Всего за два года Денис Тен превратился в человека, который имеет медали со всех главных турниров планеты – чемпионатов мира и Олимпиады. И, как признает сам казахстанский фигурист, этот успех был бы невозможен без его родителей – папы Игоря и мамы Оксаны.
Обычно Оксана ТЕН не дает интервью, но для “КАРАВАНА” мама лучшего фигуриста в истории страны сделала исключение.
Учиться падать
– Денис называет вас не только мамой, но и тренером. Насколько легко лично вам дался такой переход?
– У нас есть четкое понимание и разделение: дома – я мама, а на катке – специалист. Мы давно работаем вместе – еще с тех времен, когда Денис только встал на лед. А потому переход от мамы к тренеру произошел незаметно. И я не знала, что Денис во многих интервью называет меня тренером.
– Фигуристы падают на тренировках и соревнованиях. Как реагируете, когда видите, как ваш сын бьется об лед?
– Не впадаю в эмоции и не паникую. Хотя бы потому, что знаю, что любого серьезного фигуриста еще в детстве научили очень важной вещи: падать так, чтобы не было серьезных последствий. В такие моменты (хотя я бы хотела, чтобы их не было вовсе) смотрю прежде всего на то, какая ошибка была допущена Денисом, чтобы потом мы вместе ее проанализировали и устранили.
Верить и работать
– В прошлом году перед “серебряным” чемпионатом мира в Канаде у Дениса было множество проблем: с амуницией, травмами. Как это воспринимали вы?
– Опять же, если бы я впала в панику – ничего бы хорошего не вышло. Верила в своего ребенка до конца и в самые сложные моменты всегда убеждала: трудности преодолимы. Да, у него были неудобные ботинки, но ничего другого не оставалось, как выходить на лед и выполнять элементы. Это трудно делать? Значит, надо на тренировках прилагать больше усилий, а на чемпионате мира прыгать выше головы. Мы не из тех людей, кто в сложные моменты считает, что все потеряно. Наш девиз: “Верить и работать. Работать и верить”.
– После Олимпиады у меня сложилось ощущение, что к медали Дениса имеют отношение все чиновники страны. В многочисленных пространных интервью они часто рассказывают о помощи, которую оказали вашему сыну. Это так?
– Мы многое прошли и привыкли относиться к любым высказываниям спокойно. Недавно проанализировали многие события, что были в карьере Дениса, и пришли к выводу: многие люди причастны к успеху сына. И наши чиновники в их числе.
Подаренные деньги
– А кто оказал самую неожиданную помощь?
– Я, к сожалению, даже не знаю, как зовут этого человека. Общалась с ним по телефону лишь однажды, сказала спасибо, а он попросил вообще нигде его не афишировать. Но он помог нам в очень непростой момент. В 2010 году Денис решился на большие перемены и поехал тренироваться в США к Фрэнку Кэрроллу. Это было непростое решение, но мы всей семьей его поддержали, так как знали, что это шанс для Дениса. Первый год получился очень тяжелым. Мы обустраивали быт и перед поездкой даже не представляли, насколько дорого окажется тренироваться в США. Представьте: тренер Фрэнк Кэрролл и Денис только привыкают друг к другу, сыну меняют технику катания, результатов пока не видно. И ко всем этим спортивным вопросам добавляются проблемы с деньгами. Я была в таком отчаянии, что даже написала сестре: “Может, все бросить и вернуться?”. Она говорила, что нужно потерпеть, что будет искать каких-то спонсоров в Казахстане, но как-то не верилось. И тут появился человек, он просто пришел и принес деньги моей сестре – сказал, что это для Дениса. Мне до сих пор неловко, что я даже не знаю этого человека.
– Что больше всего было непривычно в США?
– Первый год было морально очень сложно. Хотя бы потому, что мы никого не знали, не был обустроен быт. Это потом, когда я рассказывала знакомым, как мы ходили по нашему району в Лос-Анджелесе, все приходили в ужас: “Это же опасный район! Криминал!”. Мы прожили там два года, и, слава Богу, что обошлось все без происшествий. Конечно, когда мы нормально обосновались, стало гораздо легче.
В гостях у Тарасовой
– В Казахстане не редки случаи, когда спортсмены после завоевания олимпийской медали резко меняются. И не к лучшему.
– Я не боюсь, что Денис заболеет звездной болезнью, потому что доверяю сыну. К тому же многие отмечают, что у нас такой плотный график, что Денис не успевает меняться.
– Какое впечатление у вас сложилось о Фрэнке Кэрролле?
– Он уникальный человек. Очень интеллигентный. Уважает своих учеников, их окружение. Старается всегда помочь, может приспособиться к любому фигуристу и в то же время умеет держать дистанцию. Для нас он – пример для подражания.
– Что он дал Денису?
– Вселил уверенность, помог понять, что Денис – замечательный фигурист. Кэрролл постоянно говорил, на каком высоком уровне катания находится Денис, и помог поставить ему технику. Сын стал кататься стабильно, без сбоев – и это результат работы Кэрролла. Другого тренера я своему сыну не желаю. Но при этом всегда с благодарностью вспоминаю тех выдающихся специалистов, что занимались с Денисом раньше, – Татьяну Тарасову и Елену Водорезову. Они тоже очень многое дали моему сыну.
– После того как Денис стал тренироваться у Кэрролла, вы не общались с ними?
– С Леной и Татьяной Анатольевной мы регулярно встречаемся на основных стартах сезона. Они всегда поздравляют Дениса, когда он выступает успешно, и никогда не оставляют без внимания. В Сочи Татьяна Анатольевна сказала, что горда своим вкладом в нашу бронзу. Еще она у меня спросила: “Помнишь, мамочка, что я тебе говорила восемь лет назад? Он будет чемпионом!”.
“Стой!”
– Сейчас часто вспоминают, как на юниорских стартах судьи не оценивали выступления Дениса по достоинству. Как переживали это вы?
– Мы понимали, что нужно перетерпеть. Чтобы в сознании судей улеглось понятие, что Денис достоин пьедестала. Знала, что наступит такой момент, когда никто не сможет его оценивать неправильно.
– Тогда вы довольны результатами Олимпиады?
– Я очень довольна не только результатом, но и тем, как Денис справился со всеми трудностями, идя к своей цели.
– С какими чувствами смотрели его произвольную программу?
– Сначала – как математик. Я смотрела и высчитывала всё – что он сделал и на сколько баллов катается. Только на последнем прыжке позволила себе закричать: “Стой!”.
– В Сочи после проката Дениса выступали еще 11 фигуристов. Что все это время делали вы?
– Денис пошел в тренажерный зал и ждал результатов там. А я стояла у экрана, который находился в холле у выхода спортсменов к старту. В общем, находилась в гуще событий. Мне было интересно увидеть, как готовятся фигуристы к своему выходу.
– Когда поверили, что у вашего сына будет олимпийская медаль?
– Со мной рядом находились организаторы. Один из них передал по рации: “Готовьте к церемонии награждения следующих спортсменов”, – и прозвучала фамилия Тен. Тогда я побежала к Денису – поздравить его.
Узнаваемость в магазине
– Согласны с мнением, что Денис много лет боролся не с судьями, а со стереотипом, что он фигурист не из “фигурной” страны?
– Да. Это было много раз, когда нас спрашивали, откуда мы. И именно сейчас начинаю по-настоящему ценить то, что произошло на чемпионате мира-2009 в Лос-Анджелесе. Тогда после произвольной программы Дениса зал аплодировал ему стоя! Лишь спустя годы мне стало ясно, на каком уровне нужно было выступить, чтобы американцы так поддержали спортсмена не из своей страны.
– Дениса часто узнают на улице. А вас?
– Нет. Меня узнали один раз – дело было в Астане в обычном продуктовом магазине. Девушка стояла, смотрела на меня, а потом спросила: “Вы не мама Дениса?”. Когда я поинтересовалась: как вы меня узнали, она ответила: “По фотографии”. Это было очень необычно, что меня узнают. Но приятно.
– Какие чувства испытали вы во время ледового шоу “Олимпийская энергия” в Астане и Алматы?
– Честно говоря, до сих пор нахожусь под впечатлением. Видя на льду Мао Асаду, Татьяну Волосожар с Максимом Траньковым и многих-многих других, я гордилась тем, что такие звезды, сильнейшие фигуристы мира приехали в Казахстан в рамках нашего шоу. И самое главное для меня, что им понравилось в нашей стране. Все участники уехали с большим желанием вернуться к нам еще раз.