Катон начинается с заснеженных гор. Выбеленные хребты цепляют тяжелые тучи и без устали выбивают из них снег – восстанавливают “шапку” после прошлогоднего изнурительного лета. В воздухе – марево цветочных запахов. Шумит тайга, накатывая волнами за горизонт. Под ногами – трава-мурава и одуванчики. Ну, здравствуй, рай на земле!
Увидеть диких маралов в Катоне нетрудно. Любой ребенок из Урыля, Черновой, Березовки или Фыкалки покажет склон, на котором любят бывать эти животные. Если есть желание, вас даже проводят к “тому самому” распадку, где гуляют влюбленные рогач с маралухой. И поверьте, животные будут безмятежны и беззаботны, пока вы… метрах в пятистах от них. Стоит же шагнуть хоть немного ближе – маралов как ветром сдует. В дикой природе это одно из самых осторожных животных! Человек для марала – такой же злейший враг, как волк или барс. Поэтому, если вам начинают расписывать в деталях, как кто-то в лесу встретился “лицом к лицу” с красавцем-рогачом, – не верьте.
Культ оленя
Возможно, когда-нибудь версия об Алтае как прародине всех оленей найдет стопроцентное научное подтверждение. Во всяком случае для обитавших здесь древних племен эти животные были культовыми. В древнем астрологическом комплексе Акбаур изображения оленей служили символами Запада и Востока, зимнего и летнего солнцестояния. Передавали лунный календарь и даже, по мнению московских астрономов, несли кодовую информацию о великом переселении народов. Петроглифы с видами бегущих рогачей есть на Маркаколе, в Большенарыме, на Бухтарме… В старообрядческих селах жила легенда о короле оленей, из-под копыт которого летели драгоценные камушки. Именно ее взял за основу своего знаменитого сказа “Серебряное копытце” Павел Бажов. А в народных мифах Китая и Кореи прекрасный олень то приводит странника к целительному женьшеню, то указывает беднякам дорогу в богатую скифскую землю.
Но, пожалуй, самую удивительную “оленью” находку науке подарил Большой Берельский курган. Несколько лет назад в Долине царей возле катон-карагайского села Берель археологи вскрыли линзу вечной мерзлоты с погребением вождя-воина. Среди множества украшений ученые нашли и золотые головки оленей с переплетенными рогами. Просто гипертрофированных размеров! Выходит, наши предки не хуже нас знали о свойствах, которыми природа наделила корону рогачей?
Самое пантовое место
Наша дорога лежит в Аксу и Акмарал – центры мараловодства на казахстанском Алтае. Историки утверждают, что родоначальниками этой отрасли в крае стали братья Шарыповы, которые в 1872 году опоясали лога изгородями. Первых питомцев для своего маральника братья отловили в долине Бухтармы. А через пару десятков лет на Алтае уже бушевала настоящая маралья лихорадка. Собственными табунами обзавелись сотни зажиточных крестьян. Отрасль оказалась необыкновенно выгодной и потому модной. На рубеже XIX–XX веков только через одну таможню на Чуйском тракте российские мараловоды продали в Китай свыше полутора тысяч пудов пантов. На 35 тысяч царских золотых рублей!
Ровно 85 лет назад в Катоне организовали первый мараловодческий совхоз. Со временем он разросся до трех гигантских хозяйств с отделениями в Верх-Катуни, Чаловке, Фыкалке, Язовой, Парковом, Березовке, Джамбуле, Берели… Южный Алтай стал главной “кузницей” пантов – молодых мягких рожек, которым молва приписывает чудодейственную способность возвращать молодость.
Рога, о которых мечтают мужчины
– И это не пустая молва, – сразу заверил нас один из руководителей катонского хозяйства “Олений парк” Сабит Токтаров. – Кто в мире главный потребитель пантовой продукции? Корейцы и китайцы. Больше миллиарда человек. Разве такое число людей может обманываться, причем тысячелетиями? В Китае маральи пенисы продают в розницу как рядовой товар. Самые выдающиеся экземпляры – в сувенирных коробках. Люди покупают их, режут кусочками, делают настойки и пьют. Корейцы панты шинкуют пластиками и жуют вместо конфет. И посмотрите, как молодо выглядят! У нас в соседней Березовке был казусный случай. Одна бабушка застала своего деда, которому давно за 70 перевалило, в постели с другой. Был скандал. Село маленькое, разборка началась, женщины раскричались. А аксакалы говорят: зря сердитесь, здешних мужчин вообще надо в Красную книгу занести: где еще есть такие старики, у которых сил и на жену, и на любовницу хватает?
Шутки шутками, но как-то нам самим пришлось видеть показательную сценку. В одном хозяйстве (не скажем, каком) зарезали повредившую себе ноги маралуху. Полоснув ножом по артерии, работник припал к струе крови. Тут же ни с того ни с сего на него налетела женщина и стала злобно колотить. Она оттаскивала работника от маралухи, а тот упрямо тянулся к крови. Народ вокруг покатывался. “Это его жена, – объяснил наконец нам местный зоотехник. – Она наломается за день со скотом и огородом – ни рук ни ног. А муж всего глоток маральей крови сделает – и механизм у него на всю ночь заведен. Ну и представьте, каково ей, если срезка пантов два с половиной месяца тянется? Нет ей ни днем ни ночью покоя”.
Некоторое время назад в Акмарале решили повысить продуктивность стада. Рогачей взяли и разместили по отдельным зимникам. Каждому определили свой гарем из десяти самочек. Как вы думаете, чем закончился эксперимент? Самцы вместо того, чтобы обхаживать своих “дам”, все время пытались забраться в соседнюю клеть. “Как у людей, – со вздохом заключили местные мараловоды. – Свои есть, так нет, – чужих подавай. Глаза завидущие!”.
Земля Санникова
Казахстан – далеко не единственная страна, где занимаются мараловодством. Рогачей держат в Новой Зеландии, Канаде, Китае, России… Причем поголовье в той же Поднебесной или Новой Зеландии не чета нашему – там счет идет на сотни тысяч голов. И сами животные больше похожи на монстров – мощные, с гигантской короной! Средний вес пантов в китайских хозяйствах – уже после выварки и просушки – 12–13 килограммов. Рога наших же маралов в лучшем случае вытягивают 5 килограммов. А у пятнистых оленей – вообще около килограмма.
И тем не менее главные знатоки и покупатели пантов – жители Южной Кореи – предпочтение отдают именно алтайскому товару. Несмотря на то что на мировом рынке цена на него вдвое выше. Секрет прост – биологическая активность рожек алтайских животных несоизмеримо больше. Содержание в закрытых вольерах плюс корма с добавками накачивают маралов до гигантских размеров. Но… снижают целебный эффект их главного достоинства – рогов. В Катоне табуны живут, как в дикой природе, – на огромных участках нетронутой тайги, охваченной по периметру изгородью. “Наши маралы и олени пьют из родников, – говорит Сабит Токтаров. – Дышат горным воздухом, кормятся целебными травами. Вся сила Прибелушья переходит в них. После зимы рогачи откапывают маралий корень и тут же восстанавливают силы. Здешний край будто специально создан для этих животных”.
Методом кнута и ножовки
Девять месяцев в году табунщики, или по-местному кормачи, играют роль самой заботливой для оленей мамы. В холод и снег подкармливают, стерегут от волка, хранят детенышей. Но едва весна сменяется летом, человек превращается для рогачей в лютого врага. В охотника за пантами.
Заготовка рогов – тяжелое зрелище. Воздух наэлектризован страхом животных.
Шоу начинается на рассвете. Несколько всадников в горах сбивают оленей в стадо и гонят по огороженным коридорам к вольерам. Олени испуганы и агрессивны. Глупые первогодки от свиста, криков и бичей мечутся, рискуя сломать ноги о высокие жерди.
Следующая задача загонщиков – отбраковать первогодок и “незрелых” от тех, чьи панты налиты кровью. Молодняк выпускают обратно в парк, а взрослых рогачей запирают в “предбаннике”. Из этого закутка животных затем по одному вталкивают в станок, подводят под живот жердину, зажимают с боков, чтобы не дергались. И вонзают в панты ножовку. Нежнейший отросток дрожит под лезвием, разбрызгивая капли крови. Оленеводы подставляют под красные дорожки стаканы, в которые уже налит спирт. Вокруг вольера целая очередь из жаждущих попробовать этот коктейль. “От всего лечит!” – заверяют друг друга гости.
Не дай бог увидеть такое кому-нибудь из Гринпис!
Срезанные рожки сразу отправляют на весы, а кровоточащие коронки оленей смазывают смесью из глины. Из станка животное вылетает пулей, ошарашенно кося мутным от страха глазом. Все – домой, в горы, в спасительную тайгу! До следующего сезона.
“Конечно, оленям больно, – спокойно говорят резчики. – Но, согласитесь, это лучше, чем отстреливать животное ради единственной пары отростков”.
Здоровье прежде всего
Сегодня в Катоне действует целая сеть пантолечебниц. Несмотря на то что цены на путевки кусаются, мест практически нигде уже нет. В областном акимате разработана даже целая программа по оздоровительному туризму в районе. Правда, инвесторов, как всегда, сдерживает нулевая инфраструктура – бездорожье, кошмарная связь, отсутствие гостиниц, кафе, сервис-центров… Любой, даже несильный дождь делает эти села недоступными.
Любопытней всего, что, несмотря на экстремальные условия, в “медвежьих” углах Катона смогли встать на ноги по-настоящему уникальные производства. В Аксу сертифицировали и поставили на конвейер 32 целебных препарата на основе пантов, меда и лечебных трав. Последняя разработка – бальзам, тонизирующий потенцию. Столичный бомонд закупает его коробками! “Один бывший руководитель Катон-Карагайского природного парка еще не выучил название, – вспоминают сотрудники предприятия, – и звонит: “Срочно пришлите три флакона эрекции!” В общем, народ по-своему назвал наш препарат”.
Фабрика в Аксу перерабатывает львиную долю всего пантового сырья в ВКО. И в первую очередь второсортного, отбракованного от того, что предназначено для поставок на внешний рынок.
Сейчас поголовье маралов и оленей в Катон-Карагайском районе не превышает 7 тысяч голов. Это мизерная цифра. Тем более что, по оценке экспертов, именно эта отрасль станет ведущей на Южном Алтае. Пашни не хватает, урожай не вызревает. Для животноводства нет средств. А вот база мараловодческих ферм сохранилась. И по-прежнему поголовье рогачей, хоть и наполовину, считается племенным. Местное население в маральниках всегда ждет работа.
Нужно только, чтобы государство подставило мараловодам свое надежное плечо.
Усть-Каменогорск – Катон-Карагайский район ВКО
Галина Вологодская, Виктор Вологодский (фото)