Те, чье детство пришлось на тяжелые 90-е, а юность на экономический бум 2000-х с кучей легких денег, сегодня приходят в экономику и политику страны. Но кто они? Как повлияли исторические вехи на формирование личностей и что ждать от этих людей?
Четверть века назад
Они делали сок, разбавляя воду из-под крана порошком “Юпи”, из папиных носков резинки для волос и продавали во дворах. Дети 90-х, на чьих глазах страна выкручивалась из кризиса, усвоили от и до, что предприимчивость и деловитость помогают выжить. Что нужно рассчитывать только на себя. На их глазах рушились семьи, матери уезжали челночить в поисках заработка. На свалку истории отправлялись прежние идеалы, а новые так и не появлялись. Хотя на сцене периодически светились новые лжекумиры вроде дядек в малиновых пиджаках с золотыми цепями или рэкетиров, которые ставят утюги на грудь. И если взрослое поколение, пройдя 90-е, получило сильнейший шок на всю жизнь, но цеплялось, как за якорь, за память, где академики еще не торговали книгами на развалах, то дети 90-х впитали как губка все прелести того дикого времени.
Психологи любят говорить про детские корни во взрослой жизни: дескать, все наши страхи и надежды на самом деле были заложены, когда нам еще не стукнуло 12 лет. Сегодня люди, рожденные в 80-е, чье детство выпало на 90-е, а юность на 2000-е, становятся основной активной силой страны. Мы дошли до того периода, когда эхо 90-х, как ни крути, но начинает возвращаться, хотя уже в ином, трансформированном виде. С происшедшей переоценкой, усвоенными уроками и новыми выводами.
Чтобы подготовить кадры на будущее, несмотря на кризис, государством была запущена беспрецедентная программа по заграничному обучению “Болашак”. В те годы звучала критика, что эта программа для избранных и простым смертным, дескать, в ряды ее стипендиатов не попасть. Как бы то ни было, 785 человек за 10 лет действия программы получили высшее образование за границей.
Так, из леденящих 90-х они прыгнули в бурлящий наваристый капитализм и, как в сказке про добрых молодцев, должны были обернуться ни больше ни меньше прекрасными принцами. По возвращении на родину. Их стали активно привлекать в политику и экономику страны. Был взят беспрецедентный курс на омоложение кадров, что само по себе необычно для стран Центральной Азии, говорили эксперты.
Но что может дать это поколение управленцев? Чем отличаются они от предыдущих представителей власти? Стоит ли бояться их предприимчивости и готовности к реформам и новаторству? Вместе с политологами, социологами и демографами мы попытались разобраться в этих вопросах.
В обойме большой политики
Активное привлечение молодых кадров во власть началось еще в 2010 году. Поговаривают, что молодые кадры активно поддерживали Марат Тажин и другие мастодонты политики. Перспективную молодежь стали “натаскивать” на должностях среднего звена. Потом они доросли до замов в министерских креслах и кабинетах местных исполнительных органов. Их, как сквозь решето, просеивали через аппетитные посты квазигосударственного сектора. Они сидели в дипмиссиях или возглавляли отделения банков в зарубежных представительствах. Помню, как я зашла в одной из бывших союзных республик в отделение нашего банка и там встретила представителя такой вот новой формации управленцев, с улыбчивым светлым лицом, энтузиазмом в глазах, он отложил ради разговора со мной джойстик и компьютерную игру “ФИФА”! То, что они другие, – понятно всем. Склонные к новаторствам и экспериментам, как любая молодость. Да. Три года назад коллеги журналисты составили даже рейтинг самых молодых и перспективных чиновников страны. Сегодня любопытно снова пройтись по этим строчкам и посмотреть, что мы имеем в остатке.
Первую строчку в нем занимал Куандык Бишимбаев, тогда он был председателем правления национального управляющего холдинга “Байтерек”. Парень из Кызылорды, с тремя дипломами, один из которых – Университета Дж. Вашингтона в США. Его короткий, но очень яркий путь на посту министра национальной экономики вызвал жаркие дискуссии. Левый шаг Бишимбаева?
Также в списке был Даулет Ергожин, тоже с тремя дипломами, в том числе Suffolk University США. Он проработал на позиции заведующего отделом социально-экономического мониторинга Администрации Президента РК, председателя комитета государственных доходов минфина, а недавно ушел на должность в Комитет национальной безопасности.
Среди молодых и перспективных был отмечен и Даурен Абаев, ныне министр информации и коммуникаций.
Сапарбек Туякбаев, председатель комитета по инвестициям МИР РК, до этого посидевший в кресле замакима Южно-Казахстанской области. За его плечами Университет Торонто в Канаде.
Бахтияр Макен, который сегодня один из самых молодых депутатов парламента шестого созыва. До этого побывал замакима Западно-Казахстанской области и тогда прославился своим неординарным шагом, сдав ЕНТ вместе со школьниками и набрав 82 балла. Кстати, в его образовательной копилке тоже есть заграничный диплом – University of Montana.
В список самых перспективных тогда попал и Серик Шапкенов, который с тех пор с позиций перспективного начальника управления экономики и бюджетного планирования Западно-Казахстанской области дорос до акима города Атырау.
Перечислять молодые кадры власти можно долго.
Кто-то из экспертов называл это политическим экспериментом. Но сегодня общество резко стало менять свои взгляды. В социальных сетях заговорили о молодых кадрах во власти в новой, непривычной тональности. Восторг стал сменяться пессимизмом и даже критикой, больше всех достается болашакерам, как они сами себя называют. Их обвиняют в том, что они не совсем владеют представлениями о реальностях Казахстана. Но остались те, кто продолжает верить, что именно такие люди смогут вывести страну из кризиса. Учитывая тот факт, что некоторые лидеры этого поколения чиновников сегодня находятся под подозрением в крупнейших коррупционных скандалах страны, тема разгорается все больше и больше.
Демограф, политолог Нуртай МУСТАФАЕВ:
Прыжок из 90-х в капитализм
– Мы говорим о новой генерации, детях 90-х, ярким представителем которой является тот же Бишимбаев. Я отношусь к этому поколению достаточно скептически. Я их называю болашаковцами. Их образование, которое они получили в ведущих западных университетах, в условиях Казахстана не работает. Попав сюда, они так или иначе скатываются в нашу коррупцию, это та самая непреодолимая сила, как говорят в юриспруденции. Тут много причин, почему именно так. Мы часто занимаемся шапкозакидательством. А эта молодежь, которая приехала, попросту не может применить свои знания… В Англии фондовая биржа была создана, когда организовалось Казахское ханство. А мы хотим прыгнуть в капитализм. Нужно опривычивание, хабитуализация норм и ценностей.
Политолог Талгат КАЛИЕВ:
Болашаковцы – не пришельцы с другой планеты
– Болашаковцы – не пришельцы с другой планеты, а члены нашего общества. Другой вопрос, что им заранее были гарантированы определенные привилегированные условия, карьерный рост, политические перспективы, внушалось, что на них возложена высокая миссия создать костяк будущей политической элиты. И это могло кому-нибудь вскружить голову. Если же это сопровождается еще и доступом к контролю за финансовыми потоками, то высок соблазн воспользоваться этим для собственного обогащения.
Но это тоже не изобретение молодых управленцев. Подобные правила игры существовали и при старой гвардии, более того, они в какой-то мере унаследованы от советской традиции. Разница в том, что хищения в то время не имели таких объемов и размаха, да и потратить эти богатства было довольно непросто. Но идеализировать то время тоже не следует.
Вероятнее всего, изначально предполагалось, что болашакеры сумеют принести в страну новые стандарты в государственном и корпоративном секторе, стать ядром модернизации общества. Но их количество оказалось не столь значительно, включение их в управленческий сектор было слишком фрагментарным и бессистемным, конкретной политической повестки к моменту их возвращения тоже предложено не было. В результате им просто пришлось встроиться в существующую систему и принять ее правила.
Возвращение болашакеров совпало и с началом зарождения у нас симптомов голландской болезни. В стране появился избыток нефтедолларов, что резко повысило объемы денег в экономике, кредитный бум, рост цен на всё. В обществе прочно воцарился культ потребления. Главными ценностями и показателями успеха стали дорогие автомобили, гламурная жизнь, дорогостоящие гаджеты и прочее. И ключевыми носителями этой псевдоидеологии стала именно молодежь. Разумеется, возвратившимся болашакерам пришлось принять и эту систему новых казахстанских ценностей.
Поэтому не имеет смысла винить сегодня молодых управленцев или болашакеров в скандалах последнего периода. Аналогичным образом за коррупционные преступления привлекаются и политики старшего поколения. Нужны новая повестка, четкие и внятные ориентиры. Поскольку если их не предлагать обществу, то оно их сгенерирует самостоятельно, и не факт, что это будут конструктивные ценности. Гламурная идеология последнего десятилетия тому яркий пример.
Социолог Айман ЖУСУПОВА:
Выросшие из 90-х будут стремиться к стабильности
– Каждые 20–25 лет появляется новое поколение, ценности которого отличаются от предшественников. При этом на их формирование влияют воспитание в семье, макроэкономические и политические события, которые произошли с ним до 11–12 лет. Поколение детей 90-х отличается готовностью к переменам, изменениям, и, как следствие, стремлением учиться в течение всей жизни, прагматизмом и надеждой на себя.
Стабильность для этого поколения, становление которого происходило в непростые времена, это одна из определяющих ценностей.
Так, большинство населения Казахстана, особенно среднее поколение, в полной мере испытало негативное воздействие шоковой терапии 1990-х годов, когда происходила трансформация всей общественной системы. Достаточно вспомнить гиперинфляцию первой половины 1990-х годов, которая составляла в годовом исчислении: 1992 г. – 3 061 процент, 1993 г. – 2 265 процентов, 1994 г. – 1 258 процентов.
Политолог Аскар НУРША:
Чем болашаковцы отличаются от младотюрков
– Младотюрки при всей их молодости застали СССР и были детьми аграрного и индустриального общества, они выросли в экономике промышленного типа. А поколение болашаковцев росло в условиях глобального информационного общества. Также не стоит забывать, что они росли в условиях шоковой терапии и спекуляции. 90-е годы были остатками уходящего периода прежней экономики, это переходный период.
В момент своего появления младотюрки были вызовом политической системе, где присутствовала старая номенклатурная элита. Это была кадровая революция, а приход к власти детей 90-х – это уже не революция, а больше естественный процесс. Он будет делать систему более открытой.
Понятно, сам факт, что это дети 90-х, вызывает много предположений. В этот период считается, что не было идеологии и четких ориентиров, но я бы не стал обобщать это и ставить в ряд качеств, которые свойственны этому поколению. Понятно, что ряд последних резонансных дел вызывает такие вопросы. Но основная масса представителей этого поколения все-таки работает на благо нашего общества. Да, они отличаются предприимчивостью, больше ориентированы на успех, на получение различных материальных и социальных благ. Их отличают гибкость и некое отсутствие формы, волатильность.
Говорят, что приход Тажина – это есть разочарование в молодых кадрах. Но я думаю, что мы должны говорить не о молодости, а о зрелости и профессионализме. Многие проблемы – от нехватки опыта и в силу этого достижения такими кадрами своего потолка некомпетентности. Если и есть сегодня усталость в обществе, то не от молодых кадров, а от череды незапоминающихся лиц в политике. Я бы не стал демонизировать поколение 90-х: у них все-таки большой потенциал.
Не надо навешивать на них ярлыки.
Алматы