Это случилось на одном из фестивалей алматинского рок-клуба “Рух” в начале 90-х. Ну да, времена были критическо-клинические: зима, в зале ДК “Баспагер” страшенный колотун, музыканты и зрители греются водкой, колонки на сцене свистят, воют и гудят. А “звукарь”, он что – не человек?..
– А когда и как случилось, что ты взял в руки домбру?
– Долгая история. В 2006 году для песни “Мама” группы “7Б” пришло в голову записать какие-то домбровые партии. Так, в порядке эксперимента. Инструмент был, м-м-м… табуреточного качества. Присобачил к нему датчик. Что-то наиграл и забыл. А в 2010 году, когда работал с группой “Матеин” саундпродюсером и гитаристом, барабанщик команды Юрка Адамович говорит: “А почему бы не попробовать что-то такое этническое?”. Ну я и записал трек – вступление к концерту. Сыграли на фестивале “Нашествие” в России. И люди очень живо отреагировали. Понял, что понравилось. Потом в Казахстане кто-то увидел на YouTube кусок видео с того концерта и мои опыты в домашней студии с электродомброй. И в 2011-м пригласили в Алматы – сыграть программу.
– Так у тебя тогда было всего 4–5 вещей!
– Поэтому в срочном порядке расширял программу до 45–50 минут и собрал видеоряд – чтобы не просто кони-юрты-степи, а с другим смыслом. У меня же текстов не было, а дополнять музыку чем-то надо. И не от фонаря! Один трек посвящен мангистауской трагедии. Я же бывал в этих нефтяных краях, один мой знакомый там сильно пострадал. Какое-то время я даже в трансе был. Поэтому та партия домбры записана на голых эмоциях.
…Смонтировал безумный видеоряд: кокпар, мэшап из “Звездных войн”: козла бросают в яму, в “Звезду смерти” попадает ракета, взрывы, падения”… А на концерте на фестивале “АртБат” – засада! Какой-то чудак на букву “м” дал команду вырубить. Увидел в этом что-то аполитичное. Хотя на самом деле проект в целом получился интересным.
– В одном интервью ты сказал, что “домбра – очень сложный инструмент с коротким сустейном”.
– Настоящая казахская техника исполнения подразумевает использование большого пальца. А я же гитарист! Пришлось переучиваться. Тут нужна другая техника звукоизвлечения. У казахов – указательный палец и щелчки безымянным и средним. Ты ударил – в обратную сторону у тебя идет форшлаг двумя пальцами. Это “южная” техника. “Северная” – более щипковая. Не знаю, может, сделаю еще один проект типа “White Stripes” или “Dead Weather” с солирующей домброй вместо гитары…
По словам Сергея, первую гитару он обнаружил в доме у бабушки лет в пять. “И через полчаса я превратил ее в обломки. С детства был немного отморозком и отвратительным крикуном”.
– А вторая?
– В 12 лет меня отдали учиться на семиструнке одному типа педагогу. Козел козлейший, редкостный гестаповец! Он меня по рукам бил. Каждый урок – пытка! Я с ним потом жестко рамсанул и ушел. Дома выдрал 7-ю струну к чертовой матери, потому что хотел играть рок, а его на семи струнах не играют. В то время я уже активно слушал Scorpions, AC/DC, Iron Maiden… И где-то в 9-м классе с Димкой Белоусовым собрали банду. Школе подогнали гнилые усилки, гитары-развалюхи – нас и это устроило. Назвались “Апокалипсисом”. Но перед концертом нам сказали, что с таким названием на сцену не выпустят. Ну и вид у нас был такой – в милитари пришли. А директриса Фаина Федоровна была немного консервативна и попросила быть чуть-чуть сдержаннее в названиях. Решили: будем "РСД" – Ракеты Средней Дальности!
– Потом я слышал другую расшифровку.
– Ну да: Работай, Сука Дешевая. Были и покруче. РСД постоянно распадалась и собиралась. Сам до сих пор не пойму почему. Однажды, кажется в 1987-м, в группу пришли Андрей Житченко (бас) и Андрей Носков (ударные). Сильные профи. К сожалению, лаконичность моих идей их не всегда радовала. И они пытались привнести в них своё “музучилищевское”. Когда главная идея превращается в какую-то джазовую собаку – все расползается. А я хотел хард-рок. Надоело ходить по битому стеклу компромиссов…
– И тогда ты устроился в “Черный принц”?
– Боря Яковлев уже играл там на барабанах. А Славе Верещагину был нужен гитарист. Так я там на пару лет и задержался. Но только сессионным музыкантом. Слава – он такой! Царь горы, фронтмен, конкурентов не любит. Но мне нравилось, что он делает. Проникся его угаром и драйвом. Ненавижу музыкальное старперство, ненавижу мерзопакостных битлов – попсовый бойзбенд!.. Как пережить женскую болезнь и стать звездой
Справка “КАРАВАНА”
Чик дебютировал в “ЧП” на первом фестивале алматинского рок-клуба в 1988-м. Потом были концерты в клубе “Рухани”, фестиваль “Ленинской смены” в 1990-м в Семипалатинске, Караганде, Темиртау, Шахтинске… Но Сергей не очень любит вспоминать этот тур.
Шоу в Семипалатинске на стадионе вышло ярким и громким. Тогда на сцену выходили “Черный принц”, “Триумвират”, “ЧечельМэнКлуб”, “Чайф”, “Бригада С”, “Дюна”, еще кто-то. А вот в Караганде… После концерта в Шахтинске “ЧП” и Чик возвращались в гостиницу затемно.
И прямо в центре Караганды толпа обкуренных гопников напала на музыкантов. Больше всего досталось Сереге: избили, отобрали сумку с “примочками” и костюмом…
– Спасибо одному нашему местному фанату – Кайрату, – говорит Сергей. – Он всю ночь таскал меня по ментовкам и больницам на себе. Я же был без сознания. Очнулся только утром. Но тот тур меня многому научил. Еще повезло, что за барабанами был Игорь Перебеев (сегодня он работает в Питере с группой “Настя”. – Авт.). С такой мощной и бескомпромиссной поддержкой за спиной мы могли откровенно хулиганить на сцене, как настоящая панк-метал-банда…
Какое-то время Чик еще выходил на сцены Казахстана с “РСД”. Потом неожиданно собрал вполне успешный поп-проект “Тристар” и лет пять колесил по республике. А 15 лет назад столь же неожиданно уехал в Москву. Зачем?
– Это было не бегство от себя, не какая-то истерика. Я тогда работал на радио, была своя студия записи, и понял, что в моей жизни надо что-то менять, расти. А тут почувствовал потолок. В Москве буквально в один день меня приняли саундпродюсером на “Наше радио”. Это мое! То, что умею и люблю делать. Три года там – отличная школа. Но потом убрали Мишу Козырева, начали увольнять даже рейтинговых ведущих. Я понял, что наступил час “ж…па”. И начал искать проекты на стороне.
Команда "РСД" образца 1988 года. Чик – крайний слева– Нашел?
– Почти 10 лет писал музыку для разных московских театров. В 2009-м написал для фестиваля балетов в Кремлевском дворце. Продюсировал альбомы разных групп и исполнителей. Собрал проект “Поп-культура” – три девчонки, которые весело попами крутят и поют здорово. Отвечал за звук на “Неголубых огоньках”, “Новогодней ночи с Олегом Меньшиковым”. Однажды на целый час стал звукорежиссером культовой британской группы “Def Leppard” в прямом эфире “Радио Ультра”. Сначала они переживали: кто я такой? А потом жали руку. Говорили, что не ожидали такого уровня подготовки. Пригласили на концерт в “Лужники” – и там был омерзительный звук. Но это уже не моих рук и ушей дело. А потом сюда переехала группа из Усть-Каменогорска “Маниакальная депрессия”.
– Отъявленные оптимисты?
– Их тут быстро переименовали в “Л.О.М.О”. Ну как когда-то “Апокалипсис” в “РСД” (ухмыляется). Сначала работал у них саундпродюсером, а потом и гитаристом. Выступали на фестивалях “Нашествие” в России и Казахстане. Покатались по гастролям. Без работы не оставался ни дня!
7 – 6 = 2?
– Серега, давай блиц. Твоя лучшая песня или композиция?
– Мой сын Богдан.
– Если бы не было алматинского рок-клуба, то…
– Спасибо Камиле Магзиевой. Она нам открыла ворота в другой мир, увидела в нас музыкантов, творческих людей, которые были тогда совсем сырыми. Это дорогого стоит. Она дала нам шанс. Кто тогда успел – тому повезло.
– Ты уже чувствуешь себя москвичом?
– Не стал и не стану. Для этого надо родиться здесь.
– Образование?
– Инженер-электрик. Но как увидел на Алматинской ТЭЦ-2 котлы 1952 года выпуска – понял, какое будущее меня ждет. Поэтому забил на учебу и занялся гитарой.
– Что было для тебя самым интересным в жизни: сцена, радио, сочинение музыки, проект с домброй?
– Это вопрос сиюминутности. Что было интереснее – тем и занимался. Наполеоновских планов никогда не было. Иначе мы бы сейчас говорили о других вещах. Амбиции есть у всех. Это раньше я на сцене зажигал, а сейчас успокоился. На время, думаю.
– Начинал ты с семи струн. Потом стало шесть. Добрался до двух. Такое стремительное скатывание в минимализм? И что дальше?
– (Хохочет.) Буду лупить по пустой банке и орать нечеловеческим голосом…
У Чика, уверен, это получится чики-чики. Он же “звукарь”!