Об этом и многом другом рассказала лингвист, заместитель директора Института языкознания имени А. Байтурсынова Анар ФАЗЫЛЖАН.
Лингвисты vs программисты
– Министр образования и науки РК Ерлан САГАДИЕВ обещал, что в 2017 году будет принят приемлемый для всех алфавит на латинице для перехода казахского языка. Вы один из его разработчиков. Как идет работа и когда будет готов новый алфавит?
– В своей программной статье Президент дал поручение за очень короткий срок выбрать национальный алфавит на основе латинской графики. Была создана республиканская комиссия, которую возглавляет директор Института языкознания, доктор филологических наук Ерден КАЖЫБЕК, эта комиссия сейчас очень тщательно работает над выбором алфавита. Далее я бы хотела высказать мое личное лингвистическое мнение в этом вопросе. В выборе национального алфавита четко сформировались два важных мнения.
Первая точка зрения принадлежит апологетам алфавита, в основном казахстанским программистам, который ограничивается 26 буквами латинского алфавита из клавиатуры. Они хотят создать национальный алфавит казахского языка, ограничиваясь только буквами латинского алфавита английского языка. Представляете, как это сложно?
Звуковая система любого языка имеет свои специфические особенности, и графическая система одного языка ограничена для передачи графической системы другого языка. Эта группа уже четко обозначила свою позицию, и, к моему большому сожалению, многие чиновники поддерживают именно ее. Я, как лингвист, должна предупредить, что будет, если мы выберем этот вариант. Этот алфавит из-за ограниченности своих ресурсов для передачи казахских звуков будет использовать сочетание букв, то есть диграфы. Либо там обязательно будет одна графема, которая будет обозначать два совершенно разных звука. Это очень неудобно для чтения казахских текстов и написания казахских слов. Если будет принят этот алфавит, то лингвистам предстоит тяжелейшая работа по разработке новых орфографических правил, и нет никакой гарантии, что они не будут иметь противоречий.
Таким образом, чтение очень усложнится, будет много ситуаций, когда читатель должен будет понимать слова не по буквам, а по контексту.
Лингвист, заместитель директора Института языкознания имени А. Байтурсынова Анар ФАЗЫЛЖАН
Сейчас объясню. Например, буквы “о” и “ө”, слово “өнер” будет писаться как онер, но в данном случае его можно распознать, потому что стоит мягкая “е”, читатель будет произносить мягко и поймет, о чем речь. Но есть такие слова, где нет окружения мягкости, например, “өр” – возвышенность и “ор” – яма. Читатель вынужден будет определять слово по общему содержанию. Это приведет к величайшему психологическому дискомфорту.
Таким образом, если примут алфавит, который ограничивается 26 буквами английского языка, то неминуемо Казахстан будет переживать сильнейший лингвистический кризис.
Этот кризис приведет к большим сложностям, боюсь их даже описывать. Понятно, что, если мы не будем в клавиатуру вводить никаких дополнительных знаков, с финансовой стороны это обойдется намного дешевле Казахстану. С другой стороны, наши уважаемые программисты приводят довод, что если мы примем алфавит, который по стандарту будет соответствовать стандарту языка программирования, то Казахстан прорвется по направлению подготовки собственных софтов, что у нас будет бум в новых технологиях и программировании. Звучит хорошо, но есть большие сомнения на этот счет. Узбекистан принял именно этот алфавит, у них тоже были такие цели, намерения. Но, несмотря на это, узбекских технологических продуктов, вышедших на мировой рынок, я не видела, может, ошибаюсь. Не считаю, что техническо-инновационный прорыв зависит от алфавита. Прорыв будет в том случае, если мы будем комплексно подходить к этому. Это и вопрос подготовки кадров, к сожалению, у нас абсолютная масса программистов не знает казахского языка. Если мы хотим прорваться, у нас должны быть кадры, которые не то что говорят, а творят на собственном языке. Переход на латиницу: конкурентоспособность и безопасность страны
Вторая группа поддерживает алфавит, который основывается на принципах сохранения собственной звуковой системы языка, это удобно для прочтения, для написания казахских слов.
Лингвистический принцип мы считаем правильным, на него опираются все мировые алфавиты. Те же графемы, которые пишутся через черточки, точечки, диакритические знаки, присутствуют в европейских языках. И я бы не сказала, что эти нации отстали в новых технологиях. Возможно, “компьютерный алфавит” финансово облегчит реформу, но последствия будут очень сложными. На данном этапе идут споры именно по этим вопросам.
Письмо, графика должны существовать для удобства чтения, для удобства понимания, а не для удобства компьютерных технологий.
В составлении алфавита, конечно, должно учитываться мнение педагогов, психологов, экономистов, программистов, чтобы откорректировать его, но в первую очередь алфавитом должны заниматься лингвисты, к сожалению, есть люди, которые не понимают этого.
Латиница решит многие вопросы
– Как вам кажется, введение латиницы сможет выравнять неравномерное владение казахским языком в обществе?
– Если будет принят новый алфавит, который действительно служит для письма, для прочтения, а не для программирования, то, конечно, переход на латиницу поможет эффективно решить многие вопросы. Обучая новому алфавиту, можно привлечь к этому процессу наших граждан, которые еще не знают казахский язык. Через новый алфавит можно совместить обучение с глубинным изучением казахского языка для молодого поколения. Переходя на латиницу, можно разработать новые правила орфографирования, перевод терминов на казахский язык и другое. Очень много вопросов можно решить через переход на новый национальный алфавит, я очень надеюсь, что так и будет.
– Мы вступили в третий, завершающий этап реализации государственной программы развития и функционирования языков, к 2017 году 80 процентов населения должны говорить по-казахски. Как, по-вашему, мы достигли желаемых показателей?
– Можно с уверенностью сказать, что 80 процентов населения Казахстана говорит на государственном языке. Но значение слова “говорит” не уточнено, на каком уровне, на какой глубине? Конечно, не все 80 процентов в совершенстве владеют государственным языком, не все 80 процентов используют его во всех сферах общественной жизни. На бытовом уровне – да, используют, говорят и понимают, с этого и надо начинать овладение языком. Но в дальнейшем, при разработке программ, мы должны учитывать качество владения государственным языком.
Без количества не бывает качества, поэтому эти 80 процентов, которые понимают и говорят, – хороший показатель, чтобы из их числа выработать большое количество граждан Казахстана, которые качественно говорят.
Что такое качественно? Мы же любим перенимать иностранный опыт, почему не смотрим на российский? В России каждый год проводятся мероприятия по мониторингу, использованию государственного языка во всех сферах жизни, проходят государственные диктанты, отслеживается использование языка в автономных республиках, это системная работа. Сколько мы ни писали, ни говорили, такой работы в Казахстане нет. Пока мы ограничиваемся мониторингами количественного уровня, а я считаю, настало уже время для определения, на каком качественном уровне владеют наши граждане языком, для дальнейших действий по расширению и углублению функционирования казахского языка. Казах откровенно рассказал, почему отправит детей учиться в русский класс
Меня, как лингвиста, больше всего тревожит использование языка в науке, а именно в технической и естественнонаучной отрасли. Наука формирует научное сознание общества, нации. Там, где хромает научное сознание, обязательно появляются деструктивные элементы, вот вам пример с экстремистами. Не надо думать, что, если я напишу диссертацию на русском или английском языке, я развиваю казахскую науку. Возможно, мы развиваем казахстанскую науку, но не казахскую, не надо этим пренебрегать.
Мы должны развивать науку на своем языке, как это делают все развитые нации, несмотря на экспансию английского языка.
Они предпринимают меры, чтобы сохранить науку на своем языке – будь то немецкий французский, испанский. То, что сейчас пренебрегают казахским в науке, – это опасно. Эти моменты мы должны учитывать в следующей программе, когда будем работать уже над качеством языка.
Все количественные показатели, которых мы достигли, – благодаря либеральной политике Президента по языковому вопросу. Дальше мы должны менять тактику – переходить на конкретные инструменты, нормативы, наказывающие и поощряющие по уровню знания государственного языка.
Сейчас буквально горит проблема визуальной рекламы на казахском языке. Чтобы заставить рекламодателей грамотно писать на казахском языке, у нас нет ни инструментов, ни законов, которым они бы подчинялись. Они не боятся, поэтому пишут что угодно и как угодно.
Мы все должны защищать казахский язык
– Какие, на ваш взгляд, главные факторы, негативные стереотипы, мешающие гармоничному развитию языковой сферы?
– В первую очередь, человеческий фактор: сам казах должен задуматься, что его язык никому не нужен, кроме него самого. Во-вторых, гражданин Казахстана должен задуматься, что его государственный язык никому не нужен, кроме него, потому что он гражданин этой республики. Если хочешь, чтобы та страна, в которой живешь, процветала, чтобы дети твои были счастливы, ты не должен пренебрегать государственным языком своей страны, не важно, кто ты по национальности.
Государственный язык – такой же атрибут государства, как его территория, как конституция, как президент. Мы все должны защищать свой язык, развивать его. Как? Главное – использовать, говорить на нем, писать, читать, слушать, предпочитать, уважать, вот и все.
До сих пор мы не можем понять, что государственный язык, это не только язык казахского народа, это язык, который определяет твой профессионализм. Например, если ты терапевт и хорошо знаешь свое дело – это твои профессиональные навыки, но если все, что знаешь, не можешь объяснить на государственном языке, то не можешь считаться хорошим врачом. Знание государственного языка – это один из профессиональных навыков, это мы должны давно понять.
Алматы