В этом госоргане созданы все риски коррупции. Такое мнение высказал в интервью «Каравану» председатель Казахстанской Ассоциации энергоснабжающих организаций Сергей Агафонов.
Реформа в энергетике и отмена всех независимых энергоснабжающих компаний привела к тому, что сейчас вся сфера электроснабжения в Казахстане разделена между несколькими олигархами, которых можно подсчитать на пальцах, уверен Сергей Агафонов. Часть из них – регулярные члены из списка «Форбс». Результат реформы – идеальная олигополия. Теперь организовать картель ничего не стоит. Все эти люди не только хорошо знают друг друга, но и регулярно общаются между собой.
Поэтому не надо удивляться тому, что 1 февраля будет почти тотальный рост цен на электроэнергию в стране. 36 энергопроизводящих предприятий – ТЭЦ, ГЭС и ГРЭС — подали заявки на корректировку предельного тарифа на производство электрической энергии.
Можно почти уверенно сказать, что ТЭЦ и ГРЭС тарифы поднимут, так как в электроэнергетике созданы вертикально-интегрированные холдинги от производства электроэнергии до розетки. Теперь у нас вся цепочка принадлежит десятку людей, которые могут принять и провести любое решение.
«Тарифы конечно же должны расти. Сдерживание тарифов десятилетиями, которое было раньше, придется наверстывать. А вот что касается энергопроизводящих организаций, то при изменении их тарифов не проводится никаких публичных слушаний. Мы предлагаем задействовать хотя бы Совет рынка, который может критично смотреть на их тарифные сметы. И чтобы уже он давал рекомендации. Не министерство энергетики единолично принимало решение.
Наша борьба за то, чтобы Совет рынка, орган, предусмотренный законом об электроэнергетике, перестал быть филиалом одной из ассоциаций, а стал органом отраслевой компетенции, успехом пока не увенчалась. Все осталось, как есть. Совет рынка принадлежит только одной отраслевой ассоциации. Согласовывает инвестпрограммы для членов этой ассоциации. Вот уровень борьбы с коррупцией: полное игнорирование того, что именуется конфликтом интересов. В состав Совета рынка входят руководители компаний, которые входят в состав этой же ассоциации.
«Мы весь год добивались того, чтобы реформировать Совет рынка. А надо сказать, что люди, которые продают электроэнергию потребителям – предприятиям и людям, эти же самые люди присутствуют на оптовом рынке. Теперь у нас вся цепочка принадлежит десятку людей, которые могут принять и провести любое решение», — говорит глава ассоциации ЭСО.
При этом, так получилось, основная власть – через регулирование тарифов – в энергетике принадлежит Комитету по регулированию естественных монополий (КРЕМ)
В прошлом году КРЕМ минэкономики разом отозвал лицензии 119 компаний, которые занимались продажей электрической энергии на розничном рынке. Зато на этом рынке остались гарантирующие ЭСО. Почти все они были связаны с местными РЭКами. В итоге минэкономики дало «доставщикам» электроэнергии возможность диктовать цены.
Как монополисты все они «клиенты» КРЕМ – комитета по регулированию естественных монополий. А это уже ставит под вопрос стабильность всей системы энергетики Казахстана.
У КРЕМ совсем другие ценности и задачи. Комитет кроме инфляции и индексации тарифов больше ни за что в отрасли не отвечает. Он не отвечает за покупку электроэнергии в России, ни за регулирование энергосистемы, ни за смог, ни за экологию, ни за сохранность оборудования. Таких мест – где министерство не может ничего сделать, а КРЕМу это не надо, — очень много. Получилась такая кривая система регулирования естественных монополий, а из-за нее и отрасли в целом, считает Сергей Агафонов.
Например, у монополистов в Казахстане в тарифе не заложена прибыль. Скажи это обывателю, то скажет, что это же хорошо: нет прибыли, значит тариф на электроэнергию меньше. Но ведь любая компания заточена под получение прибыли. А у любой монополии есть сильные рычаги влияния на смежные рынки. И они эти рычаги используют для того, чтобы зарабатывать прибыль там. Например, 80% энергоснабжающих организаций принадлежали монополистам, напоминает эксперт.
Другой пример – рынок подряда. Там сплошь работают компании, аффилированные с этими же монополиями. Там в принципе нет независимых предприятий, потому что «прокладкой» быть проще и выгоднее.
«И на это еще накладывается проблема того, что КРЕМ, управляя этим рынком, ни за что не отвечает. У него один показатель – инфляция. Разве можно управлять энергетикой через один критерий? Наверное, это невозможно», — рассуждает С. Агафонов.
«Я думаю, у него есть некий план-график, по которому он повышает тарифы монополистам. В I квартале – допустим, трем компаниям, во II квартале – пяти компаниям, в III квартале – еще пяти, в IV – еще четырем. Итак, в этом году мы удовлетворили «хотелки» половины энергокомпаний. Но которые были согласованы с миннацэкономики. В следующем – второй половины. Примерно так. Плюс работает принцип – хочешь барана, проси верблюда. КРЕМ никогда не пойдет на одномоментный рост тарифа на 20-30%. Но вполне может согласиться увеличить цену электроэнергии два раза по 10%. Главное — суметь уговорить КРЕМ поднять тариф именно тебе», — рассуждает он.
Все это очень напоминает базар, когда есть продавец, который не знает, кому нужен товар, и есть покупатель, который может потратить деньги. И тут возникает помогайка, который может свести продавца и покупателя, за что получает свой процент.
Почему КРЕМу не выгодно сокращать число энергопередающих организаций в Казахстане? Потому что это потенциальное сокращение клиентов на этом рынке. Завтра это превратится в одного, и тогда он же может по-другому разговаривать с КРЕМ. Тогда должна измениться методика тарифообразования.
КРЕМ не заинтересован в том, чтобы на рынке не было нерегулируемых поставщиков электроэнергии. Проще говоря, чтобы на рынке не было не его клиентов. Нужно, чтобы все ходили к нему на поклон. С другой стороны, он не хочет, чтобы субъектов естественных монополий стало меньше. Тогда будет меньше работы для самого КРЕМ.
Антимонопольные службы Казахстана для определения, насколько рынок свободен или замонополизирован, используют один инструмент – индекс концентрации рынка HHI. Он работает просто: надо сложить квадраты долей каждого игрока на рынке.
Если на рынке остался один игрок, то его доля 100%, значит индекс будет равен 10 тысяч единиц.
Если 25 игроков занимают примерно равные доли, скажем, по 4%, то индекс будет равен 400 единиц.
Смотрим в определение: менее 1000 — слабоконцентрированный, достаточно «многочисленный» рынок. 1000–1800 — умеренно концентрированный рынок, на котором не разрешаются слияния, добавляющие в индекс не менее 100 пунктов. Более 1800 — высококонцентрированный рынок.
На рынке продажи Акмолинской области работало 20 энергоснабжающих компаний. Индекс HHI был примерно 500-800. По всем определениям это конкурентный рынок, который может сам себя отрегулировать без государственной руки.
Теперь, когда у независимых предприятий отобрали лицензии, осталась только одна. Индекс концентрации – 10 тысяч единиц. Рынок стал монопольным, и его надо регулировать. Причем надо следить за всем: кто продает или покупает саму компанию, вводить новые тарифы, их регулировать, постоянно заставлять эту компанию вкладывать деньги в развитие. Монополисты обычно не любят вкладываться в будущее.
А раз КРЕМ и монополист остались на рынке вдвоем, то нужен третий игрок, который будет наблюдать, чтобы они не могли сговориться. Все по старому принципу – кто будет охранять охранников? Понятно, что это будет Агентство по противодействию коррупции (Антикор). Но как всякий стражник, он не всегда срабатывает, потому что у него таких поднадзорных рынков много.
В 2015 году уголовный суд Астаны признал экс-председателя Агентства РК по регулированию естественных монополий Мурата Оспанова виновным в получении взятки и оштрафовал его на 1 млрд тенге.
И самое главное: суд признал, что М. Оспанов хотел получить взятку от АО «Атырау Жарык» — региональной электросетевой компании (РЭК) Атырауской области – за повышение тарифа до 4,22 тенге за киловатт. Если бы АРЕМ не утвердил повышение тарифа, то компания понесла бы за год больше миллиарда тенге убытка.
Сегодня таких цен уже нет. Доллар тогда стоил 185 тенге, значит, на современные деньги антимонопольщик заплатил больше трех миллиардов тенге. Значит, нам следует ждать новых судов и новых штрафов на миллиарды тенге?
Кстати, экс-глава КРЕМ Мурат Оспанов деньги на оплату штрафа нашел. Вероятно, накопил с зарплаты.