Как уверен спикер Клуба молодых интеллектуалов стран СНГ, экономист и глава Евразийского аналитического клуба Никита МЕНДКОВИЧ, именно мы, а не россияне или белорусы сможем благодаря союзу существенно поднять нашу экономику. И мы же через 7–10 лет поднимем вопрос о введении в ЕАЭС единой валюты. Остальным эта идея будет просто невыгодной.
– В последнее время звучит достаточно много критики ЕАЭС. Как на уровне обывателей, так и с высоких трибун. На ваш взгляд, в союзе Казахстан больше проиграл или выиграл?
– Я думаю, что ЕАЭС для Казахстана – это долгосрочная инвестиция. Быстрый эффект дает вступление в новую Таможенную зону. И если посмотреть статистику торгового баланса 2010–2011 годов, то можно отметить бурный рост товарооборота Казахстана, России и Беларуси.
Да, сравнительно недавно ЕАЭС был дополнен Арменией и Киргизией, но обе страны достаточно небольшие, чтобы существенно повлиять на товарооборот. Тем более что с Арменией Казахстан практически ничем не торгует по причине территориальной удаленности. А с Киргизией сразу стали заметны определенные преимущества.
– А вот ожидания по экспансии на российский рынок не оправдались. Как быстро выяснилось, россияне мастерски умеют выстраивать барьеры для казахстанской продукции…
– Здесь абсолютно парная ситуация, потому что Казахстан свои интересы тоже защищает очень хорошо. России тоже есть на что обижаться.
– Например?
– Например, утилизационный сбор по иномаркам. В Казахстане он значительно превышает аналогичные платежи других стран ЕАЭС, причем он распространяется на авто стран ЕАЭС. Прежде всего это ударило по российским импортерам авто и значительно ускорило процесс создания сборочных производств в Казахстане. Россия к этому отнеслась с пониманием и не стала инициировать процессы и разбирательства в ЕЭК.
Также Казахстан принимает определенные меры по охране своего рынка на границе с Киргизией. Там постоянный физический затор. Это не совсем нормально, но является поводом не для критики ЕАЭС, а для того, чтобы сесть за стол переговоров и выработать какие-то совместные решения.
То есть Казахстан создает проблем своим партнерам ничуть не меньше, чем они ему. Это просто правила бизнеса, их можно и нужно исправлять, но это не проблемы ЕАЭС, это особенности нашей природы – мы не только партнеры, но и конкуренты.
– И как, на ваш взгляд, будет развиваться ЕАЭС дальше?
– Я думаю, что в 2017 году все технические несогласия будут разрешены. Мы должны определиться с рамками протекционизма, выработать единые подходы к налогообложению. Сейчас болезненный для России вопрос в этой сфере – низкие акцизы на алкоголь в Казахстане. И хотя Россия пока не предпринимала никаких симметричных мер, они возможны, если не будет достигнута договоренность.
Согласование, стандартизация нормативных документов, касающихся качества продуктов. Это следующие вопросы, требующие решения.
После того как будет наведен порядок на общем рынке, думаю, будет переход к выстраиванию общего рынка капитала и рынка труда. В частности, это создание единой пенсионной системы. Но это планы, которые, я думаю, будут воплощаться в жизнь не ранее 2025 года, потому что они требуют больших согласований самих уровней пенсий. Пока частично уже введена единая система учета стажа. В перспективе должна идти речь о том, чтобы вводить единую систему выплат.
Кроме этих моментов, скорее всего, будет развитие крупных высокотехнологичных проектов. В частности, развитие машиностроения, добывающих производств и других проектов. Например, сейчас обсуждается широкое внедрение чипизации продукции. Уже запущен этот процесс с шубами. В перспективе стоит ждать чипизации автотранспорта и многих других товаров. Это означает вывод секторов из тени и, как следствие, увеличение налоговых сборов везде. Что должно резко повысить управляемость экономики, управляемость доступными ресурсами. Более того, открывается возможность для активного обсуждения участия государства в экономической жизни, потому что появятся эффективные рычаги управления. Можно будет меньше отдавать на откуп рыночной стихии и создавать меньше рисков, которые мы видим на примере текущего кризиса.
У Казахстана, кстати, в этой связи самые большие перспективы: имея откровенно слабый по сравнению с другими странами перерабатывающий комплекс, вы можете совершить за счет крупных совместных проектов существенный рывок.
– А вопрос единой валюты? Будет ли он обсуждаться в момент перехода к общему рынку капитала?
– Вопрос единой валюты может теоретически обсуждаться, но в обозримой перспективе решен все равно не будет. Потому что имеется принципиальный момент: эмиссионные квоты – кто и сколько имеет права эмитировать этой единой валюты, если она будет создана? С учетом того, что лицензия на печать денег – самый высокодоходный бизнес, который существует легально, вполне возможно, что споры будут жаркие и долгие.
Россия поднимать этот вопрос совершенно не хочет, потому что нынешняя ситуация, когда рубль стал фактически валютой взаиморасчетов в ЕАЭС, нас устраивает. Так что, скорее всего, именно Казахстан однажды поднимет тему единой валюты ЕАЭС, потому что станет нуждаться в каких-то средствах поддержки национальной валюты.
– Сейчас для Казахстана более актуален вопрос вывода экономики из пике мирового кризиса. Решено это делать за счет активного вливания в экономику средств Нацфонда. Но бурного роста ВВП эта мера до сих пор не достигла…
– Сама стратегия вложения средств Нацфонда в развитие реального сектора экономики правильна. Но ждать от этого шага сиюминутных эффектов нельзя, потому что запускаются производства большие, которым требуется время для раскачки.
Также вопросы могут вызывать некоторые отдельные направления денежных потоков. Так, мне кажется, сейчас сформирован не совсем правильный курс реформирования рынка Казахстана. В частности, речь идет о слишком бурном росте производства стройматериалов. Да, сейчас, пока строится ЭКСПО, принята программа “Нурлы жер”, есть определенный спрос на эту продукцию. Но что будет потом? Далеко не факт, что производства, в которые вкладываются сейчас большие деньги, успеют окупиться.
– А куда надо тратить деньги в таком случае?
– Прежде всего, я бы хотел обратить внимание на химпром. С учетом того, что Казахстан – нефтедобывающая страна, есть достаточно серьезная база для развития этой отрасли. Кроме того, с учетом высокой сернистости казахстанской нефти можно развивать химическое строительное производство на базе серы. Эта продукция будет востребована в дорожном строительстве, которое в отличие от жилищного будет развиваться еще очень долго. Также перспективным является атомный комплекс. Сейчас Россия вкладывает средства в разработку урана в Казахстане, перекупив этот проект у канадцев. Возможно, имеет смысл запустить развитие атомной промышленности по той же схеме, которую использует Бангладеш, – долевое участие с Россией и на российские кредиты в строительстве атомных электростанций в стране. Мне не кажется, что это создаст какие-то политические проблемы, потому что строительство АЭС не подразумевает отказа от безъядерной политики.
Ну и, конечно, создание потребительских товаров – пищевая и легкая промышленность. Кстати, переработка сельхозпродукции, наверное, могла бы стать очень неплохим источником дохода страны. У Казахстана есть опыт мирового лидерства в производстве зерна. Плюс в мире существует определенный дефицит продовольствия. Если Казахстан начнет сотрудничать в этом вопросе с Россией, у которой есть большой морской флот, можно создать достаточно крупный консорциум по экспорту продовольствия и завоевать многие рынки мира. Это, конечно, очень обширная работа, но вполне перспективная. Тем более что совсем недавно, в рамках ЕАЭС, Казахстан уже отвоевал рынок муки Киргизии, став крупнейшим поставщиком этой продукции в стране.
АСТАНА