Почти все госорганы мониторят ситуацию
– За последнее время произошли события, которые говорят о том, что власти стали прислушиваться к голосу народа. Это, прежде всего, введение моратория на новые поправки к Земельному кодексу, прием новым премьер-министром ряда общественных деятелей и экономистов, которые активны в социальных сетях. Действительно ли власть стала прислушиваться к мнению народа или это показное внимание?
– Тут несколько факторов, которые смешали в одну кучу. Результат получился неожиданным для многих.
Во-первых, заявленные реформы масштабны по замыслу, потому и их исполнение оказалось таким крупным. Вспомним, что предыдущий парламент принял несколько десятков законов, а министерства и ведомства работали, чтобы реализовать все это на практике. И за всей этой суетой позабыли об интересах народа, а точнее, о том, как и каким образом эти законы будут реализованы, какая будет от этого польза. А ведь принятые законы значимы для нас, например, тот же Закон “О доступе к информации”, который обязал госорганы пусть и ограниченно, но тем не менее предоставлять требуемую информацию.
В то же время население страны озабочено тем, как выжить, люди беспокоятся за свое будущее. И вдруг определенные группы в разных городах неожиданно стали поднимать одну и ту же тему, касаясь Земельного кодекса. По сути дела, те поправки, которые были приняты, на самом деле принципиально ситуацию не меняли. Ведь продажа и предоставление земли сельскохозяйственного назначения иностранцам в Казахстане запрещены, возможна только аренда. В собственности иностранцев находится меньше процента земли.
Фермеры поднимали этот вопрос давно, желая законодательно обеспечить свой интерес. Проблема в том, что люди могли бы обратиться к депутатам. Но у нас парламент не всегда воспринимают как инструмент донесения народных чаяний до власти. Потому и возникли эти стихийные митинги. Власть отреагировала мораторием на отдельные поправки и созданием комиссии по земле. То есть посыл был услышан, и в этом смысле ответ на ваш вопрос: да, власти стали прислушиваться к мнению народа.
– Какую роль сыграли соцсети в принятии решения о введении моратория на поправки в Земельный кодекс?
– Почти все госорганы мониторят ситуацию, потому что традиционные СМИ отстают от подачи информации. Хотя и остаются инструментом донесения каких-то властных инициатив в формировании новостной повестки дня, но как инструмента дискуссий, получения каких-то альтернативных точек зрения этих СМИ недостаточно.
Соцсети – это тоже не идеальный инструмент мониторинга мыслей и настроений, потому что там много откровенных глупостей, провокаций, но тем не менее кто плавает в этих водах, получает для себя нужную информацию. И в этом смысле гражданская, активная часть казахстанского населения формирует повестку дня и реакцию на те или иные инициативы. И неудивительно, у нас пользователей “Фейсбука”, по-моему, 120 тысяч, хотя не все из них активны на самом деле.
То, что происходит на ФБ, на самом деле не отражает настроения всего населения, тем более много традиционалистов, которые не имеют доступа к Интернету, живут в малых городах и селах. Кроме того, множество пользователей общаются в таких соцсетях, как “ВКонтакте” или “Мой Мир”, а там другая атмосфера, общественно-политической повестки практически нет. У многих политические взгляды на происходящее пассивны и индифферентны, а власть всегда нуждается в сакрализации, иначе теряется устойчивость. Возникает своеобразная ловушка: власть думает, что то, что ей интересно, интересно всем.
Атырауский инцидент показал существенный запрос населения, которое требует, чтобы с интересами народа считались. Но тем не менее нужно сказать, что соцсети сыграли очень значимую роль в реакции властей на происходившие волнения по вопросу о земле. Напомню, что в Тунисе и Египте еще 10 лет тому назад с помощью соцсетей началась революция. И поэтому необходимо отметить, что у нас, как только поняли ситуацию, приняли адекватные меры.
Отключить Интернет можно
– Пойдет ли власть дальше в адекватности решений, учитывая накопленный протест массы населения?
– Власть должна адекватно действовать, и это вопрос не ее желания. Один из главных постулатов: если хочешь сохраниться на своем месте как руководитель, хочешь быть в элите, то должен принимать меры, чтобы население доверяло и чтобы не было такого, как с Януковичем. Надо извлекать уроки отовсюду и учиться на чужих ошибках. Посмотрите, даже те, кто голосовал за Януковича, сегодня не воспринимают его не то что как политического лидера, а вообще как пострадавшего. Я не думаю, что в Казахстане ситуация схожа с ситуацией в Украине в плане как раз адекватного восприятия властью происходящего. Поэтому, несмотря на многие параллели, я думаю, что власти будут предпринимать все, чтобы сохранить статус-кво. Тем более что все утверждения о назревании революционной ситуации, когда верхи не могут управлять, низы не хотят жить по-старому, – это выдача желаемого за действительное. У нас нет оппозиции как таковой, явных лидеров с программами. Люди самоорганизовываются по простейшему принципу: надо собраться и постоять. Никакой системы не прослеживается. Хаотические проявления недовольства лопаются как мыльные пузыри.
– Вы уже затронули вопрос о создании министерства информации. Как понимать его воссоздание? Многие боятся, что оно займется отслеживанием и заглушкой социальных сетей…
– То, что новое министерство будет уделять больше внимания соцсетям, – однозначно. Достаточно сказать, что новый министр имеет страницу в ФБ и регулярно делится с пользователями новостями, что очень хорошо. Уже не первый год соцсети как инструмент влияния и донесения тех или иных решений властями используются, например, во время президентских и парламентских выборов. Другое дело – системно работать с информацией в интересах государства и кто за это будет отвечать, поэтому и создали министерство. Хотя есть много стран, где министерства информации не существует и никто не парится по этому поводу.
– Но у нас парятся, особенно на постсоветском пространстве. Иначе как расценить слова г-на Быстрыкина, председателя Следственного комитета РФ, о том, что нам необходимо учиться у Китая о введении цензуры в Интернете. Он предлагает ввести какие-то ограничения социальных сетей…
– Действительно, через соцсети транслируется много самых различных провокаций и экстремистских воззрений, призывов. Россия с этим сталкивается чаще, чем Казахстан, там и вербовка происходит, и мониторить это достаточно сложно. Конечно, такие посты удаляются, но создаются новые аккаунты, и это постоянно действующий процесс, и не так просто взять все под контроль. Поэтому китайский опыт для силовиков всегда привлекателен. Но не знаю, насколько это необходимо. У Китая особенная стать и возможности. Как бы мы ни воспринимали эту страну в плане технической подготовки своих граждан, нужно понимать, что и технические, и интеллектуальные возможности для создания в Китае своего мирка в соцсетях несравнимо больше.
Можно, конечно, все это принять и в России, и в Казахстане, но я не думаю, что будет высокая эффективность. Во-первых, это скажется на имидже стран, как об очередных душителях свободы слова. Многие международные организации на самом деле с иными рамками подходят к ситуации в Китае, не сильно критикуя его. А нас будут мочить очень жестко. И не факт, что у нас получится. Локальные попытки блокирования и выведения из публичного поля не всегда были эффективны, даже если официально делались по решению суда, все равно люди находили и находят выход через анонимайзеры или прокси-сервера. И даже из Китая можно выходить на ФБ при определенной сноровке.
– А предложение о блокировании Интернета и социальных сетей во время антитеррористических операций?
– Здесь вопрос другой. Чтобы не возникло паники и провокаций, рассматривается возможность отключения определенной территории от Интернета при наступлении чрезвычайной ситуации на определенное время, например, при красном уровне террористической угрозы. Но лучше, чтобы об этом пользователи были оповещены заранее. Отсутствие информации также может спровоцировать слухи и панику. А затем через те же социальные сети неплохо было бы информировать население о ходе таких операций. Главное – коммуницирование властей с населением через Интернет, социальные сети, поскольку последние, как ни крути, – барометр настроений населения. Чем эффективней власть научится использовать этот рычаг, тем больше доверия к ее действиям будет у народа.
Алматы