Чтобы утверждать подобное, необходимы знания и научная смелость. Всего этого у доктора исторических наук профессора КазНУ имени аль-Фараби Гульнары Мендикуловой хватает с лихвой. Смелости она училась в собственной семье, в которой отец Малбагар Мендикулович был одним из первых казахских архитекторов. Он считается основоположником казахстанской советской архитектурной науки, создателем кафедры истории архитектуры архитектурного факультета Казахского политехнического института. Позже на базе этого факультета будет создан самостоятельный архитектурно-строительный институт, ныне Казахская головная архитектурно-строительная академия. Отец шел вперед, не оглядываясь на авторитеты. Для него, фронтовика, награжденного пятью боевыми и двумя трудовыми орденами и многочисленными медалями, важнее всего была научная истина.
Простота линий при внешнем изяществе – таков, наверное, стиль архитектора Мендикулова, свидетельством чего являются генеральные планы развития городов Алма-Аты, Ташкента, Шымкента, Павлодара и многих других, Дворец бракосочетания, памятники Жамбылу и Мухтару Ауэзову в Алматы. Имя Мендикулова носит одна из алматинских улиц в микрорайоне “Самал”.
Поиску истины он учил и дочь, зародив в ней интерес к истории казахов, особенно тех, кто оказался вне родины. Гульнара стала историком и до сих пор благодарит судьбу, что ей, как и многим другим молодым специалистам, повезло работать под руководством академика Манаша Козыбаева, который щедро делился с учениками не только знаниями. Он знакомил их с учеными всего мира, которых интересовала история казахов, тюрков. Именно академик Козыбаев поддержал научные начинания Гульнары в изучении истории соплеменников, волею судьбы попавших за рубеж.
Оралманы и казахи, оказавшиеся в плену в годы Второй мировой войны, – то, что сейчас изучает Гульнара Малбагаровна. И отсюда твердое убеждение, что нельзя искусственно привносить на казахскую почву то, что пытаются выдать за исконно народное творчество.
Нельзя обманывать и вводить людей в транс
– Гульнара Малбагаровна, несколько лет назад вы твердо выступили против навязывания танца кара жорга как истинного народного танца казахов. Почему?
– Дело в том, что танец кара жорга с той монотонной музыкой, однообразными телодвижениями, в каком его пытались насадить повсеместно, был завезен к нам китайскими казахами и начал агрессивно продвигаться как истинно казахский. У предков казахов были боевые ритуальные танцы для самовыражения ратного духа воинов, развития координации и чувства ритма, что было необходимо для боевого искусства. Но никакого отношения к данному танцу они не имели.
– А можно ли говорить, что кара жорга создан суфиями?
– Я бы не стала так говорить и касаться темы суфиев вообще, но кара жорга во многом вводит людей в транс, ибо движения там медитативны, и не может хорошо отразиться на психологическом здоровье людей. В Казахстане впервые этот танец был исполнен на театральной сцене во время спектакля “Айман – Шолпан” еще в 1932 году. И мы его помним в балетмейстерской редакции Али Ардобуса и Аубакира Исмаилова. В наши дни казахи, вернувшиеся на историческую родину из Китая, стали исполнять монгольский танец, который распространен среди казахов Китая и Монголии, выдавая его за казахский. С этим я и не согласилась. Надо называть вещи своими именами, а не подтасовывать факты.
– Встречаются ли в архивных документах упоминания об этом танце?
– Нет, ни в одном источнике я не встречала информации о том, чтобы казахские джигиты вставали и шли танцевать с “пьяными движениями”. Сама природа номадов и воинов не располагала к появлению танцев с такими телодвижениями. Перед битвой, каким-то испытанием, готовясь к смерти, воины исполняли танцы с оружием! Движения были четкими, резкими и выполнялись с достоинством!
– Вы не побоялись сделать подобное заявление, зная, что даже в верхах стало модным танцевать кара жоргу!..
– А чего бояться, если я твердо знаю, что в культуре казахов такого танца не было? Правда ученого ничто без поддержки народа. Самое главное, почему люди поддержали меня, – они интуитивно чувствовали, что это не для них. Вы можете говорить что угодно, к примеру, что Эйфелеву башню построил казах. Но никто вам не поверит, потому что все знают: ее построил Густав Эйфель и она находится в Париже.
Местные и оралманы
– Темой ваших научных интересов стало изучение казахской диаспоры за рубежом и оралманов. Сколько всего казахов было бы в наши дни, не случись голодомора, Второй мировой войны?
– В 1991 году на одной из встреч с зарубежными учеными, которые любил проводить наш наставник – академик Манаш Козыбаев, присутствовал один маститый профессор из Ирана, который прямо при нас подсчитал и указал, что на тот момент казахов могло бы быть 25 миллионов человек. Сегодня я после изучения многих архивов, как ученый, с этой цифрой не могу не согласиться. Дело в том, что переписи царской России во многом были не точны вследствие того, что не учитывали степняков на кыстау (зимовках) или жайляу (летовках). Учет велся по населенным пунктам.
– А откуда появилось желание исследовать такое явление, как оралманы?
– Тема моей докторской работы – “История казахской диаспоры”. Она вплотную соприкасается с проблемой оралманов. В начале 1990-х годов казахи стали возвращаться в Казахстан, и поэтому проблемы репатриации обязательно надо было поднимать. В своих работах я рассматривала варианты того, каким путем приезжают казахи на историческую родину. Сама идея возвращения только приветствуется. Но здесь надо учитывать такой момент, смотреть, как и кто возвращается. То есть необходимо изучать причины, по которым они возвращаются
. Хорошо ли им жилось в стране, откуда переезжают к нам. Почему они предпочли вернуться, с какого рода проблемами сталкиваются здесь – культурные, социальные и т. д.
Какова перспектива их жизни, что они планируют на будущее – дать детям образование в нашей стране и осесть здесь или решили просто приехать на землю казахов, поклониться ей. У каждого свои причины, но и условия, в которые они попадают, нам надо знать и изучать, чтобы помочь адаптироваться.
Надо сказать, что и в советский период было несколько волн репатриации. Например, одна была вызвана насильственными событиями (культурная революция) в Китае. Люди приезжали всегда, но не так массово. Помнится, в 1991 году пытались организовать первый караван казахов из Монголии. Существовала идея поселить их в Восточном Казахстане и в северных областях для развития сельского хозяйства, иначе говоря, преследовалась конкретная экономическая, хозяйственная цель. На призыв приехать в основном откликнулись казахи из Баян-Улгийского аймака. На следующий год – из Хобдинского аймака. Но причина была все та же – развитие хозяйственной инфраструктуры, особенно животноводства, о чем говорят архивные документы тех лет.
Далее следует соглашение с Ираном в 1993 году, когда мы взяли на себя обязательство принять казахов – беженцев из Афганистана. Вот с этого периода, как я считаю, началась работа всего государственного механизма по возвращению казахов, правовую основу для которого составил Закон о миграции, определивший статус оралманов.
– Но есть и другие причины возвращения казахов на историческую Родину?..
– Понимаю, о чем вы говорите. Да, часто сталкиваешься с тем, что некоторые недобросовестные ученые начинают говорить, что казахи возвращаются, чтобы увеличить число казахов. Но, по последним данным, на начало 2015 года дается цифра 956 тысяч казахов, которые переехали к нам за 24 года. Иначе говоря, даже один миллион не переехал. Поэтому давайте не спекулировать, а оперировать цифрами.
– Проявилось отрицательное отношение к оралманам со стороны местных жителей. Нередко можно слышать вопросы, а почему им дают землю, жилье, пособие, а мы здесь живем всю жизнь, и нам ничего. Возможно, в таких словах и есть резон, но как в целом преодолеть негатив, ведь люди едут сюда, полные надежд на то, что их встретят хорошо?
– Надо работать с обеими сторонами. Во-первых, оралманы должны вести себя порядочно, не бить себя в грудь и не подставлять людей, которые здесь жили. А то, действительно, приезжают сюда и начинают с пеной у рта кричать: “Я вернулся на историческую родину!”.
Да, вернулись. Хорошо. Тебе все предоставили – живи и работай. Радуйся. Зачем же подсиживать людей? Приведу такой пример.
Три года назад оралманка из Монголии стала писать во все инстанции на директора школы в Кокшетау, который очень много сделал для этой школы, ее развития. И наши местные власти, не разобравшись в вопросе, его убрали, а ее поставили на место директора.
Еще один пример. В 1996 году один аксакал на совещании начал говорить, что их заселили в Жамбылскую область, где они живут без света, газа и т. д. А у меня друзья в том районе, о котором говорил аксакал. И они возмутились: абсолютно все им уходит, и за все платит государство, а они искажают факты.
Меня поражает такое отношение. Когда вы не работаете и хотите, чтобы вам все принесли в клювике, вы вечно будете недовольны. Во-вторых, я не думаю, что оралманов, кто встал на ноги в Казахстане, мало. Будучи в 35 странах мира, всегда встречалась с казахами, проживающими там. Знаю, кто сюда переезжает и кто там остается.
Кто мешает казахам, переехавшим на историческую родину, работать? У них есть нехорошая тенденция: чуть что – писать Президенту страны. Поэтому многие чиновники на местах предпочитают все сделать для оралманов, только чтобы не приезжали с проверками и не было жалоб.
– В своих научных публикациях вы нередко отмечали, что казахам присущи адаптивность, умение приспособиться к условиям окружающей среды, что эти качества в крови у них. А что мешает оралманам?
– В самом начале главным тормозом для скорой адаптации оралманов был русский язык, который они в подавляющем большинстве не знали. Но сейчас ситуация совершенно поменялась. Идут великолепные программы на казахском языке на телевидении, аудитория казахскоязычная расширилась. Язык востребован, он развивается, и на сегодня, я считаю, проблем с ним нет на любом уровне общения – в магазинах, акиматах. Действуют центры поддержки оралманов, в которых имеются юристы, психологи. Другое дело, что раньше казахстанское общество спокойно относилось к оралманам, но когда те начали вести себя не совсем корректно, то появилась обратная реакция – негатив в восприятии их.
Не надо лезть в Тулу со своим самоваром. Не надо претензий предъявлять, мол, только мы язык сохранили и традиции, а у вас девушки слишком свободны.
Да, современные казашки независимы, образованны, да у нас есть недостатки, а у кого их нет?! Но именно наши отцы и деды сохранили эту территорию, язык, традиции нашего народа, создали государство – Республику Казахстан! И хорошо бы это помнить не только оралманам, но и всем.
Нам нельзя сейчас разделять общество на оралманов и не оралманов, тем более сейчас – в кризис. В данной ситуации рецепт один – необходимо сплотиться, консолидироваться и осознавать, что все мы – казахстанцы.
Алматы