“Сейчас время такое неблагодарное. Для того чтобы что-то хорошее пробило себе дорогу, нужно пройти через грязный скандал. В трусах сфотографировался или демонстративно украл чужой пост – и сразу популярная личность. Словом, этот Нурлан Байдильда не одинок, повсюду правит бал дешевый хайп”, – заявил автор ставшего бестселлером учебника “Ситуативный казахский” алматинец Канат Тасибеков, чей давний просветительский пост о творчестве Абая обрел вторую жизнь после скандального высказывания блогера и предпринимателя (эксперта по тендерам) Нурлана Байдильды о том, что “если бы Абай жил в наши дни, он был бы обычным блогером”.
Читайте Абая на казахском
– Мой перевод знаменитого стихотворения Абая “О казахи мои, мой бедный народ!” прошел два года назад в социальных сетях фактически незамеченным, зато сейчас репосты идут один за другим, – рассказывает Канат Тасибеков. – Я не могу сказать, что он был замечательным, но мой перевод был прочувствованный, выстраданный, идущий от сердца, я положил на него не один день. Абая ведь переводили очень достойные поэты.
Я впервые прочел стихотворение, о котором идет речь, на русском языке, еще будучи школьником. В переводе Юрия Кузнецова он звучит так:
О казахи мои,
мой бедный народ!
Ус, не ведавший бритвы,
скрывает твой рот. "У казахов трагичная судьба": Канат Тасибеков о негативных высказываниях в соцсетях
Кровь за левой щекой,
жир за правой щекой.
Где добро и где зло,
ум ли твой разберет?
– Помнится, они меня потрясли. В моем детском воображении возник образ современного Абаю казаха.
Этот от роду не брившийся дикарь так жадно и свирепо поглощает мясо только что зарезанного им барана, что на щеках застывают вперемешку кровь и жир.
Вдобавок ко всему мой не столь далекий предок не может разграничить понятия добра и зла.
Став академическим, этот перевод стал цитироваться повсеместно. Казахи, слыша о себе столь нелицеприятные строчки, только поеживаются и вздыхают: “Ну и врезал же нам Абай камчой наотмашь. Но ему можно – он наш гений!”. Неказахи пожимают плечами: “Раз их собственный, горячо любимый Абай так о них говорит, что же остается нам?”.
Первоисточник между тем для любого, владеющего казахским, доносит совсем другой смысл:
қалың елім, қазағым,
қайран жұртым,
ұстарасыз аузыңа
түсті мұртың.
Жақсы менен жаманды
айырмадың,
бірі қан, бірі май боп
енді екі ұртың.
Всерьез взявшись изучать родной язык, в казахско-русском фразеологическом словаре, выпущенном в 1988 году издательством “Мектеп”, я обнаружил статью, где давалось толкование фразеологизма “Бір ұрты май, бір ұрты қан” (на одной щеке жир, на другой – кровь).
Оказывается, так говорят о человеке, в котором уживаются противоположные качества. Он может быть в зависимости от обстоятельств и добрым, и злым, и непостоянным, и верным, и хитроумным, и прямолинейным.
– Как же так?! – пробежали у меня мурашки по спине. – Неужели за все эти годы никто так и не обратил внимания на буквальный перевод фразеологизма? Задавшись этим вопросом, я продолжил поиски – и нашел!
“Мұртына ұстара тимеген” (усы, не знавшие бритвы) – так говорится о человеке, который, не признавая ограничений и запретов, живет, рассчитывая только на себя.
Так вот оно как, оказывается! А что касается ставшего уже классическим перевода, то он равнозначен тому, как если бы мы сделали прямой перевод на казахский такого устоявшегося в русском языке выражения, как “У девицы ушки на макушке, а сама она кровь с молоком”. Выражение “Ол сұлудың құлақтары төбеде орналасқан, бір емшектен қан, бір емшектен сүт тамған” казахскоязычный читатель воспримет не иначе, как бред.
Словосочетание “қайран жұртым” переведено как “мой бедный народ”, тогда как “кайран” в данном контексте переводится как “мой любимый (или милый) народ”.
Очень часто мы, казахи, употребляем это слово с нотками нежной грусти в отношении близких родственников, например, родителей: “қайран анам, қайран әкем” – “милая мама, незабвенный отец”.
Не замахиваясь ни в коей мере на статус переводчика Абая, смею предположить, что это первое четверостишие должно бы в переводе иметь примерно следующую направленность:
О, казахи мои, мой любимый народ!
Ты не знаешь запретов –
жизнь вольно идет.
Поступить как не знаешь –
плохо ли, хорошо ли,
Ведь в тебе в равной мере и зло, и добро. Знающих казахский язык мы готовы носить на руках – Канат Тасибеков
Абая переводили очень хорошие поэты. Юрий Кузнецов – не исключение. Но они ведь делали перевод для русскоязычного читателя с подстрочника, подготовленного носителями языка. Я лично не могу найти объяснения, почему вершина нашей поэзии, великий Абай так искажен в одном из своих программных стихотворений?
Почему из-за человека, сделавшего неграмотный подстрочный перевод фразеологизмов, присутствующих в оригинале, мир должен подозревать наших предков в игнорировании бритья, сыроедении и неспособности отличить плохое от хорошего?
На мой взгляд, судьба вообще сыграла злую шутку с Абаем, так талантливо и точно передавшим на казахском языке поэзию Пушкина и Лермонтова. Общеизвестно также, что перевод, а затем переложение на музыку степным гением стихотворения Лермонтова “Горные вершины спят во мгле ночной” (великий русский поэт в свою очередь сделал вольный перевод “Ночной песни странника” Гёте) по певучести и ритму даже превзошел оригинал.
А что касается скандального поста Нурлана Байдильды, то я не знаю истинных причин, побудивших его на такое “творчество”. Может, этот человек, будучи не очень образованным, сказал это сгоряча? А может, хотел сделать себе пиар на скандале?
Но я лично хочу сказать ему спасибо за бесплатный пиар Абая: мой перевод знаменитых строк степного гения собрал два года назад какое-то небольшое количество лайков среди друзей, люди почесали затылки: “Да, действительно, перевод-то у Кузнецова неправильный”, – и тут же забыли о нем.
Но вот появился скандальный пост “о ничем не примечательном блогере Абае” – и поклонники Абая (люди разных национальностей, между прочим) в качестве аргумента стали приводить именно тот мой давний пост и фрагменты из “Ситуативного казахского”, где я опубликовал свой перевод с комментарием к нему в полном объеме.
Ну что я могу еще сказать? Сейчас время такое неблагодарное, сволочное, я бы даже сказал. Для того чтобы что-то хорошее пробило себе дорогу, нужно пройти через грязный скандал.
В трусах сфотографировался или демонстративно украл чужой пост – и сразу популярная личность. Словом, этот Нурлан Байдильда не одинок, повсюду правит бал дешевый хайп.
Недавно девушка одна написала, что зашла в карагандинское кафе и изумилась красоте дизайна. Он, по ее мнению, в этом кафе потому такой красивый, что в Караганде живет много русских, а у них, мол, вкуса будет побольше, чем у казахов. Я не то что обиделся за свою нацию, но таких вещей, где идет противопоставление одного народа другому, не должно быть. Зато благодаря этому хайпу у девушки наверняка подписчиков стало гораздо больше.
Даже из трагедии с Денисом Теном кое-кто пытался извлечь себе выгоду – приходили на похороны, чтобы фотографироваться рядом со знаменитыми друзьями выдающегося спортсмена.
Ведь до чего дошло: реакцию матери фигуриста, попросившей не делать шоу из смерти ее сына, назвали “неоднозначной”. Такие вещи идут не на созидание, а во вред. Мы, как нация, еще не консолидировались, а эти бесконечные склоки и скандалы работают не на позитив и объединение, а на разрушение.
“Дядя Олжас – средний поэт?”
Кстати, подобного рода скандалы, где идут попытки низвержения с пьедестала признанных авторитетов, были уже не раз. В нулевых, например, молодой поэт (ему тогда было чуть за 20) Ербол Жумагулов, которого Бахыт Кенжеев назвал надеждой казахской литературы, заявил однажды в интервью одному популярному изданию, что “Дядя Олжас (Олжас Сулемейнов) – средний поэт, а Евгения Евтушенко я вообще не держу за поэта”.
Переводчик и писатель Герольд Бельгер откликнулся на это снисходительным:
– Всем известно, что и хорошие писатели судят порой о достойных бесцеремонно. Это было всегда. Лев Толстой, например, не признавал Шекспира. Однажды один молодой поэт раскритиковал Сабита Муканова: заявил, что тот вообще не поэт. Все думали, что Сабит страшно разозлится. А Муканов сказал: “Дурыс – правильно! Когда я был молодой, я тоже говорил, что Абай – не поэт”.
Вот один юноша на днях объявил, что Олжас Сулейменов – средний поэт. Это глупость. Мальчик повзрослеет, и, если он честен, ему станет стыдно.
Мухтар Магауин заявил в “Казак адебиети”, что “Нурпеисов – “орта колдан томен жазушы”, то есть “писатель ниже среднего”. Думаете, Нурпеисов оскорбился? Ничего подобного! Вообще писатели так устроены, что могут говорить друг о друге все что угодно, но это не означает, что это истина, которую нужно принимать на веру.
Ибо сказано: “Можно и ишака возвеличить до тулпара, и тулпара унизить до клячи”. К сожалению, у нас это происходит сплошь и рядом…
Повзрослевший Ербол Жумагулов (сегодня ему уже 36) так отозвался о сегодняшних попытках низвергнуть Абая:
– Казахи говорят в таких случаях: атақты болғыңыз келсе, жерді отқа қойыңыз – хочешь прославиться, подожги землю. Это просто попытка заработать дешевую популярность.
В остальном поэт, освоивший сегодня профессию режиссера, от своих взглядов не отказался. Олжас Сулейменов: можно создать клуб трехдочерних отцов
– Абай был, есть и остается Абаем, – говорит Ербол. – В 90-е годы тоже была такая мода – пройтись по Жамбылу и Абаю. Сейчас она возвращается на уровне хайпа, но Абай был, есть и остается Абаем. А в моем случае касательно Сулейменова и Евтушенко – это внутрицеховой спор: я как поэт говорил о поэтах.
К тому же Евтушенко – не Абай, а что касается Олжаса, то я был прав: где сегодня он и где народ? Поэт – это ведь не только стихи, это еще и биография, и душа.
– Возможно, Ербол и прав, – говорит Канат Тасибеков. – По поводу критики одного поэта другим я вспомнил, что и Абай ведь тоже критиковал своих предшественников так, что мало не покажется. У него, к примеру, есть такие строчки: “Шортанбай, Дулат пенен Бұқар жырау, Өлеңі бірі – жамау, бірі – құрау. Әттең дүние – ай, сөз таныр кісі болса, Кемшілігі әр жерде – ақ көрініп тұр – ау”. – Вот Шортанбай, Дулат и Бухар-жырау. Их песни — как лоскутные одеяла. Эх, жаль, не видят люди их огрехи, зияющие в одеялах как прорехи.
Поймавший хайп эксперт по тендерам Нурлан Байдильда в интервью одному из телеканалов заявил, что “спокойный” Абай потерял свою актуальность, “сегодня казахстанское общество должно равняться на “людей дела, поступков”.
– Достаточно мы уже послушали Абая, стали на него похожими – такие все спокойные, на какие-либо кардинальные изменения не способные, – сказал он. – Сейчас в пример нужно приводить реальных людей, на которых нужно равняться. Это ханы Керей и Жанибек, Абылай и Касымхан.
На это высказывание блогера лучше всех, пожалуй, ответила экономист Меруерт Махмутова:
– По правде говоря, который день видеть на ленте феерическую глупость от критиков Абая надоело. Сейчас расфрендились с и…том, который обвинял Абая, что тот не боролся с царизмом. Герольд Бельгер: Мы страшно скудеем умственно
Я так понимаю, что если его взялись судить люди, которые двух слов на казахском связать не могут, это такой заказ на Абая, чтобы отвлечь от текущих проблем.
Спорить ни с кем не собираюсь, но менiн апам айтатын “Би жоқта құл жүреді жораға, ит жоқта шошқа үреді қорада” – моя бабушка говорила: “Когда нет судьи, то даже раб толкует законы, а когда во дворе нет собаки, то лает даже свинья”.
Алматы