Новая Зеландия пострадала очень жестко. Вся ее экономика была завязана на Британию. Производство остановилось. Торговля встала. Работников увольняли. Уровень жизни в стране упал в 3 раза. Перед населением встала проблема выживания.
По местной легенде, костлявая рука голода подобралась и к семье портового клерка Джеймса Маклоклина.
Его тоже уволили. Надо было как-то выкручиваться. На помощь пришли родственники. Ему дали участок земли с лимонной плантацией на острове Северный возле городка Те-Пуке.
Но спрос на лимоны, как и на все остальные фрукты, падал. В цене оставался только китайский крыжовник, но по одной причине: им мало кто занимался, предложения на рынке не было. Маклоклин рискнул полуакром земли. Урожай был шикарным: для тогда еще редкого растения условия оказались благодатными – жаркий влажный климат и богатая вулканическая почва. Лианы росли по 20 сантиметров в сутки!
Китайский крыжовник, или по-научному Actinidia deliciosa на острова завезли в начале XX века. Эта разновидность винограда очень чувствительна к климату.
Даже небольшие отклонения от идеала могут сорвать цветение, уничтожить фрукты или погубить всё растение. В своей родной стране лоза так и не стала популярной из-за нехватки земли и высокой плотности населения этих земель. Большинство попыток получить урожай этих фруктов в других районах мира оканчивались ничем. Поэтому за дело взялись любители.
За 20 лет селекции плоды крыжовника стали крупнее и мясистее. Еще и разных цветов – зеленого, красного и желтого. Само растение стало более выносливым. Но рынка актинидии в стране еще не было. Его так и выращивали любители для себя. Поэтому, когда Маклоклин взялся за новый фрукт, он рисковал всем.
Дела фермера пошли в гору. Опыт подхватили соседи. Популярность ягод стала расти.
Американские солдаты, отслужившие в Новой Зеландии во время Второй мировой войны, увезли на родину семена – в Калифорнии тоже появились плантации диковинного винограда.
В 1952 году Маклоклин отправил в Англию партию лимонов на пароходе. Вместе с ними в рейс ушли несколько ящиков китайского крыжовника. Забастовка лондонских докеров задержала разгрузку судна на месяц. За это время лимоны пропали. А крыжовник так и благоухал! Партия разошлась, и английские торговцы запросили еще. В тогда еще недоедавшей Британии появился товар, который не подпадал под карточную систему!
В 1961 году китайский крыжовник впервые появился в одном из ресторанов в Соединенных Штатах.
Местные дистрибьюторы решили, что на американском рынке эти плоды будут пользоваться спросом. Их массовый импорт из Новой Зеландии в Соединенные Штаты начался в 1962 году.
Но возникло одно “но”: если в голодной Англии крыжовник уходил на ура, то в сытых и избалованных фруктами США такой номер не прошел. Экзотическому плоду нужно было такое же экзотическое название – хлесткое, громкое, короткое, чтобы выделиться.
Поэтому то ли импортеры, то ли сами плантаторы решили назвать его в честь национального символа Новой Зеландии – птицы киви. Ее коричневое оперение напоминает кожуру плода, и примерно такой же размер.
Киви стал украшением ресторанных меню и неспешно завоевывал новых поклонников в Европе и Америке. К концу 70-х годов начался подлинный бум. И в Старом, и в Новом Свете наконец распробовали киви, он перестал быть ресторанной диковинкой и прочно вошел в список привычных ягод. Культура быстро распространилась по миру. На волне популярности здорового образа жизни плоды объявляют панацеей от всех болезней.
Сегодня киви выращивают Италия, Франция, Греция, Испания, Израиль, Чили, Аргентина, Китай.
Тем не менее Новая Зеландия остается основным поставщиком этих плодов в мире. В год с островов вывозят почти 200 тысяч тонн киви.
Страна зарабатывает на экзотическом фрукте по 2 миллиарда долларов в год. Это одна из крупнейших статей доходов. Для справки: примерно столько же острова зарабатывают на продаже говядины и вина…
Как-то в Пекине нашу группу журналистов завезли на обед в уйгурский ресторан. Куратор из местной газеты так сочно расписывала, какие замечательные здесь подают груши и яблоки, что рты наши заранее наполнились их вкусом. Подали обед, подали фрукты. Мы с удивлением рассматриваем яблоки – обычный алматинский апорт. Не самый крупный. Привычный аромат. Груши – тоже дюшес. Или что-то очень похожее. Как оказалось, китайцы более всего ценят фрукты, выращенные в Синьцзяне. И эти яблоки тоже приехали оттуда. То есть из района, климатически похожего на юго-восток Казахстана. Оба наших соседних региона считаются родиной яблок. Иностранцы боятся, что останутся без яблок. А мы – нет!
Но в Илийском крае апорт сохранили, ученые активно ведут селекцию, получают хорошие урожаи, на нашей стороне яблоневые сады мы не уберегли. Для нас ценнее оказалась земля, где они росли.
Тем не менее пример соседей показывает, что восстановить сады можно. Пусть не рядом с южной столицей. Нужно включать механизмы поддержки селекционеров и садоводов. Может быть, освободить от налогов. Желающих поработать с апортом достаточно. Им не хватает главного – земли. При этом бесхозных склонов гор в области достаточно. Что мешает вернуть символ Алматы?