– Сейчас такие малоинвазивные операции вы ставите на поток, но как реально возможно добраться до сердца через пах?
– Сначала область паха или лучевой артерии руки мы обрабатываем, обезболиваем лидокаином, потом специальной иглой пунктируем артерию, вводим туда проводник. Это специальный провод, по которому в сосуд вводят катетер. Когда катетер достигает устья коронарной веничной артерии, которая снабжает кровью мышцы сердца, мы вводим через него контрастное вещество и снимаем ангиографию. Это метод контрастного рентгенологического исследования кровеносных сосудов.
– То есть смысл такого внедрения без разрезов в том, чтобы контрастным веществом высветить нужные сосуды и увидеть их состояние?
– Да, контрастное вещество имеет в своем составе йод, который контрастирует при рентгеновском облучении. Такая процедура коронарографии, исследования сосудов, кровоснабжающих мышцы сердца, дает нам стопроцентно точную информацию, сколько и какие там повреждения и на сколько процентов сужены участки артерий.
Первые подобные операции в Казахстане стали выполнять еще с 2006 года в Национальном научном центре хирургии имени Сызганова. В этом году наша 7-я городская больница получила новый, соответствующий мировым стандартам ангиограф. И теперь мы можем обследовать и лечить больных, поступающих с инфарктом миокарда и другими сердечными проблемами из ближайших к нам районов западной части Алматы. Это сейчас очень актуально, поскольку, согласно статистике, в Казахстане на каждые 100 тысяч человек насчитывается 3 800 пациентов с болезнями системы кровообращения. И около 70 процентам из них требуется коронарография, а 30–35 процентам – проведение стентирования. Стентирование – это установка специального каркаса в просвет полых органов, например, коронарных сосудов сердца. Оно обеспечивает расширение суженного участка и восстанавливает его проходимость.
Как восстановить сердечный кровоток
– Сегодня к нам поступил пациент с диагнозом “острый коронарный синдром”. Это предынфарктное состояние. Мы провели все исследования, ЭКГ, УЗИ сердца. Затем сделали коронарографию. На этот раз у пациента показаний для последующего стентирования нет. Ему назначено консервативное лечение при помощи лекарственных препаратов.
– А если есть показания для стентирования, вы его проводите?
– Да, если у пациента, например, однососудистое поражение, то есть артерия сужена в одном месте, мы стентируем ее, а если трехсосудистое – это многососудистое поражение, и не только сужение, а бывает даже оклюзированная, полностью закрытая артерия, это уже инфаркт. Тогда мы восстанавливаем проходимость этих сосудов. Для этого сначала проводим коронарографию, обнаруживаем все повреждения сосудов.
К примеру, в моем видеоархиве есть процедура ангиографии сердца пациента, который поступил к нам с инфарктом в тяжелом состоянии с кардиогенным шоком. Давление 80 на 40. Мы вовремя подключили все необходимые лекарства, адреналин, дофамин и прочее. И в экстренном порядке сразу подняли его на операционный стол. На видеозаписи видно, что правая коронарная артерия у него закрыта, и задний участок сердца вообще не кровоснабжается. Наша задача – как можно быстрее открыть эту артерию, чтобы у пациента уменьшился болевой синдром, поднялось давление и он пришел в себя. С помощью специального проводника проходим в этот закрытый участок, обнаруживаем, что внутри артерии есть тромбы. Катетером отсасываем и удаляем из артерии эти тромбы. Делаем контрольную коронарографию. Если артерия полностью не восстанавливается, заводим проводник, по которому доставляем специальный баллон к суженному участку и расширяем его. Таким образом, готовим место для стента и устанавливаем его. Потом проводим контрольную коронарографию и видим, как артерия восстановилась.
– Если бы этого не сделали, человек бы умер?
– Не факт, но риск летального исхода был высоким, поскольку у него отмирали клетки одного из участков миокарда, то есть мышцы сердца. На этом месте стала бы образовываться рубцовая ткань, что приводит к уменьшению сократительных функций сердца. Потому и рекомендуем пациентам обращаться к нам вовремя, чтобы успеть их спасти. Когда вовремя открываем артерию, сердечная ткань и сократительные функции сердца начинают восстанавливаться. И это видно при ультразвуковом исследовании.
– Каких размеров ставят стенты?
– Это зависит от величины пораженного участка. Стенты бывают разного диаметра и длины – от нескольких миллиметров до нескольких сантиметров. Можно ставить и два стента сразу. Они держат форму сосуда.
Вся надежда на доктора?
– Сколько лет этому пациенту и как он чувствует себя сейчас?
– Это мужчина, 55 лет, курильщик с 30-летним стажем. Еще и алкоголь употребляет. Поэтому мы рекомендовали ему вернуться к правильному образу жизни. Не пить, не курить. Сейчас этот стент внутри артерии воспринимается его организмом, как инородное тело, и уже в ближайшие двое суток несет большой риск образования внутри него нового тромба, то есть повторного инфаркта. Это опасно. Поэтому сразу после стентирования и в течение года мы назначаем кроверазжижающие препараты. Через год внутренняя поверхность стента покроется интимой (слой внутренних клеток, эндотелий), и там тромбы уже не будут образовываться.
С этим пациентом мы созваниваемся почти каждый день. По профессии он водитель “скорой помощи”. Поскольку у него было двухсосудистое поражение и есть еще вторая артерия с зауженными участками, я обещал ему открыть и ее тем же методом. В данный момент одышки как таковой и болевого синдрома у него уже нет. Пока он на больничном, дома, ходит самостоятельно и ждет второй операции. Курить, правда, пока не бросил.
– Тромбы образуются от сгущения крови, а из-за чего у человека сужаются сосуды?
– Из-за генетической предрасположенности, неправильного образа жизни, курения, ожирения, стрессов.
Открытый и закрытый методы
– Как получилось, что вы стали интервенционным кардиологом?
– Я окончил медицинский университет имени Асфендиярова по терапии, но в глубине души всегда хотел стать кардиохирургом. К тому времени хорошо изучил анатомию и функции сердца и поступил в резидентуру Национального научного центра имени Сызганова по специальности “кардиохирургия”. Моими учителями были кардиохирурги Ануар Абдуманапович Омаров, Арыстан Аскарович Сейдалин и другие. Несмотря на то что мы интервенционные кардиологи и делаем вмешательство закрытым методом, во время учебы мы участвовали и в открытых операциях через разрезы. Мы должны знать, как это делается, потому что при осложнениях, когда случаются разрывы артерии или другие повреждения, которые приводят к остановке сердца, мы должны уметь вовремя оказать и такую помощь.
– Что более перспективно – открытый или закрытый метод?
– Закрытый метод операции без разреза более удобен для больного. Но мы работаем по специальным протоколам ВОЗ, согласно которым для этого есть определенные показания и противопоказания. Когда имеются трехсосудистые поражения сосудов сердца, рекомендована открытая операция, это аортокоронарное шунтирование. Если двухсосудистое поражение или поражение, например, не от устья артерии, если начинается стеноз (стойкое сужение просвета артерии), тогда делается стентирование закрытым методом. Но вот я проходил обучение в Южной Корее, там большинство операций, даже трехсосудистые поражения, выполняют закрытым методом. Медицина ведь не стоит на месте. А открытая операция ведет к большому количеству послеоперационных осложнений, большему риску кровотечений и инфицирования, к длительному заживлению ран. Но бывает, что без открытой операции не обойтись.
Хирургия для настоящих мужчин
– Откуда вы родом?
– Из поселка Кок-Сайек Толебийского района Южно-Казахстанской области. Там горы, природа, как в Алматы. Мои папа и мама – сельчане. Папа раньше был председателем колхоза, сейчас на пенсии. Мама работала библиотекарем в школе, где я учился, поэтому с детства я читал много книг. Нас в семье четверо, я самый младший. Хирургом хотел стать с детства. Недавно нашлись мои альбомы за 5–6-й класс. Там в анкете на вопрос: “Кем хочешь стать?” – я ответил: хирургом. Так что мечты сбываются.
– Быть хирургом тяжело?
– Хирургия – это как в армии, военная дисциплина, вовремя прийти, быстро сделать, допоздна писать истории болезней пациентов. Поэтому хирургами, я считаю, должны быть только мужчины. В операционной мы работаем с рентгеновским оборудованием, носим защитные свинцовые костюмы, которые весят 12–13 килограммов. Женщинам это тяжеловато. Мне 29 лет, но даже у меня спина уже побаливает. Поэтому хожу на плавание и в тренажерный зал, чтобы укрепить мышцы спины. Наши операции ведь длятся не только по полчаса, но и до 3–5 часов, на ногах. Во время операции сосредотачиваешься, не замечаешь, а после выходишь уже никакой, без сил.
– А что вы чувствуете, когда спасаете человека?
– Прилив сил и радость, потому что каждый день к нам поступают тяжелые пациенты. И когда после операции видишь, что пациент ожил и улыбается, это приносит большое удовлетворение.