Да так “эффективно”, что уже через сутки после выписки девушка оказалась в реанимации (cм. “Ужас!” – после пребывания в психушке казахстанка попала в реанимацию” на сайте caravan.kz ).
Врачи говорили: “Готовьтесь к худшему”. Куралай подключали к ИВЛ, из-за сильнейшей интоксикации у нее отказывали почки, она прошла 7 процедур гемодиализа, пережила ДВС-синдром, двусторонний гнойный эндобронхит, сепсис, асцит и много-много других серьезных проблем со здоровьем. В итоге нажила посттрахеостомический рубцовый стеноз трахеи, пролежни в области крестца и пятки, лишилась голоса и дошла до крайнего истощения. Перечень препаратов и процедур, которые получала больная, в выписке из истории болезни занимает с десяток страниц. Вообще-то, выписок две. И их изучение временами заводит в тупик.
Бросается в глаза странный домашний адрес девушки: ул. Каблукова, 117. Кто не знает, это адрес Центра психического здоровья г. Алматы.
Хотя Куралай проживает в одном из микрорайонов города. Поступила в больницу именно оттуда. Всё время болезни дочери ее мать оставалась на связи с врачами и места жительства не скрывала. Зачем использовать явно абсурдные данные, непонятно.
Вызывает недоумение и анамнез, где, со слов лечащего врача-психиатра, говорится, что девушка “состоит на диспансерном учете в ЦПЗ как неизвестная из-за отсутствия документов”. Хотя ее мать утверждает, что не раз предъявляла свидетельство о рождении дочери. И уж, конечно, называла фамилию и имя, принося передачи. Как ни странно, в ЦПЗ понимали, о ком идет речь. Да и при выписке не вывели ей чужого ребенка. Какая же Куралай “неизвестная”?
Тем не менее отсутствие у нее удостоверения личности стало камнем преткновения не только в ЦПЗ, но и в 7-й городской клинической больнице.
По словам матери, однажды от нее потребовали привезти в больницу работников полиции и фотографа для оформления документов прямо в лечебном учреждении.
Неужели обязанности врачей простираются так далеко? Или они подыграли коллегам из ЦПЗ, возможно, имеющим свои планы на Куралай? Не будем говорить, какие, но, может быть, и нехорошие.
Из выписного эпикриза ГКБ № 7 следует, что Центр психического здоровья Куралай, оказывается, покинула “с улучшением”! Как мы уже упоминали ранее, ее состояние на выходе из учреждения зафиксировано нами на видео. Девушка была сильно обезвожена, непрерывно стонала и буквально валилась с ног. Наш эксперт, посмотрев отснятые кадры, предположил наличие у нее злокачественного нейролептического синдрома. Попросту говоря – отравления нейролептиками.
В ГКБ № 7 мы показали наше видео врачу Куралай, искавшему причину тяжелого состояния девушки в возможном пищевом отравлении. Наконец, о наличии отснятого материала редакция “КАРАВАНА” сообщила в запросе министру здравоохранения, выделив соответствующую строку жирным шрифтом. Никто не заинтересовался и не попросил у нас эти кадры, многое ставящие на место!
Напомню: 3 июля в начале пятого Куралай выписали из психушки, а 4-го вечером она уже попала в 7-ю городскую клиническую больницу. Но в выписках говорится иначе: “Со слов мамы, данное ухудшение состояния (наблюдается) в течение последних нескольких дней в виде кашля, повышения температуры тела до 39 градусов Цельсия, за медпомощью не обращалась”. Откуда взялись эти “несколько последних дней”? Врачи считать разучились или намеренно исказили картину?
“Сегодня, 05.07.2021 г., на улице развился приступ судорог, неадекватность поведения, бригадой СМП доставлена в приемный покой неврологии”, – продолжает утверждать доктор. На самом деле судорог у Куралай, по словам матери, не было, неадекватного поведения – тоже. Была сильная слабость с потерей сознания, из-за чего дважды за вечер свидетели происходящего вызывали скорую.
Не является ли искажение фактов попыткой уменьшить вину коллег из ЦПЗ? Если девушка, выписанная “с улучшением”, не один, а несколько дней провела дома, мало ли что могло случиться? Да еще и “за помощью не обращалась”! Но хитрость, если она и была, не удалась. Тут же, противореча себе самому, врач сообщает об отеке легких, рентгене, УЗИ, ФГДС, компьютерной томографии от 4 июля. Откуда же взялась дата – 5 июля?
Основным диагнозом Куралай врачи в Калкамане назвали коронавирусную инфекцию, осложненную двусторонней вирусно-бактериальной полисегментарной пневмонией с объемом поражения КТ-2 (от 25 до 50 процентов), с тяжелым течением, дыхательной недостаточностью 3-й степени, двусторонним серозно-гнойным эндобронхитом, сепсисом, асцитом, токсическим нефритом и паранефритом и так далее, и так далее… Возникает вопрос: могло ли такое состояние развиться всего за сутки, пока Куралай находилась дома? Очевидно, что нет.
Получается, из ЦПЗ ее выписали с формирующимся отеком легких? И даже не известили мать о причине плохого самочувствия дочери? Помнится, едва увидев Куралай, женщина спросила: “А почему она так дышит?”. “Это пройдет”, – прозвучало в ответ.
Диагноз “коронавирусная пневмония” был озвучен врачами еще в июле, хотя ПЦР у больной, судя по выписке, был отрицательным. Помню, как мать девушки и мы вместе с ней гадали: почему же Куралай держат в обычном, а не инфекционном отделении?
39 суток она провела в неврологии, на 40-е ее перевели в терапию. И тут сюрприз: 18 августа ПЦР-тест показал положительный результат. Пациентку еще раз перевели – теперь в инфекционное отделение. А через 5 дней – домой. Такие вот метаморфозы.
Как бы там ни было, Куралай долго находилась на волосок от смерти. И за то, что ее спасли, врачам, конечно, нужно сказать спасибо. Мы говорим. Но…
В результате трахеостомии, возможно, неудачной (не нам об этом судить) девушка потеряла голос. И никто не сказал, вернется ли он вообще.
Сейчас Куралай объясняется шепотом и очень страдает из-за того, что ее не слышат. Да еще этот разрез на шее – маме даже не объяснили, что с ним делать. А он пугает, и еще как! “Из трахеостомической фиссуры постоянно выделяются гнойная мокрота и выпитая жидкость”, – написал об этом дефекте врач всего за неделю до выписки…
На третий день возвращения дочки домой мать обнаружила у нее пролежни. Три дня их совсем не лечили! Надо учесть: 27-летнюю девушку, имеющую проблемы с психикой, не разденешь и не осмотришь, как маленького ребенка. Приходится считаться с ее желаниями – лишь бы не обострилась основная болезнь. А единственным желанием истощенной до крайности Куралай было лечь и лежать. Что совсем не показано при таком осложнении. "Не угодила – да ну ее, в психушку": как родня мужа может отправить на "добровольное" лечение в ЦПЗ
Случайно, от журналиста, мама Куралай узнала о грозящих ее дочери тромбах. Ей не сказали даже об этом! Не подчеркнули важности приема лекарств, разжижающих кровь. Не спросили, может ли женщина купить назначенный ксарелто за 20 тысяч тенге, и не предложили замену. Откуда такое равнодушие к спасенной?
Как мы поняли, все проблемы со здоровьем Куралай специалисты ГКБ № 7 отнесли за счет “короны”. Только один консультант упомянул психотропные препараты, которые принимала девушка в ЦПЗ.
В скобочках и со словом “возможно” предположил, что они наряду с вирусом нанесли вред печени. Была ли сильнейшая интоксикация результатом отравления нейролептиками, мы уже, видимо, никогда не узнаем.
О факте попадания Куралай в реанимацию через сутки после выписки из ЦПЗ мы известили минздрав. В ответе нам указали на отсутствие у “КАРАВАНА” доверенности для представительства интересов больной. Поэтому “проведение внеплановой проверки не представляется возможным”, – написали из столицы…
АЛМАТЫ