15 лет поиска
Изъяли и уничтожили все, что было связано с именем Азимбая Лекерова, одного из казахских интеллектуалов того времени, – его рукописи, книги, фотографии, личные архивы. Лишь благодаря отдельным отрывочным сведениям, воспоминаниям его супруги Халиды ЕЛЬКИБАЕВОЙ их дочь – Айседора ЛЕКЕРОВА – смогла восстановить хронологию его короткой, но блестящей биографии.
– Я потратила на поиски сведений об отце 15 лет, – говорит Айседора Лекерова. – Поставила задачу – рассказать, что это была за личность. Какой вклад он внес в развитие Казахстана? Многие годы об отце не знали даже мы, его дочери: мама и бабушка в детстве почти ничего не рассказывали. Первый документ – о том, что он умер в 1943 году, – мы получили в 1957-м, когда вышел указ о его реабилитации. Но это оказалось неправдой. Только в 1993-м мы узнали, что он был расстрелян, как и другие его знакомые и друзья, 26 февраля 1938 года и лежит в месте массового захоронения под Жаналыком. Сохранилось несколько фотографий, которые бабушка зашила себе в подкладку верхней одежды на спине. Благодаря этому их не конфисковали. Каждая строчка книги “Первый экономист-профессор Азимбай Лекеров”, которую я написала, основана на подлинных документах – отчетах, докладных записках, справках. Я почти не останавливаюсь на детальном изложении его идей, на личностях людей, которые его окружали, дружили, работали с ним – это Кабулов, Асфендияров, Сейфуллин, Тогжанов и многие другие. Да и дела отца удается перечислить лишь через запятую. Только чтобы обозначить контуры его многогранной личности.
Лихие годы
Отец Лекер из шести сыновей особо выделял Азимбая, видя его настойчивость и стремление к учебе и знаниям. Вначале он обучался у муллы чтению, письму, арабскому и латинскому языкам. Немного знал русский. Затем родители отдали сына в начальное училище в Семипалатинске. После обучения в нем там же поступил в восьмилетнюю мужскую гимназию, но окончить не успел – спустя три года Советская власть призвала образованных, энергичных молодых людей на работу в Военно-революционный комитет. С февраля 1920-го работал в инородческом подотделе военревкомитета. Здесь же, в губревкоме, уже трудились молодые Жусупбек Аймауытов, Мухтар Ауэзов, Алимхан Ермеков, Ныгмет Нурмаков. После окончания курсов инструкторов 19-летнего Азимбая направили в Зайсанский уезд для восстановления работы местных органов. Поручение он выполнил без кровопролития и вооруженных столкновений, был награжден именным маузером, который изъяли незадолго до ареста в июле 1937-го. С 1921 по 1926 год он – председатель исполнительного комитета Каркаралинского и Павлодарского уездов Семипалатинской губернии, а затем Букеевской и Актюбинской губерний.
– Гражданская война, разоренные хозяйства, двухлетняя жесточайшая засуха в Букеевской и Актюбинской губерниях, когда от бескормицы пал скот и погиб урожай зерновых, голод, который еще больше обострился наплывом голодающих из центра России, вспышка чумы, безграмотность населения, недостаток кадровых работников – вот те испытания, которые пришлись на его долю, – поясняет Айседора Лекерова. – В 1923 году, когда он перешел на работу в Букеевскую губернию, его избрали кандидатом в члены Центрального исполнительного комитета (ЦИК) СССР.
Во главе народного хозяйства
Когда создали Совет национальностей, Лекеров стал кандидатом в члены его Центрального комитета. После полугода работы в Комиссариате просвещения был назначен председателем Центрального совета народного хозяйства КазССР. Фактически это должность, приравненная к народному комиссару. Лекеров руководил разработкой первого пятилетнего плана развития промышленности Казахстана 1927–1932 годов, решал вопросы национальных кадров, впервые поднял вопрос о долгосрочном кредитовании промышленности и открытии банка.
Дав анализ состоянию промышленности в республике, он пишет, что “темпы ее развития отстают от общесоюзных. Проведение индустриализации в широком смысле, создание промышленных баз изменят экономику Казахстана…”. Свои работы 1926–1927 годов он посвящает вопросам промышленного развития республики. Одной из предлагаемых (но так и не осуществившейся) его идей было строительство Южно-Сибирской железнодорожной магистрали, которая бы соединила запад Казахстана через его центральную часть и уходила бы на север и восток, в промышленные регионы.
С 1923 года Лекеров просился на учебу в Москву, но лишь в 1927-м, после утверждения пятилетнего плана, смог поехать на годичные курсы при Коммунистическом университете трудящихся Востока имени И. В. Сталина. С 1928 по 1932 год учился в Институте красной профессуры, получил диплом финансиста и экономиста-плановика. Его оставляли работать в Москве – либо в Госплане, либо преподавать. Но он вернулся в Казахстан.
– Вернулся не только ради мамы. Он видел, как живут в Москве и Казахстане, и хотел поднять уровень жизни на своей родине до европейского, – считает Айседора Лекерова.
Письмо пяти
В книге Айседоры Лекеровой есть воспоминания ее матери Халиды Елькибаевой, которые мы не можем не привести, – они рассказывают о знаменитом “Письме пяти”, подписанном Г. Мусреповым, М. Габдуллиным, М. Давлетгалиевым, Е. Алтынбековым, К. Куанышевым:
– Азимбай был инициатором текста письма Сталину о голоде и массовой гибели казахов в результате насильственной коллективизации и перевода их на оседлый образ жизни. Все это сохранилось у меня в памяти, так как проходило у нас на даче Госплана. Собиралось человек двенадцать. Муж под письмом не подписался. Вероятно, там приводились цифры и факты, которые были известны только ему, как первому заместителю председателя Госплана. Письмо не успели отправить: кто-то доложил первому секретарю Казкрайкома ВКП (б) Филиппу Голощекину. Над мужем устроили судилище, хотели исключить из партии, но затем ограничились вынесением партвыговора с предупреждением. Азимбай вернулся домой подавленный. Сел на стул и зарыдал как ребенок. Все твердил: “Как можно за правду, за желание предотвратить голод и гибель казахов наказывать человека?”. Еще большим ударом стало поведение вчерашних единомышленников, подписавшихся под “Письмом пяти”: они отказались от своей подписи и обвинили Лекерова в том, что он оказал на них давление…”.
Вскоре Голощекин уехал, его место занял Левон Мирзоян. Он снял с Лекерова выговор и просил продолжить работу директором в Казахстанском научно-исследовательском институте марксизма-ленинизма. Позже в записке Сталину Мирзоян указал Лекерова среди участников “разветвленной национал-фашистской организации, связанной с правыми и троцкистами”. Среди названных – Дивеев, Кенжин, Кошенбаев, Джаманмурунов, Султанов, Тогжанов, Гатаулин и многие другие. Все они занимали высокие посты в республике. По обвинению в национал-фашизме арестовали более 400 человек – работников промышленности, транспорта, различных учреждений.
Страшное время
Лекерова забрали 20 июля 1937 года. Вся семья находилась на даче Госплана – Лекеров взял отпуск. Обыски проходили в институте и на даче: забрали все – от работ до личных писем и фотографий. В тот же вечер в “Казахстанской правде” Халида Елькибаева прочтет статью о “трижды презренных врагах народа” – Рыскулове, Ходжанове, Лекерове, Тогжанове, Жургенове, Асфендиярове… Ее мужу не простили жесткой позиции во время голода, его противостояния в кадровых вопросах и многое другое.
Жена Лекерова была беременна вторым ребенком. Через полтора месяца родила дочь Альфию. Старшей Айседоре было всего четыре года. На свиданиях Халида спрашивала: “Принести дочь, показать?”. Но муж отвечал, что произошло недоразумение и он скоро вернется домой. На первых свиданиях супруг выглядел аккуратным, побритым, в чистой одежде. После длительной паузы во встречах Халиде в феврале 1938-го вновь позволили встретиться с мужем. Она разговаривала со следователем, когда в комнату для допросов ввели кого-то. Женщина бросила взгляд на вошедшего и продолжила разговор.
– Следователь как-то странно посмотрел на меня и указал глазами на этого человека, – вспоминает Халида Елькибаева. – Сгорбленный, измученный, истощенный, обросший, с бородой и усами, с потухшим взглядом, неопрятный старик – мой муж?! За полгода ареста от молодого статного человека ничего не осталось. Только голос – тихий и мягкий – говорил, что это он. Я окаменела. Мне было так плохо! Азимбай прижимал мою голову к себе, просил прощения и плакал. Это была моя последняя встреча с Человеком с большой буквы, которого я любила всем сердцем. Годы счастья с ним улетели прочь…”.
“Осужден необоснованно”
Когда жена принесет ему передачу в следующий раз, ей скажут, что был суд и мужа приговорили к 10 годам лагерей без права переписки. Но его уже не было в живых – его расстреляли 26 февраля 1938 года. Ему было 36 лет. На следующий день расстреляли еще 12 человек. Они были его родными братьями, родственниками и земляками…
В определении Военной коллегии Верховного суда СССР от 1957 года указано: “Как видно из материалов дополнительной проверки, Лекеров осужден необоснованно”. Но об этом семья узнает лишь в 1993 году, когда откроется часть документов из его личного дела.
Саму Халиду Елькибаеву тоже допрашивали, завели уголовное дело за укрывательство преступлений мужа. Следователи не жалели ни молодую женщину, только потерявшую мужа, ни новорожденную: часами вели допросы, не допуская ее к малышке Альфие.
За недоказанностью вины Халиду Елькибаеву вскоре отпустят. Она в это время училась на третьем курсе биологического факультета КазГУ. Ей придется уйти из университета. Но три года учебы, на которую ее настойчиво отправлял муж, помогут не пропасть с голоду. Всю свою жизнь она посвятит педагогике и сохранению памяти о супруге… Сегодня почти все дети и внуки Азимбая Лекерова работают в науке.
P. S. Когда готовился материал, скончалась Халида Рахматулловна Елькибаева, не дожившая до своего 100-летия всего полгода. Приносим соболезнования родным и близким.