Показ предварила документальная лента Булата НУСИМБЕКОВА “Шакен Айманов: человек и легенда”. В ней первый казахский кинорежиссер предстал со слов тех, кто его знал, эпическим человеком, чей талант был огромным, обаяние – безграничным, а гнев – необъятным.
Актер
Первый опыт выступления на сцене Айманов получил в Семипалатинске, где учился в казахском педагогическом техникуме. Участвуя в художественной самодеятельности, часто выступал в городских клубах.
Здесь его в 1933 году и увидел Габит Мусрепов, который заведовал в те годы секцией искусств Наркомпроса КазССР.
В Семипалатинск писатель прибыл в поисках молодежи для пополнения труппы Казахского театра драмы (сейчас – Казахский государственный академический театр драмы имени М. Ауэзова). Остановился на пятерых, среди них был и Шакен, поразивший его умением держаться уверенно на сцене и талантом к импровизации.
Лучшие свои роли он сыграл в театре. Более 100 персонажей: шекспировские Петруччио и Отелло, Тихон в “Грозе” Островского, Сатин в “На дне” Горького, Шарип в “Абае” по Ауэзову…И в каждой роли проглядывала его непосредственная, доверчивая казахская душа. Так было, когда в 1943 году эвакуированные в Алма-Ату супруги Борис Бибиков и Ольга Пыжова поставили в Каздраме спектакль “Укрощение строптивой”, где Шакен и Хадиша Букеева составили блистательный дуэт. Передавая чувства истосковавшихся по любви зрителей, газеты тех лет писали: “Два часа сплошной радости и праздника”.
Англичанин Лоуренс Оливье, один из лучших исполнителей роли Отелло, считал эту роль вершиной карьеры для актера, показателем зрелости и глубины таланта. Шакену Айманову посчастливилось встретиться с великим трагиком в 1964 году, когда он был приглашен в составе советской делегации на празднование 400-летия Шекспира на его родине. Оливье попросил его прочитать что-нибудь на казахском языке. Шакен вышел в костюме и гриме в зал, полный режиссеров и актеров, ставивших и игравших Шекспира в подлиннике.
– Услышать Отелло в исполнении Шакена Айманова дорогого стоило, – вспоминая этот момент, рассказывал кинорежиссер Марлен Хуциев. – Он передал подлинность чувств героя, доказав тем самым, что язык искусства интернационален.
В кино Айманов пришел в 1937 году. В ауле Кастек под Алма-Атой проходили съемки фильма об Амангельды Иманове.
Он зашел на съемочную площадку из любопытства, да так и остался там. Режиссер Моисей Левин дал ему крохотную роль – сарбаза. Позже – довольно большую в “Райхан”, другом своем фильме.
По мнению Марлена Хуциева, в кинематографе обязательно должно быть личностное начало. Именно это и увидел Ефим Дзиган в Шакене Айманове, приглашая на роль Джамбула в одноименной картине. Выбор был безошибочный: у актера было страстное желание сыграть поэта таким, каким он его знал сам: в 1936 году, во время Декады казахского искусства в Москве, молодой Айманов был у Джамбула переводчиком. Все тюбетейки Шакена Айманова: почему знаменитый режиссер не снимал "по блату" в своем кино даже брата
Он признавался: “После работы над фильмом “Джамбул” кино всё больше и больше притягивало меня. А споры с режиссером о трактовке образа приводили к абсурдной мысли: “А что, если самому попытаться поставить фильм?”. И хотя я поставил несколько спектаклей в театре и даже получил за “Абая” Госпремию, осмелиться на кинорежиссуру вот так сразу я не мог. Слишком сложной мне казалась тогда специфика кино. Но кинорежиссером я все же стал”.
Режиссер
Что представляла собой Алматинская киностудия в начале 1950-х? Она получила от ЦОКС (Центральная Объединенная киностудия, действовавшая в Алма-Ате с 1941 по 1944 год. – Ред.) лучшую в стране производственную базу, основные цехи с оборудованием. Но из-за отсутствия режиссеров и сценаристов производство кино в Казахстане почти полностью прекратилось. Когда Шакену Айманову предложили перейти на работу в киностудию, он согласился не раздумывая.
Первой его киноработой стал фильм “Поэма о любви” по сценарию Габита Мусрепова. Критики отмечали театральность этой его картины.
Но фильм стал поворотным моментом в истории казахского кино, точкой отсчета при рождения казахской кинематографии, а Айманов стал первым отечественным кинорежиссером.
По мнению киноведа Бауыржана Ногербека, феномен Айманова заключался в том, что он буквально через несколько лет снимает уже высокопрофессиональные картины. Про фильм “Наш милый доктор” уже никто не скажет, что он театральный. Получилась хорошая музыкальная комедия, которая стала хитом.
– Айманов был самородком, от природы одаренным человеком, обладающим чутьем на таланты, – говорит исполнитель главной роли в этой картине Юрий Померанцев. – В чем был выигрыш “Нашего милого доктора”? Во-первых, все актеры были алмаатинцами. Он не брал для усиления, для кассы, для успеха актеров из Москвы и Ленинграда. Айманов пригласил алма-атинскую молодежь, которая через некоторое время стала великой. Я имею в виду Ермека Серкебаева и Бибигуль Тулегенову. Во-вторых, прелестная, полная обаяния и чудес Алма-Ата тех лет. Мне говорили, что уезжающие за границу алмаатинцы брали с собой пленку с фильмом “Наш милый доктор” как память о родине.
Сам Айманов в кино снимался мало. И не только из-за занятости режиссурой, он требовательно относился к тому, что играл. И все же Айманов-актер взял верх над Аймановым-режиссером.
В кинематографическом мире, пропитанном идеологией, жить было сложно, поэтому он старался высказывать некоторые свои мысли через фольклор. Будучи уже признанным актером и режиссером, обратился к “Алдар-Косе”, где сам же и сыграл главную роль. Шакен воплотил на экране народные предания и легенды, услышанные им в детстве. Играя героя трагикомедии, Шакен не прятал лицо за толстым слоем грима, не искал разноликие маски: купаясь в роли, он оставался живым человеком.
В основе сюжета – история безбородого обманщика, который хотел устроить счастье хотя бы одного человека. Многие кинематографисты считают, что эта блистательная с точки зрения актерской работы картина о нем самом, о его желании, чтобы его поняли. Алдар- Косе – Айманов – неунывающий человек, острослов, но отнюдь не весельчак.
Почет, слава и награды его не обходили, но было и другое. Споры вокруг каждого его фильма, резкие статьи и острые фельетоны. Иногда справедливые. Как художественный руководитель киностудии Айманов отвечал за всё, что выходило на экране. Чаще всего предлагались сырые, слабые сценарии. Их приходилось дописывать, дотягивать. Мощный партийный рупор того времени – газета “Известия” упрекала его: “Не за свое дело беретесь, товарищ. Два арбуза в одной руке не удержать”.
– Актер Айманов был намного выше, интереснее Айманова-режиссера, – говорит Олжас Сулейменов. – Но что было делать? Профессиональные кинорежиссеры со вгиковским образованием – Мажит Бегалин, Султан Ходжиков, Абдулла Карсакбаев – пока еще не создали своих шедевров.
Казахское кино медленно, но верно шло к своему золотому веку.
Я познакомился с Шакеном, Мажитом, Султаном в 1963 году, когда пришел на киностудию главным редактором сценарно-редакционной коллегии. На этих трех китах, как мы их потом назвали, держалось наше кино. Мы видели недостатки, недотягивание до современного уровня. Тем не менее в их фильмах была жизнь, энергия.
В середине 1960-х на экраны выходит его фильм “Земля отцов” – “Атамекен”. История о старике и его внуке, которые решили похоронить прах погибшего воина на родине. Впервые на экране появился образ казахского аксакала со всеми присущими ему чертами, в том числе и религиозными. Айманов мог бы и сам сняться в этой роли. Но, понимая как режиссер природу фактуры и типажности, пригласил Елубая Умурзакова. Тот был намного его старше, но и в театре, и в кино, и по жизни эти двое шли вместе. Умурзаков так и не смог смириться с безвременной потерей друга. Пережил его всего на четыре года. Перед уходом попросил похоронить его рядом с Шакеном.
В первом варианте сценария, написанного Олжасом Сулейменовым, есть пронзительные эпизоды, интересные повороты. В нем впервые в казахском кино прозвучала тема депортации народов в годы сталинских репрессии. Цензура многие сцены из него вырезала, но главное – чувство любви к родине – удалось сохранить.
Айманов снимал этот фильм со своим сыном – оператором Муратом Аймановым. Работа на съемочной площадке дала этим двум близким людям редкую возможность общения и совместного творчества.
Чиновник
В 1968 году Айманов снял комедию "Ангел в тюбетейке". Прототипа главного героя фильма он встретил в доме младшего брата – оперного певца Каукена Кенжетаева. Айнакуль-апа, мать жены Каукена – певицы Шабал Бейсековой, действительно искала для сына, молчуна и тихони Сакко, невесту: ходила по всем алма-атинским общежитиям и приставала к девчонкам. Когда брат рассказал о проделках тещи Шакену, того очень развеселила эта забавная история.
Сценарий был написан специально под Амину Умурзакову, в ней Айманов увидел яркую комедийную актрису. На главные роли были приглашены непрофессиональные актеры – Алимгазы Райымбеков и Шолпан Алтайбаева.
Можно только удивляться, как Айманова хватало на всё. Художественное руководство студией, режиссура в кино, в театре, всесоюзные пленумы кинодеятелей, большая работа в Союзе кинематографистов республики, депутатские обязанности… Эти глаза напротив: народной артистке Казахской ССР Амине Умурзаковой исполнилось бы 100 лет
– Когда он появлялся в Москве, а это бывало довольно часто, мы встречались не только в Доме кино, но и в других местах, – рассказывает Андрей Кончаловский. – Обаяние, талант, магнетизм, харизма… Умный человек, он все время учился, не хотел почивать на лаврах, хотя был уже серьезным чиновником. Он много сделал для кино, и не только казахского. Одновременно был и художником, и дипломатом, и политиком. Улыбчивый человек, он умел ладить с начальством. А еще он был талантливым артистом. Конечно же, ему завидовали (как не завидовать такому?), но и любили тоже.
Обаяние придавали ему даже морщины на лице. Он любил застолья, званые вечера и сам тоже устраивал многолюдные празднества, как было принято в те времена.
В 1970-м Айманов снял двухсерийный приключенческий фильм “Конец атамана”. В основе сюжета – подлинные события, происходившие в Казахстане в 1920 году. Сценаристом был приглашен молодой кинодраматург, уже известный по фильмам “Песнь о Маншук” и “Первый учитель”, Андрей Кончаловский. На роль Чадьярова Айманов утвердил своего зятя – Асанали Ашимова, к тому времени зрелого и востребованного актера. Но тот был в замешательстве. В то время он снимался в фильме Султана Ходжикова “Кыз-Жибек”. Роли Бекежана он добился с большим трудом: режиссер недолюбливал его, считая, что тесть способствует его кинокарьере.
– Приглашая меня на роль, Шакен Кенжетаевич думал не обо мне, а о себе. Будь иначе, он снимал бы только актеров-родичей из Среднего жуза. Например, своего родного брата Каукена Кенжетаева. Во мне ему в первую очередь приглянулась внешняя фактура, – утверждает актер. – Я думал, не потяну две роли сразу. Услышав о моих сомнениях, Шакен Кенжетаевич сказал: “Не глупи”. Ослушаться его я не мог. И всё вышло, как он сказал, – замечательно.
Понимая, что актер – центр любого фильма и успех зависит от совместного творчества, Айманов собрал звездный актерский ансамбль.
– Сцена, где идет словесная дуэль моего героя с атаманом Дутовым, была сложной, – вспоминает Асанали Ашимов. – Такой дли-и-инный кадр – метров 60–70 пленки. Шакен Кенжетаевич предупреждал, что Владислав Стржельчик – “волк” в мире кино. “Ты должен быть выше его”, – сказал он мне. Я попросил его дать мне два дня на изучение партнера. Приглашал Стржельчика к себе домой, возил на “Медео”. Перешел даже на “ты”, хотя он старше меня. В общем, сдружились. На третий день, когда съемки были продолжены, я уже свободно смотрел ему в глаза.
В последний свой фильм режиссер Айманов вложил весь свой опыт, мастерство, понимание материала. И название очень удачное было – “Конец атамана”. Но оно, к сожалению, оказалось пророческим.
Когда Айманова не стало, все восприняли это как уход “атамана” казахского кино.
Этот фильм называют сегодня первым национальным экшном. Друг Айманова Григорий Чухрай, у которого имелась своя экспериментальная студия, предложил ему после просмотра специализироваться на детективах. Он сказал, что у него даже есть готовый материал. Айманов ответил, что у него другие планы.
– Теперь я могу пойти и на съемки “Абая”, – сказал он. – Актер у меня готов.
Последние дни декабря 1970 года у Айманова было хорошее настроение. Он много шутил, постоянно говорил, что в голове уже выстроил все мизансцены своей “любви” – будущего фильма. Но судьба распорядилась иначе. 22 декабря после окончания пленума Союза кинематографистов СССР ему сообщили, что он во главе делегации должен вылететь в Объединенные Арабские Эмираты.
Была пятница, конец рабочей недели. Он спешил в Госкино, чтобы успеть оформить документы. Не стал спускаться в подземку, а решил просто перейти дорогу…
– Я медленно ехал по улице Горького в аэропорт Шереметьево, – вспоминает Андрей Кончаловский. – Увидел толпу народа, спустил окно – и вижу лицо Шакена. Закрытые глаза, бледное лицо, под головой лужа крови… Я не мог остановиться – сзади машина, впереди… Все гудят, пробка… Проехал как в тумане, минут пять, и всё не мог прийти в себя.
…В последние годы жизни он часто задумывался об ответственности перед потомками.
– Всё, что я сделал, оставляю живым, – говорил его герой в фильме “У подножья Найзатас”.
Так и получилось: он проторил дорогу, по которой сейчас идут другие – молодые и талантливые.
АЛМАТЫ