Так кто же вы, господин Лаптев?
Лет 20 назад о том, кто он такой, знали, наверное, все в Казахстане: главный архитектор столицы, правая рука Президента. Этот человек спроектировал минфин, минсельхоз, дворцы спорта “Казахстан” и “Алау”, национальный музей и многие другие знаковые для города объекты. Но в Интернете до сих пор можно найти о нем и другие мнения.
Так, ходили слухи, что целых пять лет в кресле главного архитектора столицы Лаптев высидел, потому что знаком был “с кем надо”, а зарабатывал не только зодчеством, но и продажей своей подписи под документами.
Столь громкие обвинения ни разу подтверждены не были, но сам Владимир Александрович уже более 10 лет с прессой предпочитает не общаться.
– До того момента, пока все эти обвинения не мешали работе, я на них никак не реагировал. Когда стал чувствовать, что больше времени уходит на борьбу, нежели на творческий процесс, то понял, что надо делать выбор в пользу практической архитектуры, – вспоминает он о своей жизни в первой половине нулевых.
Нам же согласился рассказать о том, как строилась молодая столица и чего для комфорта не хватает Нур-Султану.
Мечтать не вредно
В 2000 году Владимир Лаптев стал главным архитектором города второй раз. До этого данный пост занимал в 1990–1993 годах. И, по сути, стал единственным главным архитектором трех городов: Целинограда, Акмолы и Астаны.
– Я помню, примерно в 1993 или 1992 году кто-то из алма-атинских корреспондентов спросил меня о том, жду ли, что Целиноград станет столицей, якобы слухи такие ходят. И я тогда очень четко и аргументированно рассказал ему, почему такое в принципе невозможно. У нас в городе были ограничения по размещению промышленной зоны, транспортные проблемы, территориальные. Да и вообще состояние и количество жилищного фонда были далеки от столичных. Как человек, который работает в этой сфере, я понимал, сколько денег и сил нужно на то, чтобы построить здесь хоть что-то, – вспоминает архитектор.
В 90-х Акмола была областным центром с населением 220 тысяч человек. Из развлечений – прогулка по проспекту Целинников и редкие концерты в одноименном дворце. Круглый год – ветра, а летом еще и огромные комары. Но уже 6 июля 1994 года парламент поддержал предложение Первого Президента РК Нурсултана НАЗАРБАЕВА о переносе столицы из Алматы в Акмолу. У архитекторов и строителей города появилась задача: в кратчайшие сроки подготовить здания для переезда госаппарата и людей. В 1997 году группа зодчих из Алматы и Акмолы выиграла творческий конкурс на разработку генплана молодой столицы. Правда, спустя всего год глава государства решил, что новому городу нужен международный размах, объявил новый конкурс, а местным архитекторам поручил подыскать на территории построенного города места для новых зданий.
– Самое сложное было в том, что у нас ни у кого не было опыта строительства крупных городов. Масштаб всех городов Казахстана на конец 90-х годов не предусматривал население, переваливающее за миллион. Даже в Алматы ведь тогда еще было меньше людей… Кроме того, даже мы, архитекторы, с нашей бурной фантазией, когда столкнулись с реальностью в виде нехватки денег, общего кризиса, отсутствия строительной базы и так далее, зачастую сами занижали планку, на которую нужно ориентироваться. Поэтому наибольшим новатором оказался Нурсултан Назарбаев. Ведь все решения по строительству того времени рассматривались на самом высоком уровне, и глава государства был прямым участником этого процесса, инициатором многих проектов, – говорит Лаптев.
Впрочем, основные идеи того генплана, среди которых застройка Левобережья и территориальное зонирование города, реализуются до сих пор. От Целинограда до Нур-Султана: как изменялась столица Казахстана
Магия народного нейминга
Одним из первых правительственных зданий молодой Астаны стало министерство финансов. В аннотации к проекту наш собеседник писал, что минфин построен в виде развевающегося казахстанского флага. Но первое, что увидели в изогнутом силуэте здания горожане, – знак американской валюты.
– Еще на стадии защиты эскизного проекта мы однажды перед презентацией макета прислонили его к стене. Когда сверху посмотрели на этот макет, то сразу поняли, что он похож на доллар. Но так как строить собирались для министерства финансов, то решили, что ничего страшного в этом сходстве нет, – вспоминает Лаптев.
Но были в Астане и более обидные названия муниципальных и жилых зданий. Так, дворец “Шабыт” до сих пор называют “горшком”, здание концертного зала “Казахстан” – “капустой”, а “Transport Tower” – “зажигалкой”.
И иногда случается так, что народное название определяет судьбу строения. Вспомнить хотя бы, сколько раз горела “зажигалка”. В проектной мастерской Лаптева с этим тоже столкнулись. Один их жилой дом на набережной Ишима народ прозвал “Титаник”. Инженеры начала нулевых много сил положили на то, чтобы здание не сползло в воду.
– Когда мы увидели эту закономерность, то поняли, что названия объектам нужно давать самим. То есть архитектору – какие-то ассоциации и имя для объекта, которое не было бы ему чуждо, но в то же время давало дополнительную респектабельность, а не оскорбление. Обнаружили мы это в 2000 году, когда “Дерево жизни” напротив минфина стали называть “чупа-чупсом”, – говорит Владимир Лаптев.
По образу и подобию итальянской провинции
Сейчас Нур-Султан может похвастаться развитой спортивной инфраструктурой. Вдоль проспектов Кабанбай батыра и Сарыарка стройными рядами выстроились конькобежный стадион, футбольная арена, велотрек, хоккейный дворец. Рядом строятся дворец единоборств и легкоатлетический комплекс. Но так было не всегда.
– Однажды все оглянулись и поняли: площадок для культурных мероприятий в городе достаточно, а вот спортивных объектов нет вообще. Было принято решение о срочном строительстве дворца спорта. Причем, поскольку все вопросы в то время решались очень быстро, казалось, что гораздо проще взять какой-то иностранный проект и построить по нему. Решение этой задачи было поручено управлению делами Президента. Они подобрали итальянский проект, который был в общем-то неплох: там предполагалось, что под одной крышей будут и ледовый каток, и плавательный бассейн. Одно “но”: разработан этот проект был для небольших городов, или, что вернее, районных центров. Когда мы начали анализировать, то поняли, что для нас он мал. В итоге мы сохранили идею, но значительно его расширили: увеличили количество посадочных мест на трибунах, в связи с чем возникли дополнительные пространства, вестибюльная группа, холлы и так далее. Плюс мы добавили гостиницу. В итоге проект стал несколько больше, и на тот момент нужды города с населением в 350–400 тысяч человек он удовлетворял, – рассказывает Владимир Александрович о том, как в городе был построен первый Дворец спорта “Казахстан”.
Это было в 2001 году. Через 10 лет у “Казахстана” появилась пристройка в виде раскаточного катка, а на Левобережье – целый спортивный кластер. Но основа всех этих спортивных сооружений заложена была именно тогда, в начале 2000-х.
– Мы в тот период изучали много объектов и сделали для себя несколько неожиданный вывод: арены только лишь за счет продажи билетов на спортивные мероприятия выжить не могут. Основной доход – постоянные тренировки, а это предполагает постоянное присутствие иногородних и даже иностранных спортсменов. Поэтому при таких объектах необходим гостиничный фонд.
Кто “переоденет” Нур‑Султан?
С поста главного архитектора Астаны Владимир Лаптев ушел в 2005 году. С тех пор трудится главным архитектором частной фирмы. ТОО “ВЛ” – автор многих крупных объектов города, в том числе космического центра, национального музея и конькобежного стадиона “Алау”.
В кабинете Лаптева – во всю стену карта современного Нур-Султана. Как шутит архитектор, так он постоянно видит, где еще надо работать.
Хотя признается: в последние года три работать стало очень сложно: городские бюджеты на архитектуру и строительство сильно сокращаются.
– Экономические рамки, в которых мы строим, зачастую предполагают не самый высокий уровень исполнения, не те материалы, отделку. Недавно я был в Вене, смотрел там много объектов, а потом сопоставлял с тем, что происходит у нас. Вот, например, уже более 20 лет при строительстве тротуаров мы применяем такой материал, как брусчатка. Казалось бы, всё должно быть отработано, но она у нас почему-то всегда недостаточно ровно лежит.
Когда я увидел то мощение, которое делают в Вене в обычном жилом районе, понял почему: у них брусчатка в два раза крупнее и толще и, естественно, раза в два дороже.
Так что не все зависит от архитектора. Но наши архитекторы, надо отдать им должное, научились компенсировать недостаток возможностей реализации интересными творческими решениями. Если мы сравниваем образную составляющую наших объектов, то ни один не проигрывает Западу, – уверяет Лаптев. Астана – центр притяжения зодчих современности
Но, как бывший главный архитектор столицы, он в сокращении бюджетов видит не столько личную, сколько городскую проблему:
– Я отсмотрел много материалов по Бразилиа. И вижу, что там происходит синдром нового города: он построен и не меняется. Да, великолепная архитектура Нимейера, но она явно обветшала и требует обновления. Говорят, что архитектура – это музыка, застывшая в камне. Но застывшей музыки не бывает – она постоянно звучит и меняется. Так и у нас. Прошел достаточно большой срок, городу более 20 лет. Мы же не ходим столько лет в костюме, в котором были на школьном выпускном. Потому что и фасон уже немодный, и сидит на фигуре зачастую не так, да и ткань обветшала. Так и город постоянно нужно “переодевать”. Нужно посмотреть на систему благоустройства тротуаров, зданий, кварталов и даже парков, – говорит Лаптев.
Читать надо лучше
Кстати, именно экономией современных властей бывший глава столичной архитектуры объясняет существующие транспортные проблемы города.
– Очень часто слышу критику о том, что у нас узкие улицы. На это могу ответить, что у нас улицы – не узкие. У нас абсолютно не реализуется программа строительства многоуровневых улиц, которая была заложена в генеральном плане изначально. Если же мы посчитаем построенные в городе развязки, то на это хватит пальцев одной руки. И построены они были в 2004–2005-м, ну максимум – в 2007 году, – вспоминает Владимир Лаптев.
Как он уверяет, японский архитектор в своем генплане строительство этих развязок в перспективе проговаривал. Да, отодвигал за горизонт 2030 года, но и в целом Кисё КУРОКАВА не предполагал, что население раньше этого срока перевалит за 800 тысяч человек. Как город разросся в реальности, рассказывать, наверное, не имеет смысла – все и так всё видят.
НУР‑СУЛТАН