В выходные я сходил на муниципальный рынок. Который каждые выходные организует акимат Алматы с благой целью: дать крестьянам возможность продать свой товар без посредников и базаркомов, а горожанам – приобрести овощи-фрукты подешевле. Но в этот раз что-то пошло не так. У меня возникло ощущение, что я купил кило пять мяса, не меньше. Хотя брал обычный борщевой набор: картошка, морковка, лук, зелень.
В принципе, о таком росте цен известно было еще недели три назад. Мы писали об этом. Но тогда дело касалось только картошки. Здесь же цены кусались на всё. Видимо, поэтому обычно живой рынок был полупуст.
Виноваты в этом ЧП 2 министерства – сельского хозяйства и торговли. И оба путаются в показаниях.
Министр первого Сапархан Омаров считает, что картофель есть. “Прошлогодний картофель на рынках столицы продается по 200 тенге, однако люди хотят покупать свежий. А этот поступает из Узбекистана и Кыргызстана. Конечно, он сейчас дорогой. Сейчас наши хозяйства реализуют прошлогодний урожай, они не могут и дальше его держать”, – заявил Омаров на правительственном часе.
Министр торговли и интеграции Бахыт Султанов прямо говорит, что в дефиците виновны МСХ и регионы. “Акиматы не смогли удержать свой картофель на внутреннем рынке, хотя имеют все необходимые рычаги. Не выставлены встречные обязательства к производителям при субсидировании, в региональные стабфонды не был закуплен картофель в достаточном объеме”, – уверен он.
У меня давно сложилось такое впечатление, что чиновники от МСХ и минторга просто не понимают, чем дышат производители продовольствия – крестьяне. Настолько их слова оторваны от реальности. Слишком уж гладкие у них пиджаки и чистые туфли.
Хочешь понять, что надо фермеру, выйди с ним в поле, походи по грязи, помоги запустить трактор, сядь за один стол. Если надо – выпей и закуси.
Но пока даже простой специалист из акимата для селянина недостижим. А аким или, прости господи, министр – просто бог. Поэтому хорошо, что 2 министерства, наконец, не поют в унисон, как было раньше. Однако цены на овощи выросли сейчас, и их как-то надо снижать.
Формально Казахстан производит той же картошки более чем достаточно. Здесь сельское министерство право. Но это если смотреть на бумажные показатели, которых ни на хлеб не намажешь, ни на сковороде не поджаришь. Наша вечная проблема – ранний урожай, когда старые запасы уже заканчиваются, а свежего поступления еще нет. Этот продукт – особенный. Долго он не хранится. Поэтому для него критичен сбыт: если покупатель осенью гарантирует, что купит всё сразу – фермер рискнет. Не будет обещания – извините. Всё решает рынок, о каком планировании тут речь. В итоге рискуют все: крестьяне – своим урожаем, мы – ценами на продукты.
Выступления министров и их заместителей упираются в одно: дайте больше денег, и мы завалим страну едой. В принципе, тоже правильно. Без вливаний капитала трудно получить от земли дельную отдачу.
В 2003 году в Казахстане началась масштабная программа возрождения села. Даже девиз придумали классный и душевный: “Лицом к селу”. Три следующих года, до 2005-го, были объявлены трехлетием аула. Что можно принять за точку отсчета по трате государственных денег на развитие агропрома, фермерства, сельского образования, дорог, водопроводов, Интернета и так далее. Были запущены сразу 3 новых проекта: расселение людей из неблагоприятных районов, укрепление сельских школ и училищ, агропродовольственная программа. Цена – 247 миллиардов еще тех, полновесных тенге, когда курс был 115 денег за доллар.
Итоги той затеи были самые радужные: объем производства АПК вырос на треть, стадо КРС – на четверть, овец – на треть, свиней и птиц – на 20 процентов. Кредитование банков – в 2 раза. Министерство торговли грозит устроить дефицит продуктов питания в Казахстане
С тех пор каждые 3–4 года минсельхоз готовит свои новые стратегии и тактики, чтобы достичь главной цели – процветания села, запрашивает на это всё большие средства, и они уходят… в никуда. В 2018 году минсельхоз представил госпрограмму на 2017–2021 годы за 2,7 триллиона тенге.
За 20 лет расходы на село выросли в 6,5 раза. Цены на еду выросли в те же 5–6 раз. А вот тенге за это время упал в 2,4 раза. Мистика?
Статистика занятости показывает, что развитие аула пошло куда-то мимо аула. Самый простой показатель эффективности работы: размер заработной платы. В 2020 году средний горожанин получал 201 тысячу тенге. А вот средний селянин – только 143 тысячи. Понятное дело, что это средняя температура по больнице. В реальности, особенно в бедных и сельских южных регионах, разбег еще больше – до 2–3 раз. Уже это позволяет говорить, что программы развития села в нашей стране не самые эффективные и надо посмотреть, куда уходят государственные деньги.
И самое главное: почему так произошло? И минсельхоз, и минторговли стесняются сказать, что они не могут завалить страну мясом и овощами по одной простой причине: в Казахстане нет рынка. Фермерам и агрокомпаниям попросту невыгодно работать так, чтобы накормить всех. Им выгодно поддерживать дефицит, чтобы с криками о поддержке села выбивать субсидии у государства.
У нас нет рынка, так как у нас нет частной собственности на землю. Значит, фермер не может получить кредит в банке, не может купить новую технологию, не может обновить технику. Часто он даже культуру не может изменить: всё уже заточено под один цикл из 2–3 продуктов.
Последние 20 лет нас пугают китайцами, желающими скупить земли Казахстана. Этот страх выводит на митинги тысячи людей. Многие из которых даже не имеют отношения к селу. Парламент регулярно ужесточает правила пользования участками. Но, если разобраться, мы ведь боимся не китайцев. Мы боимся продажных чиновников, которым неважно, кому отдавать национальное достояние. В итоге у нас нет рынка земли.
Только в прошлом году комитет по управлению земельными ресурсами МСХ выявил почти 16 миллионов га неиспользуемых площадей! Часть из них вернули государству, но опыт показывает, что в этом году из космоса найдут еще пару миллионов заброшенных га. На этих гектарах крестьяне могли бы выращивать и хлеб, и картофель, и овощи, разбивать сады. Но вместо этого они пустуют, а селяне уезжают за лучшей долей в города.
Алматы