, и тогда семьи решают вопрос.
На свидания наша молодежь не ходит, это не принято, юноши и девушки видят друг друга со стороны в селе или более близко – на праздниках.
Добрачные отношения редкость, и тогда свадьба бывает без выкупа, что позор для родственников жениха и невесты. Дело банды "Летучая мышь": бригада цыганок "терроризировала" кошельки казахстанцев
– Что значит – без выкупа?
– Калым надо заплатить за невесту. Родители жениха несут родителям невесты столько денег, сколько они просят. Об этом идет задолго до свадьбы отдельный разговор. Свадьбу после выкупа играют в доме родителей невесты, но свадьбу тоже оплачивает жених. Поэтому у нас говорят, что дочь рождается к прибыли, сын – к расходам.
Наши жены собирают золотые украшения, чтобы потом превратить их в деньги на свадьбы сыновей.
А выкуп за дочерей не тратят, если в доме есть еще неженатые сыновья.
– Все мугат кочуют, давая возможность женщинам зарабатывать на хлеб семьям?
– Нет. Есть семьи, которые, как моя, лето проводят в дороге от города к городу. Есть циркачи, они хорошо зарабатывают, но выступают только мужчины. Все границы пересекают легально, у них много скарба. Есть мугат, уже давно зарабатывающие ремеслом – резьбой по дереву, гончарным делом, плетением корзин. Потом женщины продают товар по окрестным селам. Есть мугат, выращивающие сады. Есть зарабатывающие на чтении молитв в поездах и автобусах. Все цыгане умеют выживать.
КЫЗЫЛОРДА