Обычный алматинец Садуакас Зайнуллин в 2013 году, будучи далеко не старым человеком, вдруг серьезно занемог. Покоя не давало горло. Стал бегать по ЛОР-врачам, принимать процедуры, делать ингаляции. От них боль на время стихала, а потом возвращалась вновь. Около полутора лет так безуспешно “лечили” его врачи от ангины, пока не выяснилось, что у мужчины рак горла.
– Диагноз ставили – острая ангина, – рассказывает мужчина, – поскольку по ощущениям у меня просто болело горло. Потом жена говорит, мол, ночью ты тяжело дышишь, храпишь и задыхаешься. А я все ходил, выкладывал и выкладывал свои деньги, пока не стало совсем худо. Тогда меня направили в диагностический центр.
И только там профессор Грушин, можно сказать, открыл мне глаза: “Ты чего ходишь, тебе срочно в онкологию!”. Определил рак.
А в онкодиспансере экстренно сделали биопсию (забор ткани на исследование), и на следующий же день профессор Галым Базенович Адильбаев провел мне операцию.
Иссечение злокачественной опухоли гортани для пациента Зайнуллина прошло успешно. Но от того, что мужчина потерял полтора года на лечение мнимой ангины, злокачественная опухоль разрослась так, что он лишился не только части гортани, но и такого важного органа, как связки.
Это казалось катастрофой! Садуакас Абдуллаевич остался без голоса и без возможности самостоятельно питаться!
– У этого пациента орган, связки, потеряны полностью, удалена гортань. И сейчас он общается посредством голосового аппарата, – комментирует ситуацию заведующий центром опухолей головы и шеи КазНИИОР Мурат КАЙБАРОВ. – Это уже тонкости хирургического вмешательства. Голосовой протез швейцарского производства. Мы заказываем такие с помощью централизованного закупа. В среднем за год устанавливаем 30–40 таких аппаратов. Стоимость каждого около 600 долларов. Но нашему пациенту он был предоставлен бесплатно. А шейный отдел пищевода ему мы восстановили хирургическим путем.
– Есть пациенты, у которых теряется шейный отдел пищевода, – продолжает доктор Кайбаров, – и тогда они длительно находятся на зондовом питании. У Зайнуллаева такой период уже прошел. А до этого у него стоял носопищеводный зонд. Потом мы восстановили ему шейный отдел пищевода. Нам такие операции приходится делать часто.
У этого пациента период излечения занял продолжительное время – около полугода. Сначала хирургическое вмешательство, лучевая терапия, а потом уже пошла реабилитация, установка протеза и восстановление голоса.
Сейчас он многого не рассказывает, а так это довольно трудоемкий процесс.
– Врачам института онкологии, конечно, большое спасибо, – говорит Садуакас Зайнуллин, – Галыму Базеновичу, всему медперсоналу. Они вовремя меня к себе забрали, уход хороший был. Чуть ли не на руках носили. Сейчас я уже разговариваю, нормально все. Просто перед тем, как проглотить пищу, требуется очень тщательно ее пережевывать. Такой болезни у нас в роду не было никогда.
До этого я двадцать лет проработал мастером производства в горячем цехе на ТЭЦ, слесарем по ремонту турбин. Там очень высокая температура и шум 140–150 децибелов. И не сказал бы, что курил слишком много, по две пачки в день. (Тут аудитория загудела: “Вот так немного!”.) Но курил я лет тридцать. (При этих словах врачи и вовсе схватились за голову: “Горячий цех, да еще и курил!”.)
– Понимаю, что все это постепенно сказалось на здоровье. Отец мой покойный по 4 пачки в день курил! И сердце здоровое было… Умер в 96 лет, – удивляется мужчина. – Но всем людям советую не курить, не пить и беречь здоровье смолоду. А то на износ работаем.
– К сожалению, этот случай не очень благоприятный, – комментирует ситуацию известный онколог из Ростова-на-Дону Марина ЕНГИБОРЯН. – Поскольку не обошлось без потерь. Пациент потерял связки. И, может быть, этот случай не производит какого-то ошеломляющего впечатления, но только по той причине, что вы видите прекрасную работу хирургов.
И большие усилия были приложены для реабилитации этого пациента. Ведь человек потерял целый орган, гортань. Это то, через что мы дышим и принимаем пищу.
И для того чтобы он мог вернуться к относительно полноценной жизни, дышать, с нами общаться, потребовались чрезвычайные усилия. Это значит, работала очень квалифицированная команда хирургов, которая, во-первых, обеспечила излечение человека от этой распространенной опухоли и, во-вторых, его реабилитацию. Это высокотехнологичное вмешательство. Поэтому, глядя на этот пример, трудно переоценить важность ранней диагностики.
– Вот почему мы и говорим, – продолжает мысль директор КазНИИОР доктор медицинских наук Диляра КАЙДАРОВА, – чтобы пациенты, наши граждане, осматривали свои кожные покровы, щитовидную железу, другие органы. То есть надо следить за своим телом, наблюдать за выделениями.
Если есть какие-то образования, лучше лишний раз прийти к врачу, пусть он посмотрит. Потому что где-то лимфатические узлы могут выйти. Бывает, от воспаления, а бывают, и лимфомы.
Обычно у нас до 70 процентов пациентов приходит с запущенными 3–4 стадиями при раке головы и шеи. Потому что здесь очень развита лимфосистема, много сосудов. В наше время у молодых увеличивается рак, на фоне стрессов снижается иммунитет, и очень быстро все протекает. Как предупредить рак
– Сейчас мне уже 63 года, – продолжает Садуакас Зайнуллин, – я нормально кушаю, потихонечку. Живу в ремиссии уже пять лет потому, что все качественно провели хирурги. Конечно же, моя жизнь изменилась. Иногда бывает дышать тяжело, когда погода действует. У меня ведь еще хронический бронхит, кашель был с малолетства. Еще и курил… Теперь уже лет 10–15, как не курю. И, честно говоря, не очень понимаю, как это люди страдают, что тяжело бросить курить. Я из машины убрал сигареты – где конфету пососу, а где и перетерплю…
АЛМАТЫ