Среднестатистический городской житель ежегодно производит около 300 килограммов различных отходов. Главный ущерб окружающей среде наносят разлагающиеся остатки еды, выделяющие горючий метан, который опаснее углекислого. Плюс сероводород и прочие вредные для человека газы, усиливающие парниковый эффект.
Совокупный объем накопленных в РК твердых бытовых отходов составляет приблизительно 100 миллионов тонн. Ежегодно образуется около 5–6 миллионов тонн ТБО дополнительно. К 2025 году эта цифра может вырасти до 8 миллионов. При этом мусор вывозят на полигоны без предварительного обезвреживания.
Там он успешно привлекает птиц и деклассированных элементов. А если повезет – “самовозгорается” и освобождает место для подвоза очередных порций. Полигоны растут и алчно поглощают новые территории. Всего их в стране сегодня около 4 тысяч, включая стихийные свалки. Жуткая ситуация с этими помойками стала возможной из-за отсутствия сортировки бытовых отходов от их “производителей” – населения и бизнеса.
Разделяй и считай!
В Казахстане разделяют всего 2–3 процента ТБО. Я только о сепарации на мусороперерабатывающих предприятиях, а не в домохозяйствах. В них сортировка отбросов не производится от слова “вообще”. Разве пристало уважающим себя людям копаться в пакете, забитом куриными костями, бумагой, пластиковыми бутылками, волосами и недоеденными макаронами? Мы ж не какие-нибудь скучные датчане с их пятью контейнерами для складирования разных видов мусора?
Не до этого! Цели и задачи, стоящие перед нами на данном этапе исторического развития, куда более высоки и насущны. Например, где достать по минимальной цене максимальное количество того, что поможет потом наполнить мусором этот самый пакет? Причины, по которым мы не сортируем мусор, сразу и просты, и сложны.
Просты примерно по тем же основаниям – почему улицы наших городов на следующий день после ежегодного (слава Богу!) субботника выглядят в точности так же, как и за день до него. Сложны – потому что, как пел незабвенный американский исполнитель Тупак Амарович Шакуров, “некоторые вещи никогда не изменятся”. Корни тут следует искать не иначе как в резко континентальном климате, громаднейших расстояниях, отсутствии выхода к морю, ну и прочем.
Знакомые многим жителям Астаны желтые железные клетки с надписью “Здесь живет пластик” заполняются вовсе не пластиком. А пластиковые бутылки чаще всего направляются прямиком в обычные мусорные контейнеры.
Посему лучшим решением проблемы в стране стали бы небольшие, но вполне себе активные “вулканы” в окрестностях каждого казахстанского города. Все, что требовалось бы от местных властей, – просто обеспечить к ним подъездные пути. Их даже не нужно асфальтировать – грузовики сами накатают к нему надежную колею. Кося лиловым глазом в зеркало заднего вида, оператор мусоровоза осторожно сдавал бы задом к пышущему жаром жерлу и опрокидывал содержимое кузова в огнедышащее чрево. После чего о мусоре можно было бы благополучно забыть. До следующего раза, разумеется. А о такой мелочи, как сортировка, никто бы и не вспоминал.
Однако совершенно непостижимым образом наша территория оказалась обделена не только выходом к морю, но и сколько-нибудь заметной “вулканической активностью”. Умные ученые тем не менее давно нашли выход: вместо извергающего огонь и лаву вулкана сгодится и обычный плазменный реактор.
Да, обычным его можно назвать лишь условно: такие установки имеют в своем распоряжении лишь считанные мусороперерабатывающие предприятия в некоторых странах. Основные преимущества плазменных реакторов – отсутствие необходимости в сортировке мусора (в реактор можно отправить все что угодно, за исключением строительного мусора) и высокая, в несколько тысяч градусов, температура термического разложения отходов. После чего мусор превращается в черную, не имеющую запаха стекловидную массу объемом 2–5 процентов от объема исходного материала.
Полученный материал с экологической точки зрения абсолютно чист: его можно использовать в строительстве дорог и зданий, а также долго хранить (в том числе под землей), не оказывая влияния на окружающую среду. Технология такой переработки мусора гарантирует замкнутый цикл всего процесса. А получаемый по ходу газ улавливается и направляется на выработку собственной электроэнергии. Широкомасштабное внедрение такой технологии позволит забыть о захоронении отходов на свалках. И высвободит угодья под новые полигоны ТБО. Уйдет в прошлое проблема проникновения химикатов в подземные воды и выбросов вредных агентов в воздушные бассейны больших и малых населенных пунктов. А мобильные плазменные установки можно установить на предприятиях с особо опасными отходами, исключив необходимость в их транспортировке.
Планы есть – денег нет
Однако все достоинства плазменных реакторов меркнут на фоне их единственного недостатка: цены! Дорогое это удовольствие. Установить плазмотрон получится разве что на сооружаемом близ Астаны мусороперерабатывающем заводе, приурочив пуск к выставке ЭКСПО-2017.
Неизвестно, сохранится ли после завершения выставки заданный в стране курс на чистые, “зеленые” технологии. Будем надеяться, что да. На остальной же территории страны лучшим решением мусорной проблемы станет сооружение мусоросортировочных заводов. Тех самых, с длинной конвейерной лентой, по которой величественно ползут груды отбросов. А люди в масках и перчатках копошатся в них и выуживают то, что всем нам еще может пойти на пользу. То, что отсортировать не удалось, сжечь или пустить под пресс. И захоронить. Потому что мусороперерабатывающие заводы в Казахстане по большей части простаивают и ветшают. А те, что еще “фунциклируют”, не загружены на полную мощность из-за тарифной политики.
В 2012 году министр охраны окружающей среды Нурлан Каппаров заявил, что до 2015 года в Казахстане будет построено 9 мусороперерабатывающих заводов. Эти планы, к сожалению, оказались только планами. Завод, построенный 10 лет назад в Алматы за 30 миллионов евро, оказался нерентабельным. Сегодня его продают на металлолом.
В июле 2016-го объявили, что в Алматы построят новый завод, способный переработать 750 тысяч тонн ТБО в год. Обещали открыть в апреле 2017-го. Новый срок – конец 2018-го. Снизилась и мощность завода – на 200 тысяч тонн…
Алматы между тем продуцирует около 485 тысяч тонн отходов в год. И останавливаться не собирается. А вот цивилизованный мир уже на протяжении нескольких десятков лет рассматривает бытовые и промышленные отходы не как источник проблем, а как возможность извлечь прибыль.
В передовых странах такие виды отходов, как бумага, пластик, металл, стекло или батарейки, попросту не успевают доезжать до мусороперерабатывающего завода. Их изымают прямо “у источника образования” и направляют на вторичное использование. Органическую часть собирают коммунальные службы. И направляют на захоронение (или компостирование, что, кстати, не одно и то же) либо просто сжигают. Поэтому в этих странах распространены главным образом сжигающие, а не сортировочные заводы. Сжигание с целью производства электро- и тепловой энергии является сегодня самым оптимальным способом утилизации ТБО.
В маленькой Швейцарии работает полтора десятка мусоросжигательных заводов. В одном только Париже их два. А в Германии в обозримом будущем планируется построить 28 новых предприятий и усовершенствовать шесть имеющихся. США развивают метод рециклинга: 17 процентов муниципального мусора рециркулируют.
Американское агентство по охране окружающей среды поставило задачу довести этот показатель до 25 процентов. По его оценкам, металлические фракции, извлеченные из ТБО, способны покрыть потребность страны в железе на 7 процентов, в алюминии – на 8 и в олове – на 19 процентов. Философия обращения с отходами в цивилизованных странах нацелена на уменьшение их образования – когда на полигон волокут не все подряд, а лишь то, что не удалось продать или сжечь. Ведущая роль здесь отведена главным “рассадникам” мусора: населению и компаниям. Без их участия идея обречена на провал.
Цифры – на свалку
Раздельный сбор мусора в Казахстане планируется ввести совсем скоро – в 2019 году. Министерство энергетики разрабатывает национальные стандарты, определяющие роль и степень ответственности потребителей, производителей товаров, мусорособирающих и мусоросортировочных компаний, а также местных органов власти. Понятно, что всеобщая и, главное, добровольная сортировка мусора в нашей стране – дело весьма отдаленной перспективы. Как говорил классик, “жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе”.
Нельзя сказать, что у нас вообще ничего не делается в этой сфере. В июне 2014 года была принята “Программа модернизации системы управления твердыми бытовыми отходами на 2014–2050 годы”. Мы пока на первом ее этапе (2014–2020 годы) и еще не увидели результатов.
До 2050 года планируется построить 41 завод по переработке. Рядом с Астаной строят комплекс по управлению твердыми бытовыми отходами. К концу года обещают запустить. И перерабатывать ТБО, а также сельскохозяйственные отходы для получения 3 500 тонн газа ежегодно. Считается, что предприятие станет лучшим в стране и позволит снизить объем складируемого на полигонах мусора с 93 до 5–8 процентов, доведя его до европейских показателей…
Справка “КАРАВАНА”
В январе 2016 года введен утилизационный сбор для расширения возможностей переработки таких промышленных отходов, как устаревшие автотранспортные средства, запасные части и технические жидкости. В Талдыкоргане из отработанных моторных масел, резины, пластика и старых покрышек производят керосин и печное топливо. В апреле 2016 года принят Закон “О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам перехода к “зеленой экономике”.
Разработчики закона уверяют, что его принятие позволит привлечь инвестиции, создать “зеленые” рабочие места, обеспечить внедрение чистых технологий и пополнить региональные бюджеты за счет налоговых поступлений.
Так ли это – предстоит увидеть очень скоро. Ну а пока положение дел в сфере утилизации твердых бытовых отходов в отечестве остается весьма удручающим. Ахиллесовой пятой политики управления ТБО является крайне невысокий интерес со стороны населения и частных компаний к сортировке своих отходов или полное его отсутствие. Уповать на внезапную гражданскую ответственность, как известно из нашей новейшей истории, не следует.
Перспективнее здесь видится перенимание иностранного опыта и материальное стимулирование производителей отходов. Проще говоря – бить по карману. Если гражданин не уклоняется от выполнения своих несложных обязанностей и берет на себя труд разложить разные отходы в разные емкости – он будет платить меньше за вывоз мусора, чем если бы он совал все в один пакет. Такие же меры воздействия можно применить и к частным компаниям.
Если все пройдет так – возможно, вулканы нам не понадобятся.
Ерлен БАДЫХАН, Астана